Девятая жизнь нечисти

Хотя Сережа был достаточно измотан, присутствие духа постепенно возвращалось к нему. Все не так плохо, успокаивал он сам себя. Так или иначе он выйдет к жилью. Ведь здесь же не Сибирь. А возможно, еще отыщет взгорок с высокой сосной. Наверняка дерево видно издали.

Из-за края пустошей медленно выплыло громадное красное солнце. Вид светила еще больше приободрил Сережу. Ночных страхов как не бывало. Ничего страшного не произошло. Ну, сбился с дороги, с кем не бывает. Это даже интересно… Такая вот ночь среди болот… Будет что вспомнить.

Теперь он шел медленно и осторожно. Торопиться было некуда. Именно спешка завела его в эти дебри. Нет чтобы замечать дорогу или хотя бы оставлять сигнальные вешки. Так нет же, забыв про безопасность, он очертя голову понесся не разбирая дороги. Сережа нашел какую-то полусгнившую жердь и прихватил ее с собой, на случай встречи с настоящей пучиной.

Идти оказалось легко. Солнце поднималось все выше, на небе ни облачка, день обещал быть жарким. От сохнущей одежды повалил пар. Все казалось замечательным, одно было плохо: песчаный холм с высокой сосной никак не появлялся.

Сережа прошел час, потом второй, третий… Уверенность в правильности выбранного пути постепенно начала покидать его, к тому же он начинал уставать и хотелось пить. Фляжку он, конечно, не захватил. Конечно, можно было напиться из ближайшей лужи, но Сережа крепился. Заболеть в такой момент было совсем плохо.

Следующие два часа превратили дорогу в сплошное мучение. Хуже всего, что сомнения все сильнее и сильнее овладевали им.

Юноша совсем упал духом. Он двигался все неувереннее, поминутно замедлял ход, вертел головой в разные стороны и наконец остановился совсем и зарыдал. Все было ужасно!

И как раз в этот критический момент, когда слезы застилали глаза, он вдруг узрел далеко впереди отблескивающую голубым полоску. Вода! Сережа немного приободрился и пошел в ту сторону. Через полчаса он увидел озеро, берега которого кое-где поросли лесом. Хотя никаких озер он до сих пор не встречал, но тем не менее обрадовался. У воды можно передохнуть, а коли там лес, то и сушняк найдется, значит, удастся развести костер. Возможно, на озере есть утки…

Воображение представило заманчивую картину: он сидит у жарко пылающего костра и наслаждается жареной уткой.

Ну что, Валет, – спросил он у собаки, – выберемся мы или нет?

Валет вильнул хвостом, демонстрируя свою преданность. Ответа он, конечно, не знал.

Вскоре человек и собака подошли к берегу. Перед ними лежало небольшое озерцо, укрытое со всех сторон зарослями камыша и осоки. Сережа замедлил шаг, снял с плеча ружье, зарядил его патроном с утиной дробью. Валет замер. Но с берега водоплавающую дичь видно не было, а просвета между камышами тоже не наблюдалось. Сережа некоторое время ходил вдоль берега, но так ничего и не увидел. Тогда он решил просто выстрелить в воздух. Так он хотя бы узнает, есть ли на озере птица. Он вогнал в нарезной ствол патрон с пулей и выпалил в воздух. Гулкий выстрел пропорол воздух, но хлопанья крыльев он так и не услышал. Уток не было.

Валет в исступлении и растерянности носился по берегу. Однако команды лезть в воду не последовало. Он подбежал к хозяину…

Пусто, Валет, – удрученно произнес Сережа. Собака поняла и, поджав хвост, отошла в сторону.

Вдоль озера тянулся смешанный лес, довольно чахлые березки и осинки. Попадались тут сосны и ели, но тоже какие-то неказистые, стелющиеся по земле, с искривленными стволами.

Может, тут повезет, размышлял Сережа. Он перезарядил ружье более крупной дробью и осторожно зашагал между деревьев. Причину недоразвитости деревьев он скоро понял. Лес представлял собой то же болото. Тучи комаров вились вокруг лица, не меньшее количество атаковало собаку. Под ногами хлюпала вода. Сережа уже было хотел вернуться на берег озера, но тут перед ним открылась обширная поляна. Кое-где между кочек виднелись засохшие ягоды прошлогодней клюквы.

Хоть ее соберу, подумал Сережа, но тут увидел, что Валет, убежавший вперед, сделал стойку. Сережа тут же вскинул ружье. Из травы, тяжело хлопая крыльями, взлетел тетерев. Выстрел оказался точен. Птица хлопнулась наземь. Не помня себя от радости, Сережа бросился вперед, но его опередил Валет. Через минуту он притащил глухаря к ногам хозяина.

