Девочка-яд
Шрифт:
Так и здесь.
Наши языки вышибают электрические искры. Она так чувственно выгибается в моих руках. Всхлипывает от наслаждения, когда мои руки высвобождают ее, сначала из лифа, а потом и от шорт. Пуф! И все! Господи, ну наконец-то!
Я между ее разведенных ног. А она передо мной в одних только кружевных трусиках. Совершенная. Нереальная. И вся в моей власти. Чертов сон стал явью!
С себя джинсы и футболку буквально сдираю, а потом прижимаюсь к ней всем телом. Мозги коротит, сердце на износ работает, но я только приветствую это. Боже, да!
Прохожусь руками по всем ее изгибам
Но мне и этого мало. Я хочу получить все и сразу. Я так долго этого ждал. Поднимаюсь к ее лицу и сгребаю ее волосы в кулак. Второй рукой беру ее ладошку и веду по своей груди. А затем и ниже. А дальше, я исковерканным страстью голосом прошу ее только об одном:
– Ясь, прикоснись ко мне.
Но она не делает этого, а в нерешительности замирает, хотя я и вижу, как глубоко и сбивчиво она дышит под лавиной чувств и эмоций. Сглатывает, будто бы обдумывает происходящее, а потом стеснительно шепчет мне в губы:
– А как надо?
Я же только прикусываю ее губы и веду ладонь дальше, пока она не оказывается там, где мне этого больше всего хочется. Господи прости, но я был на волоске от смерти от разрыва сердца. Чистый кайф, как есть! Но мне надо еще! Больше, черт возьми!
– Как хочешь, малышка…
Всего секунда тишины и ее робкое прикосновение к моей щеке, а потом и разрывным патроном прямо в сердце:
– Я не умею, Ян.
Я еще секунду варился в экстазе, а потом до меня конец-то дошел смысл ее слов, и я форменно выпал в нерастворимый осадок. Не умеет? Что значит, не умеет? Твою мать, так то-ж и значит же, наверное, ландух я прямоходящий!
И я завис, а потом громко сглотнул, не смея поверить в то, что отчаянно закрутилось у меня на уме. Я смирился с тем, что у нее было некоторое прошлое, попытался выкинуть его из головы и присвоить ее себе, несмотря ни на что. А теперь как быть?
Черт, а может я просто неправильно ее понял?
– Ян, это плохо, да? – завозилась она подо мной, захваченная врасплох моим ступором.
– Плохо? – буквально прокаркал ей, съедаемый заживо надеждой и страхом, что я себе придумал сказку, но скоро она будет разрушена суровой действительностью. И вроде бы я с ней примирился, но теперь, когда она была так близко, с ней чертовски не хотелось расставаться.
– Прости, я…
Боже, она еще и извиняться удумала. А я ошалел! Стиснул ее в своих руках, так что косточки ее едва не захрустели и спросил в лоб:
– Совсем не умеешь? – а сердце в груди колошматит, как одержимое в ожидании ее ответа.
– Совсем, – почти беззвучно шепчет она и у меня взрывается мозг от той лавины глупой радости, что как цунами обрушивается на мою изувеченную ревностью душу. Совсем, вы слышали, что она скачала? Совсем ничего! Я в ауте, Господи, прости…
Чувствую, как она начинает дрожать в моих руках. Сомневается во мне, боится, что я не рад? Да я спятил и разложился на атомы от этой офигительной новости!
Снова набрасываюсь на нее с поцелуями, руками шарю по божественному
телу и форменно дурею от того, как меня всего вставляет от близости с ней. Она что-то недовольно бормочет, но я снова и снова запечатываю ей рот. Святые угодники, ну как же классно и вкусно мне ее целовать!И где-то здесь меня парализует. Ибо в дверь совершенно точно кто-то стучит, а затем и слышится голос Светланы:
– Дочь, у тебя там все в порядке?
Твою ж мать!
С Ярославы меня прямо сдувает. А куда? Ну так под кровать! Она в одних трусах, я в одних трусах. Нам обоим крышка, если меня тут застукают. И это точно пока не вписывалось в мои планы.
Минута и в комнату входит мать девушки, а сама Ярослава стойко изображает спящую красавицу.
– Мам, ты чего не спишь? Ты время видела? – выдает это негодница.
– Я слышала крики, думала, что вы с Яном опять ругаетесь, – и женщина присела на кровать.
– А, ну да! Уволок меня из клуба, а я так хотела танцевать до утра, – хмыкнула и тут же зевнула.
– Понятно. Ладно, тогда я за тебя спокойна. Пойду.
– Иди уже мам, – и в голосе ее была слышна улыбка.
Спустя пару мгновений я все-таки вылез из-под кровати. И только было хотел примоститься рядом с этой актрисой погорелого театра, как она решительно указала мне на дверь.
– И ты уже иди, Ян.
– Я уже пришел. Все, – покачала я головой и потянулся к ней, но получил по рукам.
– Уходи, иначе, клянусь, я заору на весь дом! – произносит она четко, и я вижу, что она напугана всем произошедшим. Все, запал страсти прошел и к ней вернулась способность мыслить. И это офигеть как плохо, вот что я вам скажу.
– Яся, – осторожно начинаю я, но она только суматошно кутается в одеяло и отрицательно трясет головой.
– Прошу тебя, прошу, уйди! – сбивчиво повторяет она одно и то же, и я понимаю, что сегодня останусь без сладкого.
Гребаная Светлана! Чтоб ее черти драли!
Покидаю ее спальню и бреду к своей, злой как сам демон во плоти. И опять приходится делать то, что я уже просто выносить не мог – терпеть. А в мозгах только и сидит знание, что она тихонечко сопит в соседней спальне. Почти голенькая. А я весь на нервяке. И я теперь в курсе, как офигительно быть между ее разведенных ног. Там для меня рай на земле, не иначе!
Не могу уснуть.
Кручу в голове снова и снова то, что произошло, между нами. Смакую все вдоль и поперек, а потом прикрываю глаза и вспоминаю ее запах. Пряная слива. Свежая, сладкая, но с характерной кислинкой. И крышу рвет от одной только мысли, что я мог отказаться от этой поездки. От всего этого отказаться.
Еще начиная с украденного поцелуя в самолете. И хотел бы удержаться, да не смог. А дальше…
От вида ее очуметь-не-встать тела в мини-бикини в особенности. Ой, ё-маё! Я когда ее увидел в таком виде, хотел только одного – уволочь в укромный уголок и там закатить пир. Главное блюдо – она – мой яд. И как тут было с ума не сойти? Тело – просто бомба! Сочная, налитая во всех нужных местах, подтянутая, а в остальном тростиночка. Словно пес ходил за ней, не в силах глаз оторвать. Надо и все тут. Злился, что к себе словно нитками невидимыми пришила, но ничего поделать уже не могу.