Девушка индиго
Шрифт:
– Готово, – наконец сказал Бен.
Сони закричал, подавая сигнал, и тотчас от хижин, из-под навесов и с поля к нам устремились люди, тащившие узлы с листьями индигоферы. Того завел новую песню. Подходившие выстраивались в длинную вереницу перед чанами.
Бен поднялся на верхнюю ступеньку лестницы, Того встал напротив него с другой стороны чана. Один за другим рабы протягивали Бену узлы с листьями, он высыпал листья в воду, а Того орудовал «мешалкой», следуя указаниям Бена, время от времени говорившего, где нужно размешать получше. Пения Того не прерывал ни на секунду. Наконец все листья исчезли в недрах глубокого чана.
Я заняла место Того, чтобы посмотреть, что происходит внутри.
Бен стоял
– Завораживает, да? – раздался рядом со мной голос Кромвеля.
Я спустилась по лестнице – теперь уже осторожно – и отряхнула ладони.
– Да.
– Бен может командовать армией рабов. Ни мне, ни вам нет нужды отдавать им распоряжения – Бен уже обо всем позаботился. – Он покачал головой. – Поразительно.
Шансы Бена на то, что Кромвель все же даст ему свободу, были ничтожно малы, и всякий раз, когда подмастерье демонстрировал свои способности, шансы лишь уменьшались. При этой мысли я подавила вздох отчаяния и постаралась сосредоточиться на своем прожекте, который был так близок к успеху.
– Когда вы уезжаете на бал? – спросил Кромвель.
– Завтра. Я рада, что сбор сырья для индиго начали сегодня, мне очень не хотелось это пропустить. – Я закусила губу, затем продолжила: – Собственно, я бы не хотела пропустить ничего из процесса изготовления красителя. Кстати, несмотря на отсутствие дополнительной рабочей силы, они прекрасно справляются, – не удержавшись добавила я. – Скажите, какой у нас будет следующий этап?
Кромвель откашлялся и с важным видом изрек:
– Будем вымачивать листья. Это займет не менее четырнадцати часов, а то и более. Зависит от того, насколько солнечный завтра будет день. В общем, этап может занять и несколько суток. Я буду постоянно проверять, отдали нам листья уже свой «подарочек», как говорит Бен, или нет.
– «Дар», – поправила я с улыбкой. – Он говорит «дар».
Кромвель пренебрежительно хрюкнул:
– Ну да, именно. Затем мы вытащим листья и взболтаем воду, чтобы насытить ее воздухом. Когда она потемнеет, добавим известь. Я буду внимательно следить за процессом, чтобы все шло как надо.
Бен и Того вместе накрыли чан мешковиной – для этого заранее сшили несколько полотнищ в один большой покров. Видимо, чтобы сохранить внутри тепло, предположила я. Раньше Сара делала то же самое.
Наконец Бен, судя по всему, решил, что все сделано правильно. Он спустился с лестницы к нам.
– Людям нужно хорошо поесть и выспаться ночью, – сказал он, вытирая руки и лоб тряпкой. – Перемешивание и взбалтывание – трудная работа.
Я в очередной раз пожалела о том, что мне придется пропустить этот этап, и пообещала:
– Я отправлю Квоша спросить у Мэри-Энн, что мы можем добавить к обычному ужину для работников.
Бен, кивнув, зашагал к поселку рабов. Я проводила его взглядом. Он подошел к бочке с дождевой водой и снял белую рубаху, обнажив черный торс, блестевший от пота.
– Ладно скроен, – прокомментировал рядом со мной Кромвель. – И силен.
У меня вспыхнули щеки, во рту внезапно пересохло, и я отвела взгляд от Бена, чувствуя при этом, что Кромвель пристально смотрит на меня.
– Да. Вы, должно быть, довольны своим рабом, – сказала я.
– Разумеется, – пробормотал Кромвель, задумчиво потирая подбородок. – Да, доволен.
