Диалоги

Принцип хозяйствования, свойственный неформальным группам, частично сопоставим с образцами стихийной экспансии раннего капитализма, с его неукротимым стремлением уничтожить феодальную структуру, из которой он возник, и это не в стране с сильной властью и традициями правопорядка, а скорее на каких-то рубежах, где система закона неопределенна или невостребована, а способности к самому умелому выживанию проявляют люди сильные, ловкие, хитрые и без угрызений совести. Их личные качества тогда оказываются очень ценными, особенно если они сумеют сплотиться для совместной деятельности, часто наполовину скрываемой еще и для уничтожения конкурентов. Способ этот напоминает также экспансивную динамику естественной эволюции с той отличительной особенностью, что для неформальной группы управляющих средой обитания является не сама природа с ее естественными богатствами, но пространства цивилизации, бессмысленно уничтожаемой, поскольку это разбазаривание не вызвано ни личной жаждой обогащения, ни мотивами, которые можно было бы отождествить с каким-нибудь социальным дарвинизмом. Растратческое отношение к благам проистекает из условий функционирования неформальной группы, которая должна проводить определенные созидательные работы и все операции и приемы, сопутствующие этим работам, но незаконные старательно скрывать. Поскольку в этой ситуации действующее законодательство становится еще одним препятствием, то меньшим злом – и то не по выбору, а по практически возникающей необходимости – оказываются действия группы, приносящие ущерб, поскольку перед группой может быть закрыт путь незатратных и наиболее простых действий. Масштаб восприятия у таких практиков подвергается в ходе предпринятых работ характерной деформации. Из него исчезают как экономические критерии, так и этические, и в расчет принимается прежде всего сиюминутный успех, а не его оценка, ее-то было бы неплохо упрятать подальше. В результате этого – даже косвенно – хаос, произведенный действием штурмовщины, обретает самоценность, поскольку становится дополнительным средством камуфляжных работ – в их типичной незаконности.

Годы подобной деятельности способствуют формированию практических правил исключительно экстенсивного хозяйствования, не заботящегося об отдаленных последствиях, особенно общего характера. Ключевая проблема, с точки зрения центральных властей, предполагающих общий интерес государства – применение современных методов для доведения национального производства до конкурентоспособности на мировых рынках (поскольку экономическая автаркия для государств средней величины недостижима) – имеет альтернативу по сути мнимую. Можно, конечно, предположить, что производственные силы разделяются на два изолированных анклава – производство на внутренний рынок и производство экспортной продукции повышенного качества. Зародыши такого решения проблемы скрываются в недрах, разумеется, любой экономики, но они не могут развиваться без ущерба для стабильности системы. Подобное разделение может быть эффективным при низком уровне развития промышленности, когда экспортную продукцию составляют сырье и полуфабрикаты, но оно дает отрицательные результаты, когда экспортным товаром становятся современные устройства, как правило создаваемые благодаря развитому сотрудничеству многочисленных изготовителей. Такая система характеризуется возрастающей чувствительностью к помехам, источником которых могут быть мировые рынки. Проблемы сