Девушка в башне

– Как звали нашу бабушку? – спросила Вася. Она спрашивала у няни один раз, но

Дуня не ответила.

– Тамара, – сказала Ольга. – Ее звали Тамара, – она покачала головой. – Все хорошо,

Вася. Ты не разделишь ее судьбу. У Касьяна просторные земли, много лошадей. Там будет

свобода, какой нет в Москве. Ты будешь там счастлива.

– С мужчиной, раздевшим меня перед Москвой? – резко спросила Вася.

Недоеденные блины унесли. Ольга не ответила. Вася сказала. – Оля, если я должна выйти

за него, чтобы все исправить, я это сделаю. Но… – она замешкалась и спешно закончила,

– я думаю, что это Касьян заплатил бандитам, пустил их на деревни. И глава бандитов

сейчас в Москве, изображает татарского посла. Он заодно с Касьяном, и они хотят

сместить великого князя. Это случится сегодня. Я должна…

– Вася…

– Великого князя нужно предупредить, – закончила Вася.

– Невозможно, – сказала Ольга. – Никто из моего дома не может ходить сегодня и

близко к великому князю. Всех нас окрасил твой поступок. И это бред – зачем князю

платить людям, чтобы они жгли его деревни? И Касьян Лютович заберет ярлык на

Москву?

– Не знаю, – сказала Вася. – Но у Дмитрия Ивановича нет сына, только беременная

жена. Кто будет править, если он умрет сегодня?

– Это не твое место или дело, – резко сказала Ольга. – Он не умрет.

Вася не слушала. Она расхаживала по комнате, напоминая Василия Петровича, а не

себя.

– Почему нет? – шептала она. – Дмитрий злится на Сашу из–за лжи Касьяна, и это

оружие я сама ему дала. Твой муж, князь Владимир, не здесь. И двое мужчин, которым

великий князь доверяет, убраны. У Касьяна есть в городе свои люди, а у Челубея их еще

больше, – Вася с усилием остановилась, встала беспокойно в центре комнаты. – Убрать

великого князя, – прошептала она. – Зачем тогда брак со мной? – она посмотрела на

сестру.

Но Ольга перестала слушать. Кровь хлопала крыльями в ее ушах, боль съедала ее

изнутри.

– Вася, – прошептала она, схватившись за живот.

Вася увидела лицо Ольги, и ее выражение переменилось.

– Ребенок? – спросила она. – Сейчас?

Ольга смогла кивнуть.

– Зови Варвару, – прошептала она, покачнулась, и сестра поймала ее.

22

Мать

Купальня, куда Ольгу принесли рожать, была жаркой и темной, влажной, как летняя

ночь, и пахла свежим деревом, дымом, смолой, горячей водой и гнилью. Если женщины

Ольги и заметили Васю, они не задались вопросом. На вопросы не было дыхания и

времени. У Васи были сильные и умелые руки, она уже видела роды, и больше женщин

ничто не тревожило.

Вася разделась до нижнего платья, как остальные, забыв о гневе и неуверенности в

срочности родов. Ее сестра уже была голой, она устроилась на родильном стульчаке,

черные волосы рассыпались. Вася опустилась, взяла сестру за руки и не дрогнула, когда

Ольга сдавила ее пальцы.

– Ты похожа на нашу мать, – прошептала Ольга. – Васечка, я тебе говорила? – ее

лицо исказилось от боли.

Вася держала ее за руки.

– Нет, – сказала она. – Не говорила.

Губы Ольги были бледными. Тени делали ее глаза больше, прогоняли разницу между

ними. Ольга была обнажена, Вася – почти. Они будто снова были маленькими, до того,

как мир встал между ними.

Боль приходила и уходила, Ольга дышала и потела, подавляла крики. Вася говорила

с сестрой, забыв о бедах мира снаружи. Был только пот и роды, боль преодолевалась

снова и снова. В купальне стало жарче, пар поднимался от их потных тел. Женщины

принимали роды почти в темноте, но ребенок все еще не появился на свет.

– Вася, – Ольга прислонялась к сестре и задыхалась. – Вася, если я умру…

– Не умрешь, – рявкнула Вася.

Ольга улыбнулась. Ее взгляд блуждал.

– Постараюсь, – сказала она. – Но… тогда передай мою любовь Маше. Скажи ей, что

мне жаль. Она будет злиться, не поймет, – Ольга замолчала, агония пришла снова, она не

кричала, но звук подступал к горлу, и Вася думала, что ее руки сломаются в хватке сестры.

В комнате пахло потом и водами, черную кровь было видно меж бедер Ольги.

Женщины были потными силуэтами в паре. От запаха крови Вася задыхалась.

– Больно, – прошептала Ольга. Она сидела, задыхаясь, обмякшая и тяжелая.

– Будь смелой, – сказала повитуха. – Все будет хорошо, – ее голос был добрым, но

Вася видела, как она мрачно переглянулась с женщиной рядом.

Сапфир Васи вдруг вспыхнул холодом в жаре купальни. Ольга посмотрела за плечо

сестры, ее глаза расширились. Вася обернулась, проследив за взглядом сестры. Тень в

углу смотрела на них.

Вася отпустила руки Ольги.

– Нет, – сказала она.

– Я бы пощадил тебя, – ответила тень. Она знала этот голос, этот бледный

безразличный взгляд. Она видела его, когда умер ее отец, когда…

– Нет, – повторила Вася. – Нет, уходи.

Он молчал.

– Прошу, – прошептала Вася. – Пожалуйста. Уходи.

«Они умоляли, когда я шел среди людей, – рассказывал ей как–то Морозко. – Они

молили, увидев меня. Это вызывало зло. Мне лучше ступать тихо, лучше только мертвым

и умирающим видеть меня».

Она была проклята зрением, он не мог скрыться от нее. Теперь была ее очередь

молить. За ней женщины шептались, но она видела только его глаза.

Она пересекла комнату, не думая, и прижала ладонь к его груди.

– Прошу, уйди, – мгновение она словно касалась тени, а потом его плоть стала

настоящей, но холодной. Он отпрянул, словно ее рука ранила его.

– Вася, – сказал он. На его безразличном лице были чувства? Она потянулась снова с