Девочка. Книга первая

— Доброе утро, — тихо поздоровалась я, досадуя, что меня поймали с поличным, но в следующую секунду поняла, что это даже к лучшему — я смогу поговорить с ним о моей “выписке”.

— Ты почему не в постели? — бросил он сканирующий взгляд на мое лицо, будто оценивая степень моей бледности.

— Встала рано и захотела кофе, — призналась я, — правда, я не знаю, как пользоваться этой машиной.

— Через десять минут выйдет Лат и приготовит тебе завтрак. Иди в свою комнату, — произнес он и, закрыв лэптоп, отправил его в кожаный портфель.

— Можно я домой поеду? — с места в карьер начала я, понимая, что он уже собирался уезжать на работу. — Я хорошо себя чувствую, и меня ничего не беспокоит.

— Тебя осмотрит Генри в субботу, — коротко пояснил он, давая понять, что моей “выпиской” занимается непосредственно доктор Митчелл, и начал застегивать рубашку, поблескивая в отполированных мраморных поверхности своими запонками из черных бриллиантов.

— В субботу я должна быть на работе, — с тревогой в голосе обозначила я некие временные рамки, но Барретт на это ничего не ответил, и взяв галстук, начал отточенными до совершенства движениями завязывать виндзорский узел. Я же, желая настоять на своем, не унималась: — Доктор Митчелл может приехать в пятницу, чтобы я уже в субботу смогла выйти на работу?

— Он приедет тогда, когда будет необходимо для твоего здоровья, — услышала я тихий голос и внезапно почувствовала позвоночником холодную волну, исходившую от стальных глаз.

Понимая, что спорить с Барреттом это все равно что идти на танк с рогаткой, и показывать свой характер тем более не стоит — опыт имелся, я опустила глаза, осознавая, что с ситуацией нужно смириться и придется просить у Криса прикрыть меня на работе на один день, а то и вообще искать новую работу.

— Машина готова, — внезапно услышала я голос Дугласа и резко обернулась.

Поздоровавшись с телохранителем и понимая, что мне сказали ровно столько, сколько хотели, я вышла из кухни и быстро ретировалась в свою комнату.

Мой день протекал скучно, за полдня я прочла томик комедий Шекспира, пообедала, заставляя себя поесть, и вообще, как никогда, чувствовала себя зависимой — уже возненавидев интерьер своей комнаты-клетки, я решила вновь сделать вылазку и попытаться сварить себе хотя бы чашку кофе без посторонней помощи.

Пройдя на кухню, я посмотрела на воплощение космических технологий, которое называлось кофемашиной, и решила заварить кофе в чашке. Но так и не найдя молотые зерна, я кинула взгляд на барный стол в столовой, за которым сегодня утром сидел Барретт, и неосознанно прошла к нему, словно это место было помечено Барреттом и притягивало меня, как магнитом. Сев за его стул и ощущая флер его энергетики с нотками запаха дорогого одеколона, я развернулась к стеклянной панели, из которой открывался панорамный вид на дневной спешащий по своим делам Сиэтл, и в очередной раз задумалась о своей странной реакции на этого мужчину.

— Доброе день, кун-Лили, — услышала я за спиной голос Лата и резко обернулась. Он, как обычно, сложив ладони у груди, приветствовал меня. — Вы что-то хотели?

— На самом деле, да, — улыбнулась я этой удаче: — Объясните, как работает кофемашина?

— В этом нет ничего сложного, — коротко кивнул он и начал проводить со мной ликбез по космическим технологиям, показывая, где какая кнопка.

Рассматривая Лата, всматриваясь в его темно-карие глаза, я видела в нем столько скрытой, как в лице Будды, мудрости, присущей только азиатам, и пыталась понять, что связывало этого умиротворенного тихого человека, пацифиста по своей сути и религии, с Барреттом — жестким, не терпящим возражений Воином-Агрессором. Я была уверена, что такого человека как Лат, несмотря на его философию и гибкую мудрость азиатского мировоззрения, впитанного с молоком матери, нельзя было заставить быть верным помощником, каковым он и являлся для Барретта. Эта преданность шла от сердца, она отражалась в его глазах — словно приняв жесткую лидерскую суть Барретта-Воина, он стал его оруженосцем. А значит, Лат видел в Барретте гораздо больше, чем дано было видеть в этом мужчине мне.

