Девушка для Данте

Хм. Ответ отрицательный.

Я пишу ей:

«Не могу. Не хочешь поплавать?»

Она отвечает:

«Не могу. Мне нужен новый лифчик. Мои девочки слегка подросли. Старые лифчики пережимают мои соски»

Я отвечаю:

«Слишком много подробностей :)».

Затем я добавляю:

«P.S.: Твои девочки стали больше? Ты беременна??»

Незамедлительный ответ:

«Выкуси, Канзас»

Я улыбаюсь.

— Что смешного? — спрашивает Данте, садясь, чтобы сделать медленный глоток воды.

Я качаю головой:

— Ничего. Просто забавная Мия.

Он приподнимает бровь:

— Она собирается приехать?

— Нет. Она хотел позвать меня на шоппинг. Но я сейчас занята, так что…

Мой голос затихает, когда я наклоняюсь вперед, чтобы положить телефон на стол. Данте делает резкий вдох.

— Что, чёрт возьми, случилось с твоей рукой?

Я замираю.

Моя рука.

Огромный отвратительный синяк, который оставил Нейт.

Я неосознанно прикрываю его другой ладонью, в то время как отчаянно думаю, что сказать. Честность всегда лучше, верно? В данном случае я не была бы так уверена. Но я не обязана защищать Нейта. Я ничего ему не должна.

Кроме такого же синяка.

— Мм. Я столкнулась с Нейтом на пляже.

Данте смотрит на меня в замешательстве.

— Ты на днях натолкнулась на Нейта и получила синяк?

Я вздыхаю.

— Нет. Я на днях столкнулась с Нейтом на пляже, пока он разговаривал по телефону. Он подумал, что я подслушиваю, и немного разозлился.

Данте замирает, его глаза впиваются взглядом в мои.

— Нейт немного разозлился на тебя?

Каждое слово тщательно сформулировано и спокойно, словно лёд, и я ощущаю приближение бури. Я практически чувствую, как волосы на моих руках встают дыбом. У меня дурное предчувствие. Оно ощущается за милю отсюда. Рассказывая Данте о случившемся, я фактически подписываюсь под тем, что я и Нейт — враги навсегда.

Но правда всегда лучше.

Правильно?

Я киваю.

— Он думал, что я подслушиваю.

А я и подслушивала.

— О чём таком важном он говорил? — спрашивает Данте, в его голосе всё ещё слышится ледяное спокойствие. — Наверняка, о вопросах национальной безопасности.

Он встает на ноги, вытирается полотенцем и тянется к рубашке. Это не может означать ничего хорошего. Кроме того, я бы предпочла, чтобы он остался без рубашки. Не хочу, чтобы он преследовал Нейта. Из подобных ситуаций с фермерскими парнями в Канзасе я знаю, что они редко заканчиваются хорошо. Кости ломаются, глаза чернеют, летят брызги крови.

— Нет. Я не совсем поняла, о чём он говорил. Он пытался что-то найти, так он сказал. И он упоминал твоё имя. Но, честно говоря, я не могу сказать, о чём был разговор. Возможно, он вообще ничего не значил.

— Это не имеет значения, — заявляет Данте. — Потому что он поднял на тебя руку. И это было ошибкой.

Я снова вздыхаю.

— Данте, пожалуйста. Всё уже позади. Что толку конфликтовать с ним. Думаю, у него просто был плохой день.

— Ну, сегодня у него будет ещё один такой день, — уходит Данте.

Я сижу, замерев на мгновение, прежде чем подняться и последовать за ним.

Он уже держит телефон, оставляя Нейту злобные голосовые сообщения. По крайней мере, я предполагаю, что Нейту.

— Перезвони мне, ублюдок. Сейчас же.

Я искренне надеюсь, что это Нейт.

Данте засовывает телефон в карман и продолжает идти.

— Куда мы идём? — спрашиваю я, спеша за ним по пятам, как щенок. Это всё, что я могу сделать, чтобы не отставать. Он движется очень быстро. И ноги у него очень длинные.

Мы пролетаем сквозь весь Старый Дворец и выходим на другую сторону, прорываясь через главные двери как раз вовремя, чтобы врезаться в... Нейта. И его отца, Натаниэля. И Дмитрия.

Я сглатываю.

Все трое удивлённо смотрят на нас, и Данте не тратит время на любезности или объяснения. Он с силой толкает Нейта, заставляя его споткнуться о белую мраморную ступеньку.

— Какого чёрта? — Нейт выглядит сбитым с толку, и Дмитрий хватает Данте за руку.

— О чём ты думал? — требует Данте, вырываясь из рук отца. Дмитрий крепко удерживает его.

— О чём ты думаешь? — шипит Дмитрий, рывком притягивая Данте. — Прекрати это.

Данте сбрасывает его руки.

— Тебе нравится избивать женщин? — холодно спрашивает он, делая шаг прямо в личное пространство Нейта. Нейт спокоен, не переживает. Он смотрит Данте прямо в глаза.

— Я не знаю, о чём ты говоришь, Данте, — говорит он. Моя рука автоматически нащупывает болезненный синяк на руке. Взгляд Нейта скользит по мне, и я вижу в его глазах, что он точно знает, о чём говорит Данте.

Но он очень хороший лгун.

На лице Нейта тут же возникает выражение невинности и недоумения. Я практически чувствую на своей шее дыхание его отца, так близко мы стоим друг к другу. Это первый раз, когда я вижу отца Нейта. Он совсем не похож на него. Он ниже, его волосы темнее. Он кажется добрее и, как и все мы, ждёт объяснений Нейта. А они вот-вот последуют, но будут полным враньём.

— Данте, это из-за Риз? Мне очень жаль, приятель. Я не хотел причинить ей боль. Она споткнулась на пляже, и я потянулся, чтобы поддержать её. Конечно же, я не собирался бить её.

Нейт смотрит на меня.

— Ты думала, что я намеренно причиняю тебе боль, Риз? Мои извинения. Конечно, это было не так. Ты можешь меня простить?

Его лицо холодно, а глаза будто лёд. Но слова он говорит правильные. Как мы теперь можем спорить с ними перед Дмитрием и Натаниэлем?

— Я тебе не верю, — спокойно говорит Данте. Полагаю, это именно то, что он чувствует. Мы просто рассказали всё, как есть. Я резко вздыхаю, когда Натаниэль делает шаг вперёд.

— Ну же, Данте, — тихо говорит Натаниэль. — Нейт говорит, что это было непреднамеренно. Ты веришь, что он навредил девушке, которую едва знает? С какой целью? Давайте не будем торопиться. Давайте успокоимся и будем взрослыми. Возможно, твой разум затуманен, потому что ты завидуешь тому, что Нейт оказался на пляже с Риз первым?

— Я не завидую Нейту, — отвечает Данте. — Я просто знаю Нейта лучше, чем вы, сэр.

— Данте! — рявкает Дмитрий, его лицо темнее тучи. — Извинись немедленно. Это просто смешно. Нейт извинился. Это была случайность, — он оборачивается ко мне. — Моя дорогая, я искренне извиняюсь за то, что ты пострадала здесь, в Кабрере, под моим присмотром. Я заглажу свою вину перед тобой. Надеюсь, ты не будешь считать Нейта виновным. Я верю, что его намерения были чисты.

Нет, они не были чисты.