Девушка без прошлого. История украденного детства

Возникает странное чувство нереальности происходящего. Все замирают на месте и молчат. Мы с мамой стоим, Кьяра лежит на полу. Потом, не глядя нам в глаза, Кьяра встает, собирает вещи и идет вверх по лестнице. Немного помедлив, мама тоже уходит, но в другую сторону.

Я оглядываю пустое помещение, где слышен только стук моего сердца. Выглядит все нормально. Все спокойно, на деревянном полу ни пятнышка. Я аккуратно ставлю туфли у двери. Как будто ничего не случилось.

Глава 7

Британская Колумбия, 7 лет

Рассвет только начинает заниматься, когда я поднимаюсь на небольшой холм, с которого открывается вид на олимпийских размеров плавательный комплекс, где проводятся национальные соревнования. Огромное здание, выступающее из тумана, пугает само по себе, а на поле рядом с ним еще виднеются ряды палаток. Все это похоже на военный лагерь, где царят дети в тренировочных костюмах, победившие сотни других детей, чтобы попасть сюда. Я стою на траве и вдыхаю прохладный воздух. Роса сияет, как капли чистого света. Часы тренировок сконцентрировались в один летний день за пределами Ванкувера.

— Доллар за твои мысли. — Папа стоит у меня за спиной, а остальные смотрят снизу.

— Разве не пенни?

— Инфляция, Бхаджан. — Он сдвигает панаму на затылок, и мы созерцаем панораму.

— Просто… — я переступаю мокрыми кедами, — чем быстрее я плыву, тем меньше люди меня любят. Я имею в виду в основном Сару, мою ближайшую подругу по команде, которая всегда меня опережает. Но с недавних пор — совсем ненамного. И теперь, когда нас разделяет всего секунда, она смотрит на меня совсем по-другому.

— Ну, — папа взваливает на плечо сложенную палатку, — иногда надо выбирать: быть любимой или быть лучшей.

Рев тысяч зрителей эхом отдается от стен огромного бассейна. Вряд ли кто-то думал, что я сумею попасть в финал в этой возрастной группе, и меня почти не держат ноги. Когда мы на мгновение останавливаемся, я закрываю глаза и представляю заплыв, как учил меня папа. Пытаюсь вообразить каждую мелочь, каждое ощущение.

Крики затихают, когда мы снимаем спортивные костюмы и встаем за стартовыми тумбами. Я рядом с Сарой, нам достались центральные дорожки. Мы не смотрим друг на друга.

— Пловцы, по местам!

Мы влезем на тумбы. Вода сверкает, как заиндевевшая трава.

— На старт!

Я в последний раз поправляю свою черную шапочку. Папа, не в силах противостоять консорциуму мамаш, принял их слова очень близко к сердцу и написал «Слишком быстро» над моим левым ухом, рядом с логотипом «Speedo».

— Внимание…

Звучит выстрел — и мы взлетаем в воздух. Как только вокруг меня смыкается вода, я понимаю, что нырнула правильно. Но, выныривая для гребка, вижу то, что совсем не хочу видеть. Ноги. Впереди меня.

Сара меня обошла — как обычно. Я стискиваю зубы, пытаясь хотя бы догнать ее, но тут она совершает невероятный поступок. Она оглядывается. Под водой я вижу, как она неуклюже выгибает шею, чтобы посмотреть, где я. Нас учили никогда так не делать, потому что это снижает скорость. Но у меня появляется надежда. Сара меня боится.

Я не дышу, чтобы сберечь время. Вода пенится от моих мощных гребков, я ничего не вижу. Нужно просто плыть вперед, как можно быстрее. Сердце стучит, легкие горят, я натыкаюсь ладонью на датчик и выскакиваю на поверхность, отчаянно хватая ртом воздух. Слева Сара держится за бортик, тяжело дыша и ища взглядом большую электронную доску. Несколько секунд спустя на ней появляются наши имена. Я нахожу себя — я на шестом месте, а Сара строчкой выше, на пятом. Здесь, на национальных соревнованиях, нам даже не приблизиться к победе.

Ладно. Я стягиваю шапочку, очки и ненадолго опускаюсь под воду, чтобы остыть. Вынырнув и откинув назад голову, сразу вижу свою стартовую тумбу. На белом фоне виднеется черный номер. Шестой. Только сейчас я понимаю то, что все поняли гораздо раньше. Нас перечислили в порядке занятых дорожек. Справа от моей фамилии горит надпись: первое место.

Не думая, я протягиваю руку и трогаю Сару за плечо. Но она швыряет шапочку и очки на бортик и вылезает, ни на кого не глядя.

Десять минут спустя я босиком стою на траве за дверью стадиона и жду, когда моя банда спустится с трибун и подхватит меня. Сара, стоящая в нескольких метрах, смотрит в другую сторону и меня игнорирует. Открывается дверь, и появляется ее мама: она двигается резко и укоризненно качает головой. Протягивает Саре полотенце. Сара пытается что-то сказать, едва ли не умоляющим тоном. Мама с презрением отмахивается от нее и подходит ко мне.

Сара осталась одна. Она накинула полотенце на плечи и грызет его уголок. Я боялась того, что она сейчас чувствует, — боялась не оправдать ожидания. Испугаться и обернуться на соперницу, которая плавает совсем не так быстро, но гораздо больше хочет победить. Глядя, как уходит Сара, я вместе с радостью от выигрыша чувствую острый укол одиночества и смотрю в землю. Я пожертвовала дружбой ради победы? Ради того, чтобы стать лучшей в глазах отца? Ее фигурка становится все меньше — просто точка на краю зеленого поля. И тут я понимаю, что это никогда не имело никакого отношения к нам.

Этот день и этот заплыв останутся со мной навсегда. Но не потому, что я победила. А потому, что, стоя босиком на траве, впервые задумалась, почему мой отец так высоко поднимает планку, но при этом совершенно не думает о медалях или чужой похвале. Дело не в том, чтобы прийти первой, — я уже делала это раньше. Много, много раз. Он месяцами учил меня визуализировать невозможное, я почти чувствовала воду и стук собственного сердца. Мне не хватало чисто физической силы, чтобы справиться. Но он заставил меня это представить. Я поверила — и победила. Это было похоже на магию.

Металлическая дверь распахивается, и моя семья выбегает наружу. Я свисаю с папиного плеча вниз головой, Фрэнк щекочет мне живот, и мир начинает приходить в норму. Я понимаю, что этот заплыв доказал верность папиной философии: как бы ты ни боялся, сколько бы людей за тобой ни гнались, никогда не оглядывайся.

Глава 8

Ванкувер, 8 лет

Звонок в дверь знаменует начало конца.

Раньше я никогда его не слышала и теперь удивленно оглядываюсь. Девять вечера. Никто не знает, где мы живем. Через мгновение мы начинаем паниковать. Мама выглядывает из бокового окна.

— Это Стефан. Кажется, сердится.

Стефан, папин партнер по спиннерному бизнесу, недавно начал задавать лишние вопросы. Например, почему папа не хочет видеть в официальных документах свою фамилию.

— Черт, как он нас нашел? — шипит папа.

— Проследил за машиной, скорее всего. — Мама отходит от окна.

— Ты что, не заметила?

— Я всегда смотрю, нет ли «хвоста», — защищается мама.

На самом деле именно папа иногда об этом забывает. Мы часто отвлекаемся, когда он позволяет мне порулить на последнем отрезке пути или когда я вылезаю и цепляюсь за капот, а он виляет по дороге, делая вид, что пытается меня сбросить.