Девять сбежавших кошмаров

– Последнее особенно ценно, – мурлыкнул Белый и ласково поцеловал Летицию в висок, накручивая на палец её каштаново-рыжую прядь. – Кто завоевал сердце повара – тот завоевал дворец. Или как там говорят простые воины?

– На пустой желудок войну не ведут, – охотно откликнулся Рю. – Обустройство лагеря начинай с кухни. Без клинка и без котелка победы не видать. Кто пожалеет воину хлеба…

– Хватит-хватит, – перебил его Белый, одним движением смахивая вишнёвый компот со скатерти и возвращая его в стакан. – Мы уже поняли, что поесть ты не дурак, можно идти дальше.

Виттория вообще уже подозревала, что Рю и в целом не дурак, но зато прикидываться им просто обожает – а именно таких типов почтенный предок рекомендовал опасаться больше всего.

***

Высшая Школа располагалась на берегу небольшого, но живописного озерца – достаточно глубокого, впрочем, чтобы по всему Сити циркулировали слухи о том, что на дне обитает кровожадный зверь о двенадцати головах: одна рыбья, другая львиная, третья – от крокодила и так далее, на что у рассказчика хватало фантазии. Диковинного монстра никто никогда не видел, разумеется. Однако это не мешало студиозусам из года в год – аккурат к сессии – приходить в полночь на берег и шептать над водой: «Чанхель – длинный нос, съешь дурной вопрос». Предполагалось, что это убережёт на экзамене от сложного билета, хотя зачастую происходило ровно наоборот. Не по вине мифического чудовища, разумеется: просто преподаватели тоже иногда прогуливались после заката – и внимательно слушали, какие вопросы предлагали на ужин неприхотливому обитателю глубин.

Витторию в своё время история этого суеверия весьма заинтересовала. Нечисть в глубине озера обитала, как и везде, но была вполне обычной: зубастые мельничные колёса, мохнатые кляксы с глазами-плошками, огнедышащие чешуйчатые куры… Кое у кого встречалось две или три головы, но чтоб дюжина за раз – о таком даже Лобо не слышал. Зато он с удовольствием поведал о том, что первым директором Высшей Школы стал давным-давно учёный муж по имени Хосе Анхель да Виста. Сей почтенный старец имел обыкновение грозить нерадивым студентам тем, что-де скормит их львам, крокодилам и пираньям, если они, «ленивые бараны», не возьмутся за ум.

– А жаль, – вздохнул Белый Лис, выслушав рассказ. – Я бы познакомился с этим обладателем двенадцати шей, – добавил он, мечтательно облизнувшись, и все его девять хвостов согласно заколебались.

Проникнуть на территорию Высшей Школы и впрямь оказалось несложно: достаточно было пройти через центральные ворота, где Летиция обменялась приветствиями с начальником охраны. По правую руку высились учебные корпуса, больше похожие на дворец; по левую – общежития, раскинувшиеся в недрах старинной рощи. Прямо перед входом располагались спортивные площадки, лужайки, беговые дорожки, а в самом дальнем конце – загон для лошадей, откуда сейчас слышалось истерическое ржание студентов.

– Сейчас здесь почти никого нет, – пояснила Летиция, с наслаждением оглядываясь: годы учёбы явно оставили у неё множество приятных воспоминаний. – Выпускные и семестровые экзамены уже позади, до вступительных ещё полмесяца… Студенты в основном разъезжаются на лето, остаются только те, кому некуда возвращаться, и те, кто занят научной работой.

– И дурни, – добавила Виттория. И, смутившись, пояснила: – Ну, те, кто завалил экзамены и остался на дополнительные занятия…

– …на горе преподавателям, – закончила за неё Летиция. – Да, про дурней-то я и забыла. Итак, с чего начнём поиски?

– С основ, – решительно ответил Белый. – Итак, как можно найти человека, которым овладел кошмар, если у нас есть только указание на территорию?

– По запаху, – зевнул Рю. – Или по звукам, если он напуган недостаточно… Что?

