Девственница мафиози

И я бы женился на десяти женщинах и стал отцом сотни детей, чтобы гарантировать, что так будет и дальше.

Я кивнул одному из трех охранников, которым я лично заплатил, чтобы они присматривали за ней двадцать четыре часа в сутки, затем подошел к скамейке.

— Sorellina, ciao (Младшая сестра, привет). — Наклонившись, я поцеловал ее в щеки. — Come stai? (Как ты?)

— А почему ты сегодня такой серьезный? Вот, садись с утками. Они тебя развеселят.

Я плюхнулся на сиденье рядом с ней.

— А если они меня укусят, то станут ужином.

— Вы слышали это ? — Она бросила уткам еще хлеба. — Влиятельный дон мафии угрожает вам.

Я фыркнул и вытянул руки на спинке скамейки. — Тебе не терпелось напомнить мне.

— Я ничего не могу с собой поделать. Я никогда не хотела этого для тебя. И я знаю, что ты тоже никогда этого не хотел.

— Неважно, чего я хочу, я - Бускетта. Но теперь все не так уж плохо, ведь я тут главный.

— Без Папы и Нино, ты имеешь в виду. Я это вижу. — Она бросила остатки хлеба и отряхнула пальцы. — Наверное, это похоже на то, как будто тяжесть свалилась, да?

— Для тебя это тоже облегчило жизнь.

Она пожала плечами, ее длинные темные волосы шевельнулись при движении.

— Я стараюсь не думать о них.

— Но они больше не смогут причинить тебе вреда, Виви. Никто никогда не причинит тебе вреда, пока я дышу.

— Ты хороший брат, Мо. Я всегда благодарю Бога за то, что он дал мне тебя. — Мы оба знали, что я не религиозен, поэтому я не ответил. Она внимательно изучала мое лицо.

— Ты счастлив? Быть тем, кто всем управляет, я имею в виду.

— Это имеет свои преимущества.

— Как деньги и женщины.

Я улыбнулся. — Да, эти двое мне нравятся.

— Ты ведь не... ты ведь не делаешь этого ради меня, правда?

Это был не первый раз, когда она спрашивала. И я все еще хотел избежать этого разговора. Ей не понравилось слышать, что все, что я делал, каждый день, было для нее.

— Перестань беспокоиться обо мне. Скажи, почему ты хотела увидеть меня сегодня?

— Ты сказал, что теперь, когда Папа и Нино умерли, все изменилось. Ты сказал, что все стало лучше.

Надежда зародилась в моей груди. Хотела ли она вернуться домой? Это решило бы все с Виргой.

— Да, все стало лучше. Ты в безопасности, Виви.

— Хорошо. — Она оправила юбку, не встречаясь со мной взглядом. — Потому что здесь мужчина, еще один пациент. Его выписывают, и мы оба хотели бы...

— Нет, черт возьми.

Ближайшие утки разбежались от моего резкого тона, но я не отвел взгляд от лица сестры. Она нахмурилась.

— Ты даже не знаешь, что я собиралась сказать.

— Это неважно. Я не позволю тебе подвергать себя опасности.

— Ты сказал, что опасности нет. Ты сказал, что я в безопасности и не о чем беспокоиться.

— Не о чем беспокоиться, — солгал я.

— Тогда почему я не могу переехать к Федерико?

Через плечо я бросил тяжелый взгляд на охранника, которому я заплатил, чтобы он присматривал за ней.

— Какого хрена?

Он поднял ладони ко мне.

— Я не знал, клянусь. Дон Бускетта, она...

— Я разберусь с тобой позже, — прорычал я, затем повернулся к сестре. — Ты не переедешь к какому-то ублюдку, которого я даже не знаю.

— Мы хотим пожениться, Мо. Я хочу жить жизнью за пределами этого места. Нормальной жизнью. Мне двадцать шесть лет!

— В последний раз ты переехала куда-то, когда тебе было восемнадцать, и ты приехала сюда. Ты помнишь, что случилось? Теперь ты хочешь уйти, чтобы выйти замуж за мужчину, которого я никогда не встречал? Без какой-либо защиты? Никаких чертовых шансов.

Она поморщилась, но осталась спокойной.

— Это было восемь лет назад. И врач сказал, что теперь, когда Папа умер, моя тревога уменьшилась. Он сказал, что меня могут выписать, если я захочу.

— Тогда возвращайся домой и живи со мной.

— Нет. — Она побледнела, тяжело сглотнув. — Я не могу там жить. Мне все равно, даже если он мертв, я буду видеть его за каждым углом. Я не могу.

— Я буду тебя охранять. Я переделаю весь этот чертов дом, Вив. Или сожгу его дотла и построю новый. Живи со мной.

Ее грудь начала подниматься и опускаться быстрее, и она дико жестикулировала руками. — Ты меня не слушаешь. Это не имеет значения. Я запомню каждую жестокую вещь, которую он когда-либо со мной сделал. Я не смогу там спать.

— Тогда ты останешься здесь.

— Я хочу жить в другом месте, в своем собственном месте, где-то далеко.

Невозможно. Это сделает ее мишенью в самый неподходящий момент. Вирга узнает, и она будет в опасности. Если она не захочет жить со мной, то ей придется оставаться здесь с охранниками, пока я не разберусь с Виргой.

— Нет.

— Будь благоразумен, Мо. Поговори с моими врачами. Они тебе скажут...

— Мне наплевать, что говорят твои врачи. Я твой брат, и ты будешь делать то, что я говорю. И ты останешься здесь, пока я не скажу иначе.

Ее выражение лица потеряло всю свою теплоту, всю свою привязанность. Она посмотрела на меня так, будто мы были чужими, а не братьями и сестрами, но я не отступал. Мне приходилось принимать трудные решения, даже когда ей это не нравилось.

— Я никогда не думала, что ты хоть немного похож на него, — тихо сказала она. — Но я ошибалась. Когда ты говоришь такие вещи, я вижу его в тебе, и это пугает меня больше всего на свете.

Поднявшись, она поспешила к учреждению, ее длинные волосы развевались за ней. Моя грудь горела, боль душила мои легкие, как узел.

«Позаботься о своей сестре, Джакомо. Она нуждается в тебе. Будь сильным ради нее».

Мне было двенадцать, когда умерла моя мать, Вивиане было всего шесть. Но моя мать говорила мне эти слова гораздо дольше. Годами она была слишком слаба, слишком больна, чтобы заботиться о нас, поэтому мне пришлось защищать Вивиану.

Каждый день был борьбой, преследуемой страхом, что я потерплю неудачу и Вивиана будет страдать. Как только мне исполнилось восемнадцать, я смог вытащить ее из дома, перевезти в учреждение без ведома отца. Затем мы с Зани инсценировали несчастный случай с телом недавно умершей молодой женщины, чтобы обмануть мою семью.