Девушка и Ворон

— Вы меня совсем не помните? — переспросил Алексей безнадежно. — Впрочем, простите, я не хочу досаждать вам вопросами. Я был другом вашего покойного отца…

— Папеньку я прекрасно помню, — тихо ответила Катя на его невысказанный вопрос. — благодарю вас. Я знаю, что настоящих друзей у него было очень немного.

Она смотрела на него доброжелательно, с теплотой во взгляде. Алексей чувствовал, что нравится ей. Может быть, она все же его любит, хотя и не осознает? И забыла именно потому, что слишком сильно задел он ее душу? А душе-то нужно сейчас излечиться, восстановиться от неудачного соприкосновения с другим миром… и ничто не должно ее тревожить.

Помнит все остальное… но если забываешь любовь — не есть ли это полное забвение?

Глава 34. Наследие

Со всеми этими терзаниями Алексей Никитич не обратил ни малейшего внимания на появившегося среди челяди парня Сеньку, нанятого ключницей с рассеянного согласия барина. Сенька определенно ей нравился, услужливый, расторопный, веселый. И никто не знал, что этот пронырливый парень и подслушивает, и подсматривает, и ни одного слова не оставляет без внимания. Умел он прикинуться, что в одно ухо влетает, в другое вылетает. Сенька даже из особого усердия сам вызвался съездить в Тумарино с каким-то поручением. А то, что там разболтался с местным людом о том о сем, да и о господских делах посудачили, так ничего ж странного, бывают такие вот говорливые…

Так благодаря своему шпиону барон Максимилиан имел самые точные представления о том, что творится в Яблоньках и что сильнее всего волнует сейчас их хозяина.

Барон был доволен, но говорил себе: «Надо подождать. Черная ночь уже близко…»

Незадолго до этой ночи он встретился с Сенькой и долго ему что-то втолковывал. Повелел напоследок:

— Принесешь мне ее письмо. Любое. Главное, чтобы ее ручкой было писано. И не перепутай!

Сенька быстро смекнул что к чему. Барин свои бумаги хранил в запетой шкатулке, но долго ли умеючи… А там даже искать не пришлось, Катино письмо Измайлов часто перечитывал и глубоко среди других бумаг не запрятывал.

Заперев шкатулку так же, как и отпер, Сенька тут же кинулся на постоялый двор в соседнюю деревню, где тихо-мирно проживал барон, и где никто на него, чудаковатого безобидного старичка, не обращал внимания.

— Жди! — коротко приказал Максимилиан, заполучив письмо. Он выставил Сеньку за дверь, выдав ему на водку, сам же заперся в комнате. Достал два письма, заранее написанные им самим, посыпал их синеватым светящимся порошком, и положил на одно из них письмо Кати. Подержал с минуту, потом то же самое проделал со вторым. Оба его письма сделались написанными как бы Катиным почерком, и никто бы не распознал эту сотворенную с помощью магии подделку.

Максимииан вновь позвал парня, отдал ему все три письма — подлинное и два поддельных, повторил свои распоряжения и отпустил с задатком, сказав напоследок:

— Проболтаешься или предашь — прокляну, сильно пожалеешь!

И мрачный, опасный огонек в его странных глазах заставил Сеньку поежиться.

Вот и наступила очередная черная ночь, когда возрастает стократно сила злого колдовства. Этой ночью Измайлов спешил верхом в сторону Залесска, к заброшенному особняку. Этот дом — вернее, каменного медведя возле него — указала ему Катя в письме, что он получил нынче вечером. Она подробно описала дорогу и место, где они должны были встретиться. Что письмо от Кати, Алексей ничуть не усомнился — это был ее почерк, который он прекрасно изучил, читая и перечитывая столь взволновавшее его послание. И хотя все это казалось ему странным, не приехать он не мог.

«Алексей Никитич, ежели хотите помочь мне вернуть память, приезжайте непременно, — писала она. — Эта ночь особенная, и зачарованное место, у нас все может сложиться. Лизонька говорила, что вы мой друг, что вы ко мне расположены, и я верю, сердцем чувствую, что это так. Только никому не говорите, не то не сработает заклятие! Я очень, очень на вас надеюсь. И очень хочу вспомнить вас».