Повисла неловкая пауза.

– Боюсь, что наши неиспорченные девы и недевы могли неверно тебя понять, приятель, – мурлыкнул Белый, насладившись эффектом. – Но не могу не согласиться: человеческий страх действительно пахнет по-особенному. И тем приятнее найти человека, который при встрече с чем-то ужасным не впадает в панику, а проявляет любопытство, – добавил он, с нежностью взглянув на Летицию. – Но этот простой и действенный способ, увы, людям недоступен. А ты как поступишь, о диковинка?

Виттория задумалась.

Первой мыслью, конечно, было исследовать все корпуса по очереди, разглядывая человеческие отражения в зеркальце над левым плечом. Но Высшая Школа – не женские бани, их и за день не обойдёшь, да и к тому же слишком много внутри укромных уголков, где может прикорнуть человек, облюбованный сбежавшим кошмаром…

– Вертушка тоже не поможет, да? – робко спросила она. И тут же вспомнила: – Ой, она же сломалась… А если новую сделать и заколдовать? Как подмётки?

На этот раз никто ничего не понял – кроме Белого Лиса, который, оправдывая звание великого волшебника древности, тут же ухватил мысль и просиял:

– Умница! Собираешься искать не объект, а состояние?

– Не причину, а следствие!

– Не прямо, а косвенно!

– Не… – азартно продолжила было Виттория, но затем увидела, как ухмыляется Рю, а Летиция непонимающе хлопает глазами. И пояснила виновато: – Ну, если кошмар ещё не материализовался, и найти его нельзя, то можно же найти испуганного человека? Как чудови… э-э, как великий дракон ищет его по запаху страха, только без самого запаха.

Летиция выслушала и кивнула серьёзно:

– Хорошая идея. По логике, должна сработать: экзамены уже прошли, до смерти испуганных студентов на территории школы быть не должно. По крайней мере, до следующей сессии.

Сказать-то легко, а вот взять новую вертушку поздним вечером было некуда, так что на мгновение Виттория растерялась. Но потом вспомнила, зачем вообще приспособила когда-то детскую безделушку для колдовских целей: чтобы не выделяться в толпе.

«А зачем мне это теперь?» – подумала она, оглянувшись на компанию, в которой проводила большую часть времени.

Во-первых – стройный красавец с ярко-синими глазами и длинными чёрными волосами, заплетёнными в косу, который предпочитал дорогие костюмы-тройки и ботинки, начищенные так, что в них отражались пролетающие в вышине чудовища. Во-вторых – смешливая молодая женщина с каштановыми кудрями-пружинками, которые на солнце горели, как яркая медь. И, наконец, высоченный тип, одетый во всё чёрное, с огненно-алой шевелюрой и глазами цвета старого вина, каких у людей не бывает никогда… На таком фоне сама Виттория совершенно не выделялась – даже со своими цветастыми юбками и необъятными сумками-мешками; даже если бы распустила волосы, чёрные и блестящие, как вороново крыло, даже если бы расстегнула не одну пуговицу на блузе, а целых четыре, чего Лобо запрещал ей делать категорически, ворча: «Рано тебе ещё на обложку».

Ну, а раз так – значит, и колдовские инструменты можно было использовать те, какие удобно, а не самые незаметные.

Нисколько не сомневаясь больше, Виттория выдернула из подола юбки тонкий красный шнурок, достала из сумки камень-талисман с морского берега – маленький кругляшок с дырочкой в верхней части – и привязала его к шнурку.

– Покажи мне, покажи мне, – протянула она нараспев, раскачивая импровизированный маятник из стороны в сторону. – Покажи мне то, что я хочу найти!

Мама испуганного мальчика, временно лишившаяся ясности рассудка из-за кошмаров; старушка-кассирша, тихонько подвывающая во сне; изнурённая мастер скорых расчётов из киностудии; наконец, сама она, Виттория Флорабелио – все они имели нечто общее, объединяющее, некое неуловимое сходство…