Девочка-яд

Где я больше Ему не нужна.

Мама сидит рядом и с жалостью смотрит на меня. Опять. Гляжу на нее в ответ и молчу. А что сказать? Открою рот и опять начну реветь.

– Если хочешь, мы отменим твою практику в Китае, детка? Паша обо всем договорится, поездку по гранту просто перенесут.

Но я только отрицательно качаю головой. Мне нужно уехать. Подальше от Него и тех страданий, что Он причинил мне.

– Славка, я же мама твоя. Поговори со мной, – и ее теплая ладонь накрывает мою ледяную.

– Нет, – припечатываю я и выдаю себя с головой, чувствуя, как слеза срывается с ресниц.

– Тогда собирай чемодан, дочь. Вылет завтра в девять утра.

– В понедельник, мам, – вяло выдыхаю я.

– Понедельник завтра, Славка, – вздохнула родительница и встала на ноги, – ты почти двое суток не приходила в себя.

Почти двое суток…

А можно еще лет десять, а?

Но выбора мне никто не оставляет, и я планомерно делаю то, что нужно. Методично и планомерно пакую нужное в пластик, а себя в равнодушие. Чтобы улететь отсюда. Улететь от него. От мальчика, что расколошматил мне сердце и душу.

Еще один укол перед сном и еще одна обманчиво равнодушная ночь.

А утром снова была долгая дорога в аэропорт. И даже очередной укол не помогает.

Тихие рыдания самые мучительные. А вытертые украдкой слезы самые соленые.

Провожает меня только мама, говорит, что у дяди Паши дела, которые было не отменить в это утро понедельника. Жаль, но что поделаешь. Прощаемся с родным человеком, и я наконец-то скрываюсь в зоне предполетного досмотра.

В груди печет, но это кажется уже не таким значительным на фоне остального тотального издевательства над моим внутренним миром.

И вот уже долгожданный сигнал по громкой связи – пассажиров приглашают на посадку в самолет. Встаю, подхватываю сумку с ноутбуком и медленно бреду к гейту. А в заднем кармане отчаянно разрывается телефон.

«Ну что и кому еще от меня надо?», – вымученно думаю я и достаю гаджет.

А в следующее мгновение замираю, потому что на экране высвечивается Его красивое, улыбающееся и ненавистное лицо.

Абонент «Лжец» на связи.

Глава 64

POV Ян

Дверь за ней закрывается, и я прижимаюсь лбом к оплетке руля. Сижу так минут пять, не меньше, приказывая себе не таращиться ей вслед. Но хочется, адски. Где-то за грудной клеткой что-то противно скребет и ноет, как будто я уже скучаю по ней. Словно мы расстаемся не на несколько часов, а навсегда. Но ведь это же сущий бред!

И это бесит. Страшным образом.

Я ведь и спал сегодня плохо. Привык, что с ней, а тут уцепился за один лишь сомнительный взгляд Светланы и по доброй воле обвешал его ярлыками и домыслами. Всего лишь предлог, чтобы сознательно отдалиться от Ярославы, выработать хоть какой-то иммунитет к ее яду, попробовать не хапать оголтело дозу за дозой.

Перетерпеть.

А потом свести наши неправильные, запретные отношения к той плоскости, что была мне знакома и понятна. Только секс и ничего более с моей стороны. Только моя и больше ничья – с ее. Эгоистично? Да и плевать, это все, что я готов ей дать. Это все, чего я хочу.

Благо, хоть учеба отвлекала. В универе началась сессия. Я ничего толком не учил и не готовился, знал, что и так все сдам как следует. Не дурак. Тем более, что еще в зачетную неделю, я получил два «автомата» по профилирующим предметам. Так что там осталось сдать-то хрен, да маленько.

И уже к обеду я ожидаемо получил очередное «отлично» в зачетку, а потом с чистой совестью отправился в офис к отцу. У меня было еще пару часов форы, прежде чем забрать Ясю после пар.

Почти с головой ушел в дипломную работу, когда на пороге моего кабинета появился отец и предложил вместе пообедать. Отказал. Я лучше с ядовитой сводной это сделаю, а потом и ее попробую. Снова.

Еще немного посидел за работой, а потом все же принялся собираться. Еще же доехать надо. Но не успел я толком даже ноутбук в сумку засунуть, как из приемной донеслись дикие крики, вперемешку с отборным трехэтажным матом. Я тут же вышел из своего кабинета и нахмурился. На полу, уже повязанный, лежал какой-то небритый, неопрятный мужик и взывал срочно освободить его, иначе тут у всех будут проблемы. Да уж, странно вообще, как он умудрился сюда, в приемную отца попасть? Как пункт охраны прошёл вообще? На вид – ну бомб бомжом, ни дать ни взять.

Но не успел я даже хмыкнуть и развернуться, чтобы покинуть этот концерт, как меня окрикнул гнусавый голос незваного и, по всей видимости, пребывающего со знатного будуна, посетителя.

– А, отродье моей Юли. Тварь, ненавижу тебя так же, как и отца твоего! Это вы должны были сдохнуть в той аварии, а не она! Не они, а-а-а…Отпустите меня, скоты позорные!

Я замер на месте. Буквально оцепенел, впиваясь глазами в визжащего забулдыгу, а потом понял, что отпустить его так просто не смогу. Не имею права, как минимум.

– Мужики, проводите этого человека в мой кабинет, – указал я себе за спину и скривился.

– Но, Демьян Павлович…

– Я сказал, проводите, – надавил я, – под мою ответственность.

А сам уже писал Ярославе сообщение, что забрать ее не смогу. Даже удивился себе, что вспомнил о ней и своем обещании. Обычно я просто забивал на баб, а тут проявил неприсущую мне сознательность. Ну реально странно…

Прошел в свой кабинет и вновь погрузился в удобное кожаное кресло, отстраненно наблюдая как в помещение под белы рученьки заводят мужика, что упомянул имя моей матери. И теперь я хотел только одного – не упоминания, а полного изложения того, что он знает. Зачем? Да, просто хочу. Ну, что непонятного?

– Если что, мы за дверью, Демьян Павлович, – ответил один из охранников и притворил за собой дверь.

Минутное молчание. Глаза в глаза. И мужик гадко и мерзко тянет свои губы в подобие улыбки. Чему радуется? Ну так кто же его знает?

– Отродье Юли? – в конец надоедает мне молчание, и я решаюсь первым развязать его язык.

– Да, – тянет он и характерным жестом зависимого долго-долго потирает нос туда-сюда, – со слухом у тебя, малец, как я вижу, все в порядке.

– Не жалуюсь, – пожал плечами я и сложил на столе руки в замок, давая ему понять, что я весь во внимании.

– Вообще-то я обещал твоему толстосуму-отцу помалкивать, но он просрочил очередной платеж. И вот я здесь, – кивнул он подбородком сам на себя.

– За что хоть платит тебе? – непринужденно, словно бы между делом спросил я.

– За молчание, – осклабился мужик, а потом заржал, как припадочный, демонстрируя мне желтые, гнилые зубы, – больше шести лет башлял мне, чтобы я тебе, щенок, ничего не сказал. И вот как судьба повернулась! Я здесь, сижу перед тобой и наконец-то имею право говорить, – и его хохот почти свернул мне мозги.