— Вы все поняли? — услышала я его голос и, улыбнувшись, спросила:

— А как по-тайски будет “спасибо”?

— Девушки говорят “Копкхун каа”, - незамедлительно ответил таец и я увидела, как в его глазах блеснул теплый огонек.

— Копкхун каа, — попыталась я проговорить за ним, но у меня однозначно получалось с трудом и я стушевалась.

— Май пен рай, — отрицательно покачал он головой, а я, услышав незнакомые слова, продолжила:

— Судя по всему это означает, что я совсем безнадежна…

— Нет, это значит “ничего страшного”.

— Кому как, — улыбнулась я, повторяя странное для моей артикуляции слово, как внезапно увидела, что Лат первый раз за все то время, которое я его знаю, улыбнулся. — Лат, не смейтесь! Я стараюсь! — в шутку выпалила я и повторила по новой сквозь улыбку, что тоже не помогло правильному произношению.

Лат, словно ребенок, тихо по-доброму рассмеялся, затем посмотрел в сторону выхода и в следующую секунду, став серьёзным, сложил ладони у лица.

Резко повернувшись, я увидела Барретта, стоявшего в проеме арки с пиджаком в руках и наблюдавшего за нашим с Латом уроком “тайский для чайников”.

Лат тут же направился к хозяину и, забрав у него пиджак, ушел в сторону спален, а Барретт, пройдясь глазами по моей фигуре, тихо произнес:

— Бери, что хотела взять на кухне, и иди в постель. Я сейчас поднимусь на осмотр.

Сказав это, он прошел в зал, и краем глаза я увидела, как он садится в раскидистое кресло, доставая ноутбук из портфеля.

Я же, теперь зная, как работает кофемашина, все же решила попробовать ароматный эспрессо, но внезапно услышала незнакомый звонок — в первую секунду могло показаться, что это сотовый Барретта, но он звучал немного странно и в другой тональности.

— Здравствуй, Ричард, — внезапно услышала я незнакомый женский голос, громко разливавшийся на весь зал, и, от неожиданности задев рукой вазу с фруктами, стоявшую у кофе-машины, уронила ее на пол. Металлическая емкость с грохотом упала, а я, от досады прикусив щеку, начала быстро собирать фрукты, не понимая, откуда в апартаментах появилась женщина.

— Ты что-то хотела? — услышала я тихий баритон, и тут до меня дошло, что незнакомка звонила Барретту на ноутбук по какой-то системе, напоминавшей Скайп.

“Чёрт! Чёрт! Чёрт! Чёрт!” — досадовала я то ли на свою неуклюжесть, то ли на фрукты, собирая их с пола, то ли на красное яблоко, покатившееся в столовую ярким красным пятном на черном отполированном мраморе.

— Да, мне нужен толковый экономический совет. И я не хочу обращаться к Флину. Мне нужен ты. Знаю, что у тебя жесткий график и в офис к тебе не попасть… Может пообедаем вместе? — предложила она.

— Нет. В обед не получится, — коротко проинформировал он. — В чем суть вопроса?

Невольно слушая разговор, я быстро шла в столовую за этим чертовым яблоком, которое ударившись о ножку стула, покатилось к дальней стеклянной панели, и была счастлива, что Барретт сейчас не видит ни меня, ни моей странной реакции на этот звонок. Наконец, поймав яблоко, я сжала его в ладони и быстрым шагом, чуть ли не бегом, направилась из кухни.

— Нет, Ричард, не по телефону, мне нужно показать кое-какие документы… — слышала я, пока быстро следовала по залу, отвернувшись от Барретта. — Может быть поужинаем? Можем в “Мэт” или, как в прошлый раз, у тебя в Pacific… и лишних ушей не будет, и обстановка достойная.