Я изобразила улыбку:
– Прошу меня простить, нужно отдать распоряжения насчет ужина и уже начинать собираться в дорогу. Сегодня был очень волнительный день. – Только сейчас я поняла, что голодна,
поскольку с утра ничего не ела.– Если все пойдет хорошо, к вашему возвращению готовый краситель уже будет спрессован в плитки. На ночь надо будет оставить кого-нибудь, так сказать, на часах. Думаю, Бен не откажется от такой чести.
– Даже не сомневаюсь, что все пойдет хорошо, – сухо сказала я. – Полагаю, вы заботитесь о собственной репутации мастера индиго и не хотите остаться без рекомендаций.
Бал по случаю дня рождения Георга II являл собой грандиозное торжество, и, вопреки своему нежеланию покидать плантацию, я была так захвачена блеском и изяществом чарльз-таунского высшего общества, представители которого стремились перещеголять друг друга в роскоши, что даже порадовалась нашей поездке.
Драгоценные камни, воинские регалии и начищенные пряжки сверкали повсюду во славу сюзерена, пребывавшего в тысяче миль за морем.
Портниха Беттина превратила отрезы простеньких тканей, которые мы смогли себе позволить приобрести, в изысканные наряды. Маменька выглядела весьма величественно в платье из темно-зеленого шелка и бархата – последний, вероятно, был подарком от миссис Пинкни, – а я чувствовала себя кремовым пирожным в бледно-розовом, расшитом золотистой ниткой.
Эсси приехала с нами и большую часть дня провела, завивая нам с маменькой локоны горячими щипцами. На протяжении всего нашего путешествия на лодке до города она внимательно следила, чтобы я не снимала промасленные муслиновые перчатки, которые должны были смягчить мою загрубевшую от постоянного копания в земле кожу. Мы с маменькой приняли ванну с лепестками цветов апельсинового дерева и вскоре были разряжены и напомажены не хуже всех остальных чарльз-таунских леди.
На выходе маменька меня задержала:
– Я очень рассчитываю, что здесь все уже позабыли о твоем скандале с мистером Лоуренсом. Если вдруг захочешь обзавестись женихом, сегодня самое подходящее время. Ты обворожительна.
Во мне эти неожиданно добрые слова вызвали бурю эмоций, хоть она и не преминула напомнить заодно о моей безрассудной выходке.
– Спасибо, маменька. Вы тоже выглядите великолепно. Жаль, что папенька нас сейчас не видит.
Она кивнула, приняв похвалу как должное.
– И пожалуйста, не вздумай все испортить разговорами про индиго, – добавила она, слегка похлопав меня по плечу веером, и первой устремилась вниз по ступенькам.
А я ни о чем, кроме индиго, и думать не могла. Сумеем ли мы получить краситель? Сделает ли Бен все, как следует? Что это принесет нашей семье, что будет значить для моего отца?.. Мысли кружились, переплетались и не желали угомониться.
Тяжко вздохнув, я последовала за матерью.
31
Напрасно маменька беспокоилась, что своими неуместными речами я могу распугать женихов, – у меня не было возможности завести эти речи. Порой я ловила на себе взгляды присутствовавших на балу мужчин, но было ясно, что они посматривают на меня из чистого любопытства. Джон Лоуренс, хоть и не принадлежал к высшему обществу Чарльз-Тауна, все же вел дела со многими аристократическими семействами, и его рассказы о том, как я его отвергла, очевидно, возымели последствия. Я своими глазами видела, как он беседовал с мистером Маниго, и теперь меня мучили вопросы – не вознамерился ли, часом, Джон Лоуренс получить ссуду на приобретение земельных угодий, раз уж ему со мной так не повезло? Или же он хочет выкупить чужие закладные на землю? Быть может, он уже завладел таким образом нашими плантациями?.. Я велела себе прогнать тревоги.