Девятая жизнь нечисти

Потом была извлечена закуска: соленое сало, хлеб, пара крутых яиц. Фляжка булькнула, водка полилась в подставленные стаканчики.

Давай, брат Серега, за почин выпьем. Как говорится, «школа вымучит, охота выучит». А то закис совсем в этих тетрадках. Ну, будь здоров!

Сережа выпил водку, закусил яйцом и вновь покосился на припорошенного снегом зайца.

– Куда его?

– Хозяйке своей отнеси. Очень рада будет. В печи запечет со сметаной – пальчики оближешь.

С того дня, с легкой руки Урыванцева, Сережа полностью отдался новому увлечению. Он уже не засиживался в учительской и не столь часто валялся дома на кровати. Улучив момент, новоявленный охотник выбирался на природу, обычно в ближайший лесок, до которого было рукой подать. Нужно сказать, что с добычей он возвращался не столь часто, как бы хотелось. Однако время от времени он приносил очередного зайца, а то и двух, и вручал даровые харчи весьма довольной хозяйке.

Весной наступила пора охоты на перелетную дичь – на рябчиков, косачей и куропаток. И здесь уже нужно было идти в настоящий лес, а не довольствоваться близлежащими пустошами.

Городок, в котором нынче обитал Сережа, со всех сторон окружали чащобы. Водилось в них, как и рассказывал директор, самое разное зверье. Места эти были глухие, малопосещаемые. Даже в недавнее военное время лесозаготовки велись совсем недалеко от города, да и то довольно вяло. Причина в том, что, кроме лесов, местность эта изобиловала болотами, о которых в народе ходила весьма дурная слава. Поэтому далеко в глубь лесных трущоб отваживались забираться немногие смельчаки. Когда-то, еще в девятнадцатом веке, болота пытались осушать, для чего прокладывали ирригационные каналы, уходящие далеко в глубь лесных чащ. Однако из этой затеи ничего не вышло. Те небольшие площади, которые все же удалось осушить, для полноценного земледелия оказались непригодны по причине песчаной почвы. На них росла только картошка. Обширные торфяники начали разрабатывать во время войны, но и они располагались неподалеку. Километрах в пятнадцати-двадцати от города, по словам знающих людей, находились места, где почти не ступала нога человека.

– Идти туда не стоит, – говорил Урыванцев в ответ на расспросы Сережи, – тем более одному. Сгинешь. Там кругом топи. Даже если дорогу хорошо знаешь, и то опасно. Гиблые места. Зверь там, конечно, есть, но кому он нужен, тот зверь. Даже настоящие егеря, которые живут охотой, в те трясины не суются. А если заплутаешь, то, считай, конец.

Хозяйка Сережи, Прасковья, выразилась примерно в том же плане, только более непонятно.

– Народу там сгинуло – не приведи господь! – почему-то шепотом стала рассказывать она. – Потому как обходят… И в топь самую заманивают… В бучило, значит…

– Кто обходит? Кто заманивает? – не понял Сережа.

– А тамошние… Которые тама обитают.

– Местные жители, что ли?

– Можно и так сказать. Жители! Нечисть болотная.

Дальше расспрашивать суеверную старуху Сережа не счел нужным. Однако мысли об экспедиции на болота он не оставлял.

Наступило лето, а вместе с ним и долгожданный отпуск. Сначала Сережа отправился в Москву, к тетке. С месяц погостил у нее. Но столичная жизнь, против ожиданий, неожиданно быстро надоела. Ну, сходил пару раз в театр. В десятый, наверное, раз побывал в Третьяковке. Ярких впечатлений эти мероприятия не оставили.

Навестил Сережа и кое-кого из старых товарищей. Общение с ними тоже получилось каким-то скомканным и невеселым. Возможно, Сережа просто отстал от столичной жизни, но все эти многозначительные разговоры, слухи, сплетни были ему неинтересны, а подчас просто тяготили. Чувствовалась в московском обществе некая напряженность и ожидание новых напастей. В маленьком городке жить было намного проще. И он решил вернуться. Единственное обстоятельство, которое задерживало в Москве, – желание купить хорошее ружье. Урыванцевская двухстволка перестала удовлетворять, да и принадлежала не ему. Сереже было нужно собственное оружие.

На Неглинной существовал охотничий магазин, который для Сережи нынче стал интереснее любого музея. Каких только ружей здесь не было. От простеньких, дешевых «тулок» и «ижевок» до роскошных, с золотой и серебряной насечкой, украшенных драгоценными инкрустациями, действительно штучных «франкоттов», «лепажей» и «голланд-голландов». Ружья эти, подлинные произведения искусства, стоили неимоверно дорого, и он мог на них только любоваться.

