Девушка, общавшаяся с Богами

Стэнн напрягся. Улыбка сбежала с лица:

— Она не аристократка, если ты это имеешь в виду. Учительница. Родители — из мещан.

— И чем же тебе Кэйти не приглянулась? — проворчал Король. — Милая девочка из хорошей семьи.

— Дедушка! — вскинулся Стэнн.

— Что — дедушка? — передразнил его дед. — Ты — королевский правнук, важное государственное лицо. И — такой мезальянс!

— Нашей семье не привыкать к мезальянсам, — упрямо ответил Стэнн.

— Поговори мне ещё! — угрожающе предупредил дед. — Воли много взял. Зря я тебя в каземат не посадил. Дурь-то, может, на холодке выветрилась бы.

— Это не дурь, — не согласился Стэнн. — Я люблю её. Мне без неё жизнь не в жизнь.

— Да что ты знаешь о жизни, ребёнок, — фыркнул дед.

— Я уже не ребёнок! — вскинулся Начальник Тайной Магической Полиции.

— Ну, да, ну, да, — насмешливо согласился Король. — Ты такой взрослый, что лучше деда знаешь, что тебе надо делать. И как свою жизнь угробить, тоже знаешь.

— Это — моя жизнь, — тихо сказал Стэнн. — Я знаю, дедушка, что ты меня очень любишь и желаешь мне счастья. Но Кэйти моим счастьем быть не может. Позволь мне самому решить, что для меня будет лучше.

Король помолчал, глядя на упрямо сжавшего губы внука. Вздохнул: всё-таки как он похож на Лорэнсию. И внешностью — красавчик, и характером — такой же упрямец. Ладно, хоть веские доводы понимает, переубедить можно. Но сейчас веских доводов нет. Мезальянс — это не довод для парня, у которого бабушка-принцесса замуж за безродного студента вышла, а отец на нищей аристократке женился.

Кэйти, конечно, жаль, но, видимо, придётся ей смириться. И лорду Бэйниросу тоже придётся задвинуть подальше свои планы по обзаведению родственными связями с Королевской семьёй. Не повезло им. Бэйнирос, конечно, неплохой человек и преданный царедворец, но жертвовать ради его амбиций счастьем своего внука он не будет.

И сурово закончил разговор:

— Поговорим после встречи. Там видно будет, достойна ли тебя эта девушка. А сейчас — иди, работай. У тебя встреча с дипломатами на носу.

Стэнн низко поклонился Его Величеству и, не сказав ни слова, вышел из кабинета.

Гэйнис сел за стол, вздохнул:

— Чего ты к нему прицепился? Он любит Селену, и ты это знаешь. Он столько лет её ждал.

Дед не ответил. Посидел, перебирая листочки с графиками королевских рабочих будней, потом закрыл папку, отодвинул её на край стола:

— На встречу с Селеной пригласи придворных. Пусть сразу увидят, что я одобряю выбор принца, и не сплетничают потом о безродной невесте. И, кстати, о безродности. Найди-ка на родовом дереве Икэссы какую-нибудь дальнюю слабую веточку и вставь туда Селену. Пусть родственницей Икэссы считается. Очень дальней родственницей. Этим оправдаем то, что она до свадьбы живёт в доме жениха, и покажем, что это — не близкородственный брак, и он может смело на ней жениться.

Гэйнис кивнул:

— Сделаю, Ваше Величество.

Встал, склонился в поклоне, а потом улыбнулся весело:

— Знаете, Ваше Величество, вы — самый лучший дедушка на свете. И лично я очень рад, что являюсь вашим внуком.

— Подхалим, — проворчал дед. — Иди уже, работай.

Но глаза его смеялись.

Селена

Стэнн вернулся под вечер. Видимо, за декаду его отсутствия много дел накопилось. Я уже убрала вещи, переоделась в домашние шорты и топик и, забравшись с ногами в кресло, листала учебник по анатомии, выданный мне в Тайной Магической Школе в самый первый день моего пребывания там.

Увидев Стэнна, я радостно вскочила, отбросив учебник, и кинулась ему на шею:

— Стэнн, как я соскучилась!

Он подхватил меня, закружил по комнате:

— Я тоже соскучился! Пойдём ужинать, а потом я тебе сообщу важную новость.

— А почему не сейчас? — поинтересовалась я.

— На всякий случай. Вдруг ты от неё аппетит потеряешь?

— Уже потеряла, — рассмеялась я. — От любопытства.

И вдруг вспомнила наш разговор с Икэссой и заторопилась:

— Подожди, у меня ещё один вопрос есть.

— Какой? — Стэнн поставил меня на пол, заглянул в глаза.

— Мне сегодня твоя мама сообщила, что на тебя было совершено покушение.

Стэнн поморщился и перестал улыбаться.

— Ты сказал тогда, что произошедшее — это государственная тайна и поэтому ты не можешь мне об этом рассказать. Но почему тогда лорд Джэффас поделился с леди Икэссой? Он тот случай государственной тайной не считает?

— Я просто не хотел тебя волновать.

— А ты не думаешь, что, когда я что-то чувствую, но не понимаю, что происходит, я волнуюсь гораздо больше? А ещё получается, что ты мне доверяешь меньше, чем твой отец твоей маме.

И, вздохнув, добавила:

— Впрочем, наверное, ты прав. Твои родители уже много лет вместе, а мы с тобой знакомы без году неделя. И ты ещё не знаешь, умею ли я хранить тайны. Вот и не доверяешь.

Мне вдруг стало очень грустно. Я неожиданно поняла, насколько я здесь чужая, если даже любимый человек не решается открывать мне свои секреты. И почему-то очень захотелось домой. В простой и понятный мир, без колдовства и магических сражений, без дворцовых переворотов и придворных интриг. В мою маленькую вокальную студию, к своим ученикам, к сестре и подруге.

Стэнн встревожено поглядел на меня, потянул за руку, усадил к себе на колени:

— Нет, родная, нет. Не думай об этом. Твой дом — здесь. Прости. Я тебе доверяю. Просто ещё не привык, не свыкся с тем, что у меня есть человек, которому можно всё рассказать.

Что? Я это вслух сказала? Или… Я насторожилась:

— Ты мои мысли читаешь?

Только этого мне не хватало! Неужели он пользуется тем, что я ещё не умею держать ментальный щит?

Я заглянула любимому в глаза. Стэнн смущённо отвёл взгляд.

— А ты не думаешь, что это — подло? — прошипела я, резко вставая с его колен. Он попытался удержать, но я оттолкнула его руку. — Я-то не могу ответить тебе тем же. А ты, значит, пользуешься моей неумелостью и уязвимостью?

— Селена!

— Не трогай меня! — отскочила я в сторону от его руки. — Значит, в этом доме даже мысли мои мне не принадлежат? И ты считаешь правильным, что ты знаешь обо мне всё, а я о тебе — ничего? Я тебе верила, а ты…

Я задохнулась от возмущения.

— Селена, пожалуйста, выслушай меня! — взмолился принц.