Старый немецкий дракон, вынужденный несколько десятков лет провести исключительно в человеческом облике, почитывал на досуге сентиментальные романы и сам упражнялся в сочинительстве. Он был уверен, что стиль молодой влюбленной женщины передал недурно, хотя и пришлось писать по-русски. А то, что ему были известны подробности… что ж, и в Яблоньках, и в Тумарино были слуги, охочие до секретов своих господ, не брезговавших и подслушать что-то порой, а уже дело Сеньки было этим воспользоваться…

С более опасным и сложным делом — увезти Катю из Тумарина — справился прислужник барона тоже отлично. Ей нравилось гулять в одиночестве часами, думая о своем, забывая о времени. Однажды она даже забрела уже на закате в соседнее селение и заночевала там в доме зажиточных крестьян. Это подсказало барону простую идею… В вечер, предшествующий черной ночи, подкупленный Сенькой мальчишка привез записку для Лизы. Катя просила не волноваться, пояснив, что вновь хочет переночевать в деревне.

— Неужели наш дом ее тяготит? — огорчилась Лиза. Катин почерк она тоже узнала… Ей ведь и в голову не могло прийти, что записка фальшивая, а Катенька перехвачена Сенькой, слугой ее отца, и доставлена Максимилиану, погрузившему ее в магнетический сон.

Так что у барона все было готово к сроку. Оставалось дождаться Измайлова.

В черную ночь сгустилась тьма, луна опасливо выглядывала из-под обрывков помрачневших туч. Очертания заброшенного особняка тонули во мгле в отдалении, а рядом каменный медведь-истукан бледно вырисовывался во мраке. Барон и сам был неподвижен как статуя. Скрестив руки на груди, он вглядывался вдаль своим зоркими не по возрасту желтыми глазами.

Ср стороны деревни приближался всадник. Вот он соскочил с коня, огляделся. Барон вышел ему навстречу.

— Не ищите барышню Вересову. Она здесь, но сперва вам надобно со мной поговорить.

Алексей, кажется, даже не слишком-то удивился.

— Я чувствовал, что здесь что-то нечисто, но терять мне, собственно, нечего. Кто вы? И где Катя?

— Я? Старый друг вашей матери. Когда-то я думал, что хорошо ее знаю. Но прекрасная Варвара предстала передо мной в весьма неожиданной роли… Она сильно мне задолжала. Поскольку ее уже нет на этом свете, должок мне выплатите вы.

— Я понял, — кивнул Измайлов. — И не сомневайтесь, я знаю, кто вы. Но что ж я могу сделать для вас? Так уж случилось, что дракон-то теперь я, а не вы. Лучше ответьте наконец, где Катя Вересова? Это вы заставили написать ее письмо, чтобы заманить меня сюда?

Барон невозмутимо оперся локтем о каменного медведя.

— Она ничего вам не писала. С помощью магии подделать почерк сложно, зато результат превосходен. Ваша фройляйн Катя, как я уже говорил, здесь, рядом.

Алексей обернулся на загоревшийся неподалеку огонек, и там, куда указывал барон, увидел среди деревьев Катю, рядом с которой стоял, держа ее за плечо…

— Сенька! — вырвалось у Измайлова.

— Мой слуга, — с удовольствием пояснил Максимилиан. — А не ваш, как вы думали. А теперь ни слова, ни жеста. Я установил с девушкой магнетическую связь… и могу убить ее волевым усилием. Или проще — подам знак нашему общему слуге — он расправится с ней в одно мгновение. Но нам ни к чему такие страсти. Девушка сейчас спит. Встает, садится, ходит, но спит. Только я могу снять с нее это заклятье, и не советую пробовать никому другому. И ваша полынь тут не поможет, я не ундина.

— Что вам нужно? — сейчас Измайлов изо всех сил пытался сдержать гнев. Если только он превратится в дракона… от немца, быть может, и останется тогда мокрое место, но что будет с Катей?

И услышал примерно то, что услышать и ожидал.

— Я просто хочу вернуть себе свое. Мне понадобились годы, чтобы восстановиться после того, как от меня была оторвана часть моей сути. И еще долгие годы — чтобы изобрести и создать новый эликсир. Теперь я хочу, чтобы вы его выпили.

— И все?

Максимилиан пожал плечами.