Сереже почему-то втемяшилось в голову, что купить обязательно нужно «бюксфлинт» [17] . Для чего ему столь серьезное оружие, молодой следопыт и сам не знал. Еще в первое посещение магазина он положил глаз именно на такое ружье австрийского производства. В сравнении со знаменитыми марками стоило оно сравнительно недорого, однако тоже весьма немало. Однако Сережа коли уж решил, то отступать был не намерен. Две трети нужной суммы у него имелось. Остальное он занял у тетки и вскоре стал счастливым обладателем вожделенного «бюксфлинта». Вот это действительно вещь! Несколько тяжелей привычной «тулки», ружье тем не менее отличалось своеобразной элегантностью, хотя и не имело художественной отделки. А при вскидке казалось продолжением руки – настолько сбалансирован был его вес.

17

«Бюксфлинт» – двуствольное ружье, у которого один ствол гладкий, для стрельбы дробью, а другой нарезной, для стрельбы пулей.

С подобным оружием можно охотиться хоть на слона, рассуждал Сережа. Винтовочная пуля пробьет любую преграду.

Тетка слушала его речи с удивлением, смешанным с испугом, совершенно не понимая истоков страсти, охватившей племянника. Возможно, рассуждала она, какие-нибудь его отдаленные предки были так же помешаны на охоте. Как-никак в родне имелись и дворяне. Вот от них-то и передалось Сереже это несерьезное увлечение.

С покупкой нового оружия у нашего героя родились и новые мечты. Он захотел осуществить настоящую охотничью экспедицию, уйти в лес на несколько дней, забрести в такие места, где, возможно, давным-давно не ступала нога человека.

В Москве больше делать было нечего. Сережа вернулся в городок и стал готовиться к походу. Нужно сказать, что его покупка произвела на Урыванцева большое впечатление, а вот желание отправиться в лес надолго, напротив, особого восторга не встретило.

Категорически не советую, – неодобрительно сказал директор. – Запретить, конечно, не могу, а хотелось бы. Я понимаю, купил такую замечательную игрушку, хочется ее опробовать. Ну так и охоться там, где обычно. Зачем же идти в дебри? Дорог ты не знаешь, а места там глухие и опасные. Я же говорю: болота зыбучие! Пропадешь! Заплутаешь, и пиши пропало! Никто тебя и искать не будет…

Я компас с собой возьму, – твердо сказал Сережа.

Что толку в том компасе… Там, на болотах, говорят, и компас неправильно показывает.

Как это?

Про болотную руду слыхал? Из которой раньше железо выплавляли. Вот она-то и отклоняет стрелку компаса.

Ерунда это, – отмахивался Сережа. – У болотных руд слишком незначительный объем, чтобы они могли создавать собственное магнитное поле.

Не буду спорить, однако все ж крепко подумай, прежде чем совершать подобную глупость. Уверяю тебя, пожалеешь.

Но Сережа не слушал увещеваний мудрого наставника. Он упорно готовился к путешествию.

С оружием более-менее было ясно. Ружье опробовано, патронов в достатке, имелся и хороший охотничий нож из каленой стали, с наборной плексигласовой рукояткой. Что касается экипировки, то в этом Сережа последовал советам бывалого Урыванцева. Когда директор понял, что не в силах противостоять могучему порыву своего подопечного, он принял горячее участие в подготовке к походу.

Главное – одежда, – учил Урыванцев. – Она должна быть удобна и тепла. Хоть и лето, но всякое может случиться… Непогода в здешних местах не редкость. Бахилы резиновые не надевай: ноги собьешь и запаришься. Самое надежное – кирза. Проверенная обувь. Вместо брюк – плисовые шаровары. Мягкие, между ног не натрут и движений не стесняют. Фуфайку надеть лучше фланелевую, с длинным рукавом, а поверх свитер, на голову кепку обязательно. Я бы взял телогрейку, но ты, наверное, не захочешь, тогда вместо нее брезентовую куртку. И еще я тебе дам свою плащ-палатку. В дождь нет вещи надежнее. А на ночевку на землю постелишь. Теперь рюкзак. Ложка, кружка алюминиевая – это само собой. Соль, сахар, заварка… Котелок, потому как идешь не на один день. Ну и продукты. Круп возьми: пшенку, перловку… Хлеба, само собой, а лучше сухарей. Места меньше занимают. Картошечки. Тушенки я тебе американской выдам. Еще из ленд-лизовских запасов. Две банки… Нет, лучше три. Что еще?.. Лук, лаврушка, вермишель… Водочки прихвати.

Это еще зачем?

Да мало ли… Для сугреву. А то угостить кого придется. Табак?.. Ты не куришь. Это хорошо. Да, главное! Спички. Положи пару коробков. Часть спичек обмакни в расплавленный парафин, чтоб не отсырели. И зажигалку я тебе дам, трофейную. Спички – вещь ненадежная. Неплохо бы захватить с собой электрический фонарик… Банку жестяную вместо чайника. И топорик обязательно нужен. Не поленись, возьми. Необходимая в лесу вещь.

Да вы меня как на Северный полюс собираете, Григорий Степанович.