Девочка. Книга первая

Все это время Джули внимательно наблюдала за копом в зеркало заднего вида и определенно думала, что делать, но как только она приняла решение, направила свой взгляд на меня.

— Ты не лезь. Я сама разберусь, — уверенно произнесла Джулия и, поправив грудь, сдвинула замок молнии на топе пониже.

Представитель закона подошел к нам, и бросив взгляд на Джулию, произнес официальным тоном:

— Ваши документы и водительское удостоверение, мисс.

Глава 16

Улыбнувшись полицейскому одной из самых очаровательных улыбок, Джулия развернулась к заднему сидению, оголив тем самым шелковую кожу своей идеальной талии, и долго копалась в сумке, якобы не в состоянии найти чертов кошелек с документами. Наконец, когда времени на любование талией было отведено достаточно, она все-таки "нашла" документы и протянула их полицейскому.

Он долго их изучал, вчитываясь в каждую букву, и наконец, переведя на нас взгляд, произнес строгим тоном:

— Мисс Райз, вы знаете, сколько правил дорожного движения вы нарушили за последние пять минут?

Мисс Райз хлопнула ресницами, внимательно всматриваясь в бэйджик полицейского, и произнесла голосом кающейся грешницы:

— Офицер Брауни, я осознаю степень своей вины. Но это было сделано по причине крайней необходимости, иначе я бы никогда не посмела нарушить закон.

Лицо сурового офицера немного дрогнуло.

— Что произошло, мисс Райз? — посмотрел он сперва на Джули, а потом и на меня.

— Видите ли в чем дело, офицер Брауни, — его фамилию она произнесла еще более томно, и лицо ее стало совсем несчастным. — Мы гуляли по "University Village", когда позвонила наша соседка и сказала, что мой любимый кот залез на карниз между нашим и соседским окнами и теперь не может оттуда слезть.

Офицер стоял неподвижно и было непонятно — то ли он переваривал информацию, то ли ждал еще каких-то объяснений, Джули же продолжала топить полицейского в потоке жалостливых эмоций:

— Он у меня такой славный. Ласковый, ручной, любит меня до безумия. Если с ним что-нибудь случится, я этого не переживу, — и она ударила тяжелой артиллерией — слезами, появившимися у нее на глазах.

Но офицер продолжал молчать, внимательно изучая наши лица.

— На каком этаже вы живете? — внезапно спросил он.

— На первом, но там все же высоко, — сказала подруга, всхлипывая и глубоко вздыхая, отчего декольте ее топика раздвинулось еще шире.

— Вместо того, чтобы превышать скорость и нарушать правила дорожного движения, создавая угрозу безопасности на дороге, вам следовало позвонить в службу "911", — тоном профессора отчеканил офицер. — Рисковать, доставая кота с карниза, тоже не выход. Это может закончиться для вас плачевно. Подобными вещами должны заниматься специалисты.

— Я уже доставала его несколько раз с карниза. Это совсем несложно. Зачем же отвлекать полицейских от более важной, нужной и действительно опасной работы! — искренним и в тоже время торжественным тоном произнесла Джулия и опять вздохнула, приподнимая свой бюст. А я же, наблюдая за этим театром одного актера, в очередной раз отметила, что в Джули однозначно умерла великая актриса, ей нужно было поступать не на экономический, а ехать в Голливуд.

На мгновение на лице офицера Брауни проявилась некая эмоция, что можно было считать заслугой Джулии и ее талантливой игры, но уже в следующую секунду полицейский тоном, не терпящим возражений, произнес:

— Согласно закону штата Вашингтон, вы нарушили как минимум четыре правила дорожного движения, создали на дороге аварийную и опасную для жизни окружающих ситуацию, что было зафиксировано видеокамерами и что дает мне право выписать вам штраф, который вы должны оплатить в течение месяца.

Сказав это, он выписал квитанцию так быстро, что Джулия даже не успела ничего произнести, как бумага была уже у нее в руках. Но на этом офицер не закончил:

— Также ваши сегодняшние правонарушения будут зафиксированы в вашем деле водителя и номера вашей машины внесены в особый список. Если вас еще раз поймают на превышении скорости или на любом другом правонарушении на дороге, вас лишат прав как минимум на год и как максимум пожизненно, что будет решать уже суд.

Джулия опять не успела ничего сказать в ответ, как офицер протянул ей документы. Но и это, как оказалось, был еще не конец.

— Сейчас вы поедете домой, следуя за мотоциклом, — безапелляционно заявил офицер Брауни.

— Мы практически приехали и через несколько кварталов уже наш дом. Вы можете не сопровождать нас, — произнесла я как можно спокойнее.

— Нет, — твердо ответил полицейский. — Вы поедете в моем сопровождении. Я обязан убедиться, что вы больше не нарушите правила, торопясь к своему питомцу.

Сказав это, офицер направился к своему мотоциклу.

Подруга метала глазами молнии, сжимая изо всех сил руль, и ее ногти с идеальным маникюром впивались от злости в ладони. Джулию не раз останавливали на дороге, и женские хитрости, наряду с артистичностью и яркой внешностью всегда работали безотказно, но сегодня что-то пошло не так — первый раз в жизни ее чары не сработали, и игра не удалась.

Правда, надо было отдать должное Джули, она играла до конца — это была Королева в печали, незаслуженно осужденная Мария Антуанетта, которую везли на казнь. Она была хороша в своем горе.

Я же соображала, как быть дальше и что говорить, если офицер Брауни захочет проверить, все ли в порядке с нашим котом, зайдет к нам домой и обнаружит, что наш очаровательно милый кот похож скорее на наглую рыжую бестию, что он вовсе не милашка, а боец с отгрызенным ухом и загипсованной лапой, и уж тем более не требует помощи от "любимой хозяйки" — Джулии, которую в реальности он готов был съесть, была бы его воля.

Мы медленно следовали за мотоциклом, который плелся со скоростью двадцать миль в час, и наконец припарковавшись рядом с нашим домом, присоединились к полицейскому, уже снявшему шлем и внимательно смотревшему на наш дом.

— Где ваши окна? — сердито спросил он.

Джулия, все еще находясь в образе, трагично подняла руку и указала на первое попавшееся открытое окно на нашем этаже.

— Скорее всего кот вернулся в квартиру, — тоном Марии Антуанетты перед казнью произнесла подруга.

Офицер более не произнеся ни слова, официально с нами попрощался и уехал, а я с облегчением вздохнув, повела расстроенную Джули домой — самым неприятным для нее было то, что теперь она не могла гонять на своем любимом автомобиле. Мне было очень жаль подругу, и я понятия не имела, как ей помочь. Единственное, что я могла для нее сделать — приготовить для нее чай и сэндвич. И уже через полчаса, наскоро вместе поужинав, мы в минорном состоянии разошлись по комнатам.

Зайдя в спальню, я увидела, что Тигр спит на моей подушке, оставив мне ровно половину, и судя по его ровному дыханию, он был спокоен и умиротворен. Это был хороший признак — кот шел на поправку.