Девушка с острова Тарт
Шрифт:
— О да, — произнес он, — еще большую. Но не все тебе понравится. Однажды я смогу тебе объяснить, что в этом плохого.
От радости Бри была готова скакать как мячик. Но затягивать внезапный перерыв было неправильным.
— Я играть! Ты останешься? — она хотела делиться своим счастье со всеми и немедленно.
— Непременно. Пока ваши тренеры не решили, что уже Новый Год и пора открывать подарки.
— … да, да, начиная с крепкого спиртного. Вернись трезвым и суди, если нам уже не вернуть их.
— О, в тебе, и правда, просыпается львица, — задумчиво протянул Джейме.
— Джей, — она вложила в его имя столько ласки, сколько
========== 3.30 Способ быть честным / Джейме ==========
До слез знакомый потолок, подумал Джейме, открыв глаза. Он в больнице, в этом не могло быть никаких сомнений. Память выкидывала какие-то непонятные обломки, словно море на берег выносит осколки мачты или бочонок с ромом после кораблекрушения. Да, пожалуй, это ему близко. Крушение всего. Мир взорвался на его глазах, и он не знал, что будет дальше.
Гнев его был почти осязаем. Горели руки, тупая боль сидела сразу за костью лба, словно дятел долбя изнутри. Даже сердце неумолчным сумасшедшим мотором выбрасывало порции крови как-то особенно зло, словно смеялось над ним. Кто ты такой? И действительно, кто?
Бывший капитан команды. Брошенный возлюбленный. Преданный брат. Даже дважды, ведь оба его брата… Нет, теперь у него лишь один брат. Лансель навсегда останется кузеном.
Что случается с людьми, утратившими все ценное? Потерявшими враз то, что дорого? Может быть, сходят с ума. Он был зол, голоден и чувствовал, как пустота окружающего пространства сжимает виски. Словно он один, нет больше ничего — стен, мебели — только обнаженное пространство вроде беспредельного космоса, которое глядит в него со всех сторон, не мигая. Хуже, чем на операционном столе под лампами. Беспомощность и нагота.
Порыв ветра вроде легкого сквозняка. Такой бывает, когда открывается дверь. Он вслушивается в пространство, не желая отводить взгляд от крошащейся побелки. Тихие неторопливые шаги. А затем в поле его зрения медленно вплывает лицо. Женщина смотрит вопросительно. Он не знает, о чем ей сказать.
— Мама, — начинает он. Если я все еще брежу, она рассмеется. Если не брежу, узнаю. Матери нет в живых столько лет, конечно, он уже не помнит ее лица. Вот только у нее слишком похожие глаза на те, что он каждый день видит в зеркале.
— Джейме, — она улыбается. Он никогда не видел ее такой, словно вдруг слетела маска. Улыбка преображает черты, делая женщину моложе. Серсея похожа на мать, понимает Джейме. Как он раньше не видел? — Сын.
***
Обе руки теперь похожи. Словно специально он добивался этой дурацкой симметрии. Обе пострадали, когда Бриенна была где-то рядом, вот только она не была причиной увечий.
— Теперь, когда я знаю, — Джейме сглотнул, — ты ничего не хочешь мне рассказать, мама?
— Многое, — ее лицо, расколдованное той первой улыбкой, похоже, снова становится маской. Наблюдать за этим страшно.
— И как ты это себе представляешь? — уточняет он.
Они сидят на койке, к которой он почти привык, в той самой палате. Никто не тревожит. В ее руках тонкий лэптоп. Молчаливая Сестра раскрывает его и печатает в открытом окне текстового документа: «Извини, только командной строкой».
— Это больше, чем ничего! — восклицает Джейме. — Мы хороши, не правда ли? Одна толком не может говорить, другой — толком печатать.
«Да уж, обхохочешься» — печатает она, усмехаясь уголком рта. Один золотой завиток лезет из-под белой шапочки
вдоль ближнего уха сестры.— Серсея очень похожа на тебя, мам, — произносит он, глядя перед собой.
«Больше, чем ты думаешь», — возникает на экране. — «Что случилось вчера?»
— Я пытался поговорить с Ланселем, — мрачно выдохнул Джейме.
«Старший сын Кивана, да? Твой кузен. Он был здесь пару раз. И что? Вы поспорили?»
— Серсея… Ах, это сложно. В общем, мы с Тирионом застукали Ланселя и Серсею.
«Секс? В смысле застукали?»
— Не совсем, но близко к тому. И я решил, что должен ему объяснить, что это неправильно…
«Почему не ей? Я думала, ты с сестрой ближе общаешься»
— Мы в ссоре с момента перелома. Тоже долгая история. Я думал… Ох, я думал набить ему морду и потребовать отвалить от нее подальше.
Мать занесла руки над клавиатурой, но ничего не напечатала, лишь махнула рукой, мол, продолжай.
— А они, как оказалось, встречаются.
«Ну, и что в этом такого?»
Джейме надолго замолчал. С одной стороны, ему очень хотелось рассказать ей все как есть, а с другой…
«Ты думаешь, рассказывать ли мне», — появилось на экране. — «Дело твое. Я осколок твоего прошлого, Джей, чужой человек, который много лет живет лишь в твоей памяти. Может быть, ты даже думаешь сейчас, что меня нет в этой комнате, что ты бредишь или еще что-то в этом духе. Не хочу тебе ничего доказывать. Скажу так. Я готова тебя выслушать. И обещаю никогда и никому не говорить о том, что ты можешь сказать. Если это необходимо тебе. Я умею держать слово, поверь.»
— Мама, как давно у тебя это обет?
«Четырнадцать лет».
— Я, да, я расскажу тебе. Не потому, что доверяю. Я не могу больше с этим всем один.
Женщина кивнула, складывая руки на коленях. Курсор на экране лэптопа призывно мигал, ожидая текста. Джейме начал говорить.
***
Те же люди и та же комната. Тайна, ставшая больнее от того, что прозвучала вслух. Как приоткрытая створка скрипящего окна колыхается в ночной тишине, так дрожала внутри Джейме последняя возможность оправдания. Ему казалось, что он на краю, что пара шагов — и он пройдет точку не возврата. Экран лэптопа ожил.
«Ты удивишься, но я понимаю тебя. Даже больше, чем ты думаешь. Это рваная рана поперек тебя, которая никогда не закроется. Ты обвиняешь себя, так? Не сломал бы руку — и все бы осталось как прежде?»
— Да, — пробормотал Джейме хрипло. — Я виноват во всем.
«Не могу с тобой согласиться. Давай поговорим о будущем, договорились? Про прошлое и настоящее все сказал ты. Вот представь — ты не сломал руку, все так и осталось. Ты — капитан своей сборной, у тебя есть друзья, и братья, и любимая девушка. Ты по-прежнему можешь вызвать эту картинку перед глазами?»
Джейме кивнул, она продолжила.
«Хорошо, я тебе помогу. Пройдет год, два, пять. Друзья могут стать чужими. Команда останется в прошлом. Ты женишься, Джейме, у тебя появятся дети. Твои дети и еще чьи-то. А у Серсеи будут свои дети, семья, планы. И ты никак не сможешь на это повлиять. И вполне может быть, мужем ее будет именно Лансель. Подумай… Представь, каково будет тогда. Ведь ты еще не перешел, мне кажется, ту грань, за которой нет возврата».
— Где эта грань, мама?
«Там, где ты с собой честен. Ты собираешься всю жизнь быть рядом с Серсеей. Настолько, что пойдешь против всего и всех. И нет больше никого, кто может между вами встать? Только она занимает сейчас твой разум?»