Девятнадцать лет спустя...

Люциус был совершенно ошеломлен. Он услышал приглушенный крик из своей комнаты и, решив, что на кого-то напали, схватил нож, который держал у кровати, и бросился в комнату, откуда, по-видимому, исходил шум. То, что предстало его глазам, заставило его застыть на месте.

Очень мокрая… а точней совсем голая Гермиона пыталась усмирить его домовиху, которая кричала и пыталась биться головой о все еще парящую ванну. Люциус, хотя и испытывал невероятно сильное чувство уважения к ведьме, проявившую к нему такую доброту, но… Мерлин, он и понятия не имел, что под этой странной одеждой у нее такое восхитительно женственное тело.

Нарцисса была классически красива, и хотя ее высокая стройная фигура прекрасно смотрелась в дорогих дизайнерских одеждах, у нее почти не было приятных женственных округлостей… Гермиона же, с другой стороны, вся и состояла из них. Со стороны могло показаться, что она немного полновата, но Люциусу так не казалось. Ему почему-то не хотелось ничего больше, чем исследовать все интригующие выпуклости и впадинки, составляющие эту восхитительную фигуру.

Он попытался сосредоточиться на происходящем и как-то отвлечься от недозволенных мыслей о теле Гермионы… ее невероятно сочном теле… угу! Мысленно Люциус даже дал себе пощечину и попытался сконцентрироваться на том, что происходит прямо перед ним, вместо мыслей о неприятной твердости, которую, как он надеялся, скрывали складки его одежды.

Гермиона стояла на коленях, обнимая… обнимая его домовиху, и даже извинялась перед ней за что-то!

Люциус был слишком занят телом Гермионы, чтобы сосредоточиться, о чем же там говорилось, но теперь Поппи почему-то смотрела на него так, словно ожидала получить одежду… но почему вдруг? Поппи была хорошей и внимательной домовихой, и у него никогда не было причин наказывать ее. Нет, он, конечно, знал, что Нарцисса наказывала ее раз или два… И что?.. И снова конкретные нарушения ускользали от него.

Пребывая в жутком замешательстве, он опустил глаза и встретился с умоляющим взглядом Гермионы. И вдруг понял, что не хочет разочаровывать ее. Внезапно ему захотелось, чтобы Гермиона смотрела на него с восхищением и… с желанием… "признайся, парень, ты хочешь ее, и хочешь, чтобы она хотела тебя". Люциус снова вернулся мыслями к насущному вопросу и обнаружил, что на него устремлены две пары встревоженных глаз, ожидающих его вердикта.

"Черт возьми, я понятия не имею, что она сделала и что сказала, но, конечно, вряд ли моего эльфа ожидала одежда, не так ли?"

И Люциус решил простить Поппи, хотя бы потому, что знал: это сделает Гермиону счастливой.

— Поппи, ты не сделала ничего такого, за что можно было бы понести наказание, поэтому, пожалуйста, воздержись от этого снова. Я очень рад, что вы с миссис Уизли так хорошо поладили, и хотел бы попросить тебя следовать ее приказам так же, как и моим, это ясно? — Люциус понял, что поступил правильно, когда Поппи разразилась облегченными рыданиями и радостно улыбнулась Люциусу.

— Да, господин, я счастлива заботиться о мисс. Спасибо вам! Поппи уже готовит ужин, сэр, — Поппи собралась уходить, но Гермиона окликнула ее.

— Поппи, я бы хотела поесть в своей комнате, пожалуйста, — улыбнулась Гермиона, когда обожающий взгляд домовихи снова упал на нее.

— Да, мисс. Я сейчас принесу поднос, мисс, — Поппи снова собралась уходить, но на этот раз ее остановил Люциус: — Одну минуту, Поппи, — позвал он эльфа и, повернувшись, спросил Гермиону.

