Девочка-яд

Иннокентий: «Твою мать, ты где?»

Я: «Ответ в рифму тебя устроит?»

Написала и выключила телефон. Ибо нечего мне портить настроение. Вот просто нечего и все! И снова содержимое очередного пузатого бокала перекочевывает из него внутрь моего организма. Но вернуть прежний настрой не получается, хотя я еще с полчаса насилую свое тело, приказывая его плавно двигаться и танцевать. Увы, музыка уже не пробирает до мурашек, а ритм не кажется таким заводным. Я хмурюсь и сканирую разномастную толпу, а потом понимаю, что смертельно устала. Возвращаюсь на зону и тут же попадаю в пьяные объятия Риты, которая верещит что-то про то, что она любит меня, Луку и вообще всех на свете. От ее трескотни устаю еще больше и сбегаю в уборную, где долго поласкаю рот водой и пытаюсь прийти в себя. Почти получается. Почти. Чертов Аверин, что ему опять от меня надо?

После уже неохотно бреду на танцпол, где дергается как одержимая Рита, пытаюсь нырнуть в ее настроение, но получается со скрипом, а потом я вдруг замираю, ощущая чьи-то руки у меня на талии. Оглядываюсь резко и тихо охаю. Вот же собака сутулая! И как нашел?

Психую и рвусь из ее хватки на зону, а сама вся захожусь от иррациональной эйфории. Да я спятила, не иначе! Он здесь, очевидно, явился испоганить мне вечер, а я только и делаю, что наливаюсь кипящей энергией. И вот уже и танцевать хочется, крутить бедрами под музыку, злить и раздражать сводного упыря и так до самой утренней зари, пока у него мозги не оплавятся от моего яда.

Но не успеваю я сесть на зону к Луке, что сосредоточенно ковыряется в телефоне, как Ян берет меня за руку и одергивает парня:

– Передай подруге, чтобы не теряла Ярославу. Мы уехали.

– Ок, – пьяно улыбается Зайцев и, кажется, вообще не понимает, что происходит.

– Ян! – протестующе попыталась высвободить ладонь из его хватки.

– Рот закрыла, – рыкнул, но не отпустил меня, а только поволок дальше на выход из этого чертового клуба. А там затолкал в тачку и стартанул в сторону нашей виллы.

– Ты совсем берега попутал? Верни меня в клуб! – заорала я как резанная.

А в ответ тишина…

– Сейчас же, Аверин! Ты вообще откуда такой смелый вылез? Сохранился, да? Ну так я тебе сейчас глаза повыцарапаю, коль так! Неандерталец хренов, тоже мне!

– Не беси меня, – припечатал меня грозным взглядом, но я только фыркнула и задрала ноги на приборную панель, – эти две малолетки уже обдолбанные в хлам. Хочешь кончить так же? А потом проснуться по утру под столом в луже чьей-то рвоты?

– Не делай вид, что тебе не плевать на то, где я засыпаюсь и просыпаюсь. Актер из тебя так себе!

А в груди все бурлит и пенится. Легкие – будто стекловата. Кровь – концентрированная серная кислота. А он как чертов айсберг и это бесит еще больше. Ничего не отвечает, только качает своей тупой башкой и все! Скотина!

Спустя всего двадцать минут мы поднимались к входной двери нашего временного дома, я попыталась вывернуться, но он жестко держал меня за плечо. Но у самой двери своей спальни я не вытерпела и зашипела ему прямо в лицо:

– Убери! Свои! Руки! От меня!

Тычок в грудь, и я влетела в комнату, а он за мной и дверь за собой захлопнул. Прет на меня, а я пячусь назад, пока не упираюсь ногами в кровать, а потом и вовсе не падаю на нее.

– Какого хрена, Яся? – и я чувствовала, что он пышет гневом, но только вот и я недалеко от него ушла.

– Котлета я, – огрызнулась и поджала губы.

– Да прекрати ты! – почти закричал он.

– Но ты так сказал! И не только это, – и голос мой вновь обиженно дрогнул.

– Послушай, – рассек он ладонью воздух, а потом ей же вцепился в свои волосы.

– О, избавь меня от этого, Аверин! Я наслушалась уже тебя, мне, пожалуй, довольно, – всхлипнула и задохнулась.

– Нам надо поговорить!

Я вскочила на ноги и со всей силы толкнула его ладонями в грудь, а потом мстительно затараторила:

– Убирайся отсюда! Не чета тебе, великому и распрекрасному, рядом с грязной котлетой находиться! Да и мне этого не надо. Слышишь? Я не ненавижу тебя! – и рыдание все-таки вырвалось из моей груди, – Ненавижу!

– Яся, – потянул он ко мне руки, но я только замахнулась и со всей дури всадила ему пощечину.

Бам! И ладонь заломило почти так же сильно, как и сердце в груди. И слезы катились по лицу неудержимым потоком.

– Поправочка, – плакала я, – скотина ты, Аверин, великая и распрекрасная скотина!

– Яся, ну прости ты меня, пожалуйста! – и он снова попытался подступиться ко мне, а я только снова зарядила ему очередную оплеуху.

– Ты так сказал – неинтересная котлета! Зачем ты так сказал? – голос сбился и срывался на отчаянные всхлипы.

– Малышка, – все-таки схватил он меня за руки и прижал к себе, а я окончательно сорвалась с цепи.

– Боже! Зачем ты так сказал? – рычит и прижимает меня к себе, но я только выворачиваюсь и как мантру твержу один единственный вопрос, – Зачем? Зачем? Зачем ты это сделал?

– Да потому что я ревновал тебя! – заорал он, а моя истерика перешла в жалобный скулеж, – Ревновал, Ясь! С ума сошел, понимаешь? Прости меня, пожалуйста, прости. Я – мудак!

И последние слова он шепчет мне прямо в губы, так непростительно близко, что я чувствую его жар. Я уже почти вся в нем, он окутал меня своим запахом, энергией и такими желанными словами.

– Яся, я больше так не буду, обещаю, – выдыхает он и наконец-то его губы накрывают мой рот.

Глава 57

POV Ян

Наконец-то я ныряю в ее жар, дотрагиваюсь своим языком до ее языка, а потом срываюсь с цепи. Не остановить уже. Тормоза отказали, а все платы и предохранители внутри меня давным-давно уже погорели. Стискиваю девчонку, зарываюсь руками в шелковистые пряди и, дурея, целую ее так, как давно уже об этом мечтал.

Рычу, не в силах удержать внутри себя возбуждение. Я уже сдетонировал и мой стон перемешивается с ее стонами. Господи, как же хорошо! Просто отвал башки!

Делаю шаг вперед, а потом и еще один. Знаю, что за этим последует, но остановиться уже не могу.

Падаем на белые простыни и на секунду замираем, глядя в темноте комнаты друг другу в глаза. Всего секунда и я убит наповал. Набрасываюсь на нее, дрожащими пальцами зацепляю край ее майки и тяну вверх, а потом одним заученным движением стаскиваю ненужную тряпицу с ее тела.

Я знаю, что будет дальше, но не могу в это поверить. Я весь варюсь в этом предвкушении, но отчаянно пытаюсь растянуть момент, чтобы насладиться им. Хотя понимаю, что все мои попытки безуспешны. Я как голодающий набросился на сочный, ароматный, истекающий кровью бифштекс и не могу остановиться, рву его зубами на части и заглатываю не жуя.