Девочка. Книга третья

— Ее нужно как-то назвать… — не отрываясь от картины, произнесла я.

— Падший Ангел.

— Или Агония Черного Лебедя.

* * *

Я вышла из Театра, ступила на мокрый асфальт и вдохнула свежий ноябрьский воздух.

Прошел год с момента нашего с Ричардом расставания. Словно я обогнула циферблат и завершила этот круг в зените Ноября.

Как бы я хотела перескочить ноябрь, как пешка перескакивает через клетку на шахматной доске. Как бы я хотела вычеркнуть ноябрь из своего сознания — стереть из памяти счастье прошлого Ноября, когда я поднялась в небеса своего рая, и боль нынешнего Ноября, когда я летела в пропасть своего ада.

Я подняла голову вверх — на небе, несмотря на облачность, то тут то там виднелись звезды. Ветер гнал тучи, создавая все новые узоры на темном небосводе, и я закрыла глаза, подставляя лицо ветру. Мне показалось, что это был ветер перемен.

Глава 28

Декабрь. Подведение итогов. Черта. Лебединая песнь года.

Именно в Декабре подул ветер перемен — он принес мне новую меня, после ноября, пропитанного скорпионьим ядом и запахом обгоревших крыльев, он принес мне покой.

Все невыносимо болезненное сгорело вместе с ярким Ноябрем, и осталась любовь, как светлое чувство, как часть самой меня в чистом виде. Умерев в этом акте самосожжения в Ноябре, я возродилась вновь, как птица Феникс в Декабре, но без отягощения страданиями, без болезненного натяжения связующей с Барреттом нити. Именно в таком новом состоянии я шагнула в Декабрь.

Я вышла из подъезда и остановилась. Воздух был морозный и сухой, совсем не напоминавший сиэтлский. Я вдохнула полной грудью свежесть вечернего зимнего города и подняла голову — ночное небо было безоблачным, что давало возможность увидеть звезды.

В кармане пуховика завибрировал сотовый, и я, улыбнувшись, ответила на звонок.

— Буду через пять минут. Ты готова? — услышала я теплый голос миссис Хоуп.

— Да, я готова, — улыбнулась я.

Сегодня мы слушали "Турандот". Этот поход в театр был совсем не таким, как предыдущие, и я это чувствовала.

— Сегодня как-то все по особенному нарядно, ты не находишь? — сжимая мой локоть, произнесла Эльза, как только мы ступили на мраморный пол храма Мельпомены.

— Прочли мою мысль, — улыбнулась я.

— Канун Рождества… всегда делает нас чуточку сентиментальнее и романтичнее.

— Возвращает нас в детство, когда хочется верить в сказку, — поддержала я Эльзу.

— Как быстро летит время. Казалось, только недавно Макс нам вручал абонемент в театр, — произнесла Эльза, и я увидела грусть в ее глазах. — Сегодня последнее наше представление. Кстати, "Турандот" была последней оперой Пуччини. Эту оперу называли его "лебединой песнью".

— Декабрь тоже можно назвать Лебединой песней года.

— Символично, — кивнула в знак согласия Эльза.

— Мы ведь не прекратим нашу с вами традицию?

— Нет. Можешь в этом не сомневаться. Пусть это станет нашей первой совместной традицией.

Эльза сжала мою руку, мы направились в гардероб, как внезапно я почувствовала затылком что-то инородное, нечто, что нарушило мою гармонию. Как толчок. Я резко обернулась и на секунду застыла — в нескольких ярдах от меня стояла Марта в черном строгом платье с меховой накидкой на плечах. Она была не одна — ее под локоть держала молодая шатенка и увлеченно ей что-то рассказывала.

Украдкой бросив взгляд на немку, я горько усмехнулась — призраки прошлого никак не хотели отпускать, будто желая испытать меня: освободилась ли я окончательно от чувства к Барретту, отпустила ли я его.

— Пойдем, уже было первое предупреждение. Не хочу пропустить начало, — быстро проговорила я, не желая видеться с немкой, но у судьбы были свои планы на сегодняшний вечер.

Все произошло так же быстро, как когда я увидела фото Ричарда с Мартой. Мы подошли к нашей ложе и столкнулись Мартой нос к носу — как оказалось, наша ложа соседствовала с бенуаром, в который направлялась она.

— Оу, — выпалила Марта, и было отчетливо видно, что для нее наша встреча стала такой же неожиданностью, как и для меня.

Быстро сориентировавшись, она растянула губы в улыбке и произнесла:

— Мир тесен.

Что ж — рано или поздно наши дороги могли пересечься, и театр был самым первым объектом, где мы могли встретиться.

— Да, мир и правда тесен, — растянула я губы в ответ, а она, посмотрев на Эльзу, представилась:

— Марта Вернер.

— Мы познакомились на Пхукете, — пояснила я Эльзе.

— И продолжили наше знакомство в Сингапуре и на Самуи, — улыбнулась Марта.

— О, понятно, — тут же отреагировала Эльза, и поддержала беседу: — Местная погода после жаркой Азии не жалует своей благосклонностью.

— Я уже достаточно долгое время здесь, так что привыкла. А зимы в моей Германии и посуровее будут, — ответила она и, повернувшись к своей компаньонке, добавила: — Это моя личная секретарь и по совместительству пиар-менеджер, София Ривера. Она чистое сокровище, не знаю, что бы я без нее делала.

"Секретарь и пиар-менеджер", — резануло по уху, и я уже знала, что последует дальше.

— С Мартой работать — одно удовольствие, — между тем вернула комплимент София.

— Каким бизнесом вы занимаетесь? — поддержала светскую беседу Эльза.

— София помогает мне в делах фонда помощи военным.

"Да, я оказалась права насчет пиар-менеджера", — мысленно кивнула я.

Марта вместо меня помогала Лесли в фонде Ричарда, и если бы я была той, прежней Лили, мое сердце бы сейчас истекало кровью.

— Желаю вам успешного бизнеса, — мило улыбнулась я, уже научившись держать лицо.

На секунду в фойе притупили немного свет, что означало скорое начало спектакля, и Марта, улыбнувшись, откланялась вместе с Софией.

Мы молча направились к своей ложе, и как только сели на свои места, Эльза тронула меня за локоть. Некоторое время она молча изучала мое лицо, будто сканируя мое состояние, и тихо спросила:

— Ты в порядке?

Я кивнула и, внимательно посмотрев на нее, поняла и по ее вопросу, и по ее невозмутимому виду — она была в курсе, кто такая Марта.