Птица оказалась крупной и жирной. Не медля, охотник принялся ощипывать ее, а потом выпотрошил. Теперь они были с мясом.

Как хорошо, что он прихватил топорик. Вырублены две раогулины, забиты в землю, ощипанный тетерев насажен на толстую палку, положен на раогулины, и вот уже он жарится над пылающим костром. Жизнь продолжается.

Сережа разлегся у костра, рядом растянулся сытый Валет. Он получил внутренности и голову. Птица, конечно, зажарилась так себе. Местами она была сыровата, а местами просто сгорела, да и без соли мясо казалось пресным, однако голодный Сережа за раз умял половину тетерева. Итак, пропитание добыто, с голоду они не умрут, но что делать дальше? Куда идти?

Насытившись, юноша задремал, а когда проснулся, почувствовал себя полным сил и готовым преодолевать новые невзгоды. Куда делся тот стенавший еще несколько часов назад паренек жалкого вида? Теперь он ощущал себя почти героем. Бросая время от времени гордый взгляд на останки жареной птицы, Сережа все более уверялся, что выпутается из любой передряги.

Между тем день перевалил во вторую половину. Нужно было что-то предпринимать. Он нанизал недоеденного глухаря на ивовый прутик, положил в ягдташ [18] и отправился дальше. Топкий лесок решил обойти стороной. Он вырубил себе из ствола сосенки длинную удобную слегу и поминутно тыкал перед собой, опасаясь попасть в топь. Однако пока таковой не наблюдалось. Вскоре Сережа услышал журчание и вышел к руслу ручейка настолько маленького, что его можно было просто перешагнуть. Очень кстати! Он улегся прямо в траву и вволю напился. Вода оказалась холодной и вкусной, хотя и отдавала торфом. Полежав минут пять, он поднялся и огляделся. В той стороне, куда тек ручей, виднелись высокие сосны. Не это ли место, которое он так долго и безуспешно разыскивает? И он пошел вдоль ручья. Валет бежал впереди и неожиданно поднял выводок куропаток. Пока Сережа стаскивал ружье, пока прицеливался, дичина, конечно, улетела. Валет, казалось, понял свою оплошность. Он виновато повилял хвостом и вновь убежал вперед. Вскоре Сережа увидел морду собаки, торчащую из высокой травы. Он изготовился к выстрелу. Куропатки с треском, фонтаном взлетели с полянки. Сережа выстрелил. Две птицы кувыркнулись через головы и свалились на землю. Одна – замертво, вторую только зацепило, и она, волоча подбитое крыло, попыталась укрыться в траве, но тщетно. Валет подтвердил свою репутацию весьма шустрой собаки. Итак, дичины было в достатке. Теперь голодная смерть им не грозила. Однако нужно принимать решение. Поиски рюкзака могли не просто затянуться, а и осложнить происходящее. Проще постараться выбраться к жилью, а уж потом разбираться, стоит ли искать пожитки. В конце концов, что оставалось в рюкзаке? Немного продуктов да разные мелочи вроде фонарика и компаса, и только. Значит, вперед. Но куда идти? Возможно, вниз по течению ручья. Он, скорее всего, впадает в какую-нибудь речку. А там и до деревни рукой подать. А если не в речку, шевельнулась здравая мысль, если в болото? Ладно, долго размышлять не приходится. И Сережа зашагал вдоль ручья.

18

Ягдташ – охотничья сумка для дичи.

Примерно через час ходу он увидел крышу избушки. Наконец-то люди! Ну вот, все и кончилось.

Однако он ошибался. Основные события только начинались.

Чем ближе он подходил к жилью, тем больше в этом строении чувствовалась некая неестественность. Во-первых, крыша была только одна. Значит, не деревня. Тогда что? Домик лесника? Сторожка? Однако дом скорее походил на избушку Бабы Яги. Крыша его, почти плоская, вся укрыта мхом, даже несколько чахлых деревьев проросло на ней. Сам же дом стоял не на земле, а на четырех невысоких сваях, что еще больше дополняло сходство с избушкой на курьих ножках. Дом находился почти на берегу небольшого озера с топкими берегами, куда и впадал ручей.

Эй, есть кто живой?! – крикнул Сережа, подойдя вплотную к избушке. Он прислушался. Только ветер в ответ прошуршал прибрежными камышами.

В домик вела дощатая лестница довольно хлипкого вида. Сережа поднялся и, как человек воспитанный, постучал, но, не дождавшись ответа, распахнул тяжко заскрипевшую дверь. В избушке было полутемно. Единственное крошечное окошко пропускало ровно столько света, чтобы можно было различить стол, на котором стоял чугунок, тут же имелось нечто вроде лежанки и печка в углу.