— Могу я присоединиться к вам за ужином? Я был бы благодарен вам за компанию, — он наблюдал, как на выразительном лице Гермионы вспыхивают противоречивые эмоции, и подозревал, что она собирается отказать ему, особенно после его поведения за обедом. Поэтому он был приятно удивлен, когда она приняла приглашение с легкой улыбкой, а затем повернулась к Поппи.

— Поппи, будь добра, накрой нам ужин в библиотеке, — эльфийка радостно кивнула и ушла, щелкнув пальцами.

— Если вы извините меня, Люциус, мне нужно одеться. Я спущусь через десять минут.

Гермиона вернулась в спальню и направилась к платяному шкафу.

Люциусу очень хотелось сказать ей все… нет, умолять ее… не надевать одежду, но он знал, что не имеет права, и не хотел злить или оскорблять единственного человека, стоящего между ним и смертью. Кроме того, она была далеко не из тех женщин, которые заводят романы, даже если и заводят… Люциус оборвал эту мысль и быстро направился в свою комнату, чтобы переодеться к ужину.

Он поймал себя на том, что впервые за несколько недель предвкушает ужин… с тех пор… Нет! Он не позволял себе думать об этом… и испортить этот вечер. Ему очень хотелось поближе познакомиться с интригующей миссис Уизли, и мысли о том, что там делала его жена, не стала бы мешать ему сегодня.

"Он видел меня голой… он видел меня абсолютно голой… О, Мерлин… он все-таки увидел меня голой, — Гермиона слегка ударилась лбом о шкаф, пытаясь решить, что же надеть на ужин с мужчиной… причем, не с ее мужем… который уже показался ей голым сам и добился ответной демонстрации… — И что прикажете? Надеть костюм для игры в снежки? Или просто нацепить зимнюю мантию? О Боги, чего он себе думает?.. Подожди… а он что-то еще об этом думает?"

Гермиона снова застонала, представив себе Нарциссу, эдакую изящную, худую богиню, и поняла, что Люциус, вероятно, находит ее поправившейся и малопривлекательной.

"Впрочем, это же не имеет значения… верно?" — только вот Гермиона знала, что по какой-то причине это имеет значение. Замужем она или нет, почему-то очень хотелось, чтобы Люциусу нравилось ее тело… Нет! Ей хотелось нравиться Люциусу…

"О Мерлин, какого черта я делаю? Мой брак разваливается, а все, о чем я могу думать, это о том, во что же одеться перед Люциусом Малфоем, — Гермиона снова ударилась головой о шкаф и, вздохнув, натянула свои любимые потертые джинсы и уютный теплый свитер. — Если я не могу быть красивой, то, во всяком случае, мне должно быть комфортно", — уныло подумала она.

Решив завязать волосы в свободный узел, в котором они были собраны для ванны, она натянула толстые носки и спустилась вниз. Если повезет, он полностью забудет о том, что видел ее обнаженной, и они оба смогут притвориться, что этого никогда не было.

Чем скорее они поймают Эйвери и Нотта, тем быстрее Люциус сможет вернуться домой, и тем будет лучше. Гермиона задумалась, а затем заколебалась на пороге библиотеки, когда кусочек головоломки заплясал вдруг абсолютно вне досягаемости. Она стряхнула с себя ноющее чувство, что упустила что-то вполне очевидное, и, глубоко вздохнув, отправилась ужинать.

Глава 11

Люциус… или Поппи, Гермиона не была уверена, кто именно, передвинули два кресла в центр комнаты и поставили между ними маленький столик. Еда, которая выглядела замечательно, а пахла еще лучше, была разложена на баре, превращенном в шведский стол. Люциус сидел в одном из кресел, но встал, когда она вошла в комнату, и Гермиона ощутила, что не может встретиться с ним взглядом.

— Не хотите ли немного вина? Я попросил Поппи принести несколько бутылок из моего винного погреба в поместье, так что выбор у вас есть, — Люциус поднял две бутылки, одна была с очень сухим красным, а другая с более сладким белым.