Девушка с острова Тарт
Шрифт:
Григор немедленно пробил в зазнайку, но она приняла его мяч и смогла довести в тройку, и, получив ответный, обмануть двойной блок. Потрясающе, но теперь львам полагалась хорошая взбучка, и она не замедлила явиться. Теон продолжил начатое Бриенной.
Они цеплялись за каждый мяч, но разрыв, заданный ею, едва ли сокращался. Джейме занервничал на счете 13:11
— Два очка, и победа уйдет, — буркнул ему Сандор.
— Считать умею, увы, — шепнул Джейме. — Но Бри хороша.
— Угу, зараза, — подтвердил Сандор, вызвав прилив уважения парня. Он знал это внутреннее благородство, пожалуй только за Саней, почему и озвучил, хотя боялся получить по лицу. Бри играла
***
Победный мяч в площадку вколотил Робб. Она бросилась обнимать его, орать, скандировать, как и все вокруг. Во всеобщей суматохе и вое вперемешку с исполнением We are the champions Робб притянул ее голову и быстро сказал:
— Молодец, что вернулась.
— Мы же команда, — отозвалась она, и волчий вой взлетел над трибунами, рвущийся из охрипшего горла.
========== 4.38. Тоска по совершенству / Серсея ==========
А и не держит себя в руках
Целует будто наказывает
Нет такого закона пока
Говорит и показывает
Не придуман еще мой мир
Оттого голова легка
Нет звезды еще в небе и
Нет закона пока…
Говорит и показывает…
Говорит и показывает
А песню музыку не пою
Просто камень о камень бью
Просто небо стаканом пью
Вот и шатает слегка
Чего ради как зверь дышу
Будто радио белый шум
Что же будет с тобой, ой
Если я попрошу…
Говори и показывай…
Говори и показывай
А растворись пропади совсем
Только свет не указывай
Нет такого закона пока
Говорит и показывает
Не придуман еще мой мир
Оттого голова легка
Нет звезды еще в небе и
Нет закона пока…
Говорит и показывает…
Пикник «Говорит и показывает»
— Пятитысячный юбилейный раз повторяю — ты выглядишь потрясающе.
Лансель маячил за ее левым плечом, подобный хренову ангелу. Внезапно саркастичный, ожидаемо обаятельный, непрерывно бесящий. Джейме бы знал, что ее не тревожит подготовка к таким мероприятиям, как бал. Наоборот, ее забавляло, как все вокруг ломают руки, нервно подкрашивают глаза в последний момент, обновляют тушь, и, как правило, портят все этими нервическими потугами на безупречность.
У нее все было устроено иначе. Мир был расчерчен загодя, платья сшиты, кожа подготовлена, макияж нанесен, маникюр безупречен. Брат мыслит категориями битв, и в такие моменты она как никогда чувствовала их сходство. Те узы, что сильнее крови, объединяющие страсти и внутреннюю свободу. Выходя в мир, она была всегда готова, а все остальное — непрерывный щебет подружек и прочие положенные мероприятия — все это было лишь бесконечной унылой, осточертевшей по всем параметрам репетицией ее настоящей жизни. Той, где у нее все схвачено, где она плывет, не касаясь земли, парит в лучах собственного света, опаляя неосторожно приблизившихся и ослепляя благоразумно отступивших. Она королева этого мира, с чего ей волноваться?
— Помоги застегнуть, — бросила она в зеркало с закрытыми
глазами, сделав круговое движение кистью.— На три?
Серсея медленно приоткрыла один глаз ровно настолько, чтобы оценить потуги парня быть вежливым. Колье весило, пожалуй, около килограмма, но Ланс держал его кончиками пальцев, демонстрируя походя силу рук. Впечатляло, вынуждена была признать девушка.
— Да, — медленно протянула она, скорее подтверждая свои мысли, нежели соглашаясь со словами Ланса. Застежка в форме львиной головы осторожно защелкнулась в трех звеньях цепи от края украшения.
— Браслеты? — уточнил Лансель.
— После туфель, — отмела предложение Серсея. Давай еще возрази что-нибудь, и я с удовольствием наставлю дырок в твоих ногах своими шпильками. Джейме! С ней рядом сейчас должен быть он, а не сопровождать свою унылую корову.
— Ррр, — низко прорычал кузен ей в затылок, напоминая о себе. Не дал провалится в грезы о брате. Нахал. — А между туфлями и браслетами….
Она почувствовала, как лодочка скользит по ее ступне, обувая, и сразу же следом пришел поцелуй. И стук в дверь.
— Кого черти несут? — фыркнула Серсея.
— Почему именно черти? — уточнила Джоанна, показываясь в проеме двери. — Лансель, сделай милость, оставь нас вдвоем.
Он метнул взгляд на Серсею. Та закатила глаза. Пусть делает, что хочет.
— Да, тетя, — промолвил он, выходя.
— У меня имя есть, — бросила ему вслед Джоанна. И добавила, оборачиваясь к дочери: — Мелкий пакостник. Знает, как меня это выводит. Все-таки есть в этом парне что-то неизмеримо бесящее. Прямо вот так бы и открутила эту золотую голову. Что? Скажешь, сама никогда ни о чем подобном не думала?
— Какая разница… Джоанна.
— Я так полагаю, ты решила продолжить допекать меня, — усмехнулась женщина, встав за ее спиной. Серсея сморгнула. Они смотрелись в одно и то же зеркало. Свет ярко выбелял лицо Серсеи, но черты Джоанны терялись в полумраке. Слишком похожие, чтобы быть просто родственницами. И все-таки…
— Что ты хотела, Джоанна? — уточнила Серсея максимально холодно, подворачивая левую дрожащую руку в складку платья. Правой она докрашивала ресницы. Мать в зеркале едва заметно вздрогнула.
— Ты решила называть меня по имени назло, — констатировала женщина. Серсея сделала вид, что не может отвлечься от важной манипуляции с собственным глазом. — Твое дело. Хоть горшком, только мой с порошком. Не видишь, что ранит — бога ради. Я вернулась не для того, чтобы ты оставшиеся тебе годы — надеюсь, долгие — меня ненавидела. Может, поговорим?
— Хочешь, чтобы я уточнила, как вежливая девочка, зачем же ты пропадала? Или, может, кинулась на шею со слезами? — Серсея фыркнула.
— А ты действительно хочешь это узнать? — уточнила Джоанна спокойно. Как ровен ее тон. Это была последняя осознаваемая мысль в ее голове, прежде чем Серсея вспыхнула.
— Я не знаю, кто вы, женщина. Я не хочу вас знать. У меня есть могила моей матери, на которую я хожу каждый год в день рождения Тириона. Мне не нужно никаких волшебных и сказочных превращений. Не верю и не стремлюсь, — она смотрела через зеркало на свое альтер-эго, выплевывая слова яростно, — мне восемнадцать, знаете ли, может, я уже через год даже жить в этом доме не буду. Хотите с отцом изображать любящую семейную пару — это без меня. Для общих фото вам хватит Тириона и Джейме. Да и я, уверена, смогу изобразить ободряющую улыбку. Но я не обязана вам ничем более. Только своей матери, а ее здесь нет. Достаточно вам такого разговора? Если нет, вынуждена разочаровать: это все, что я имею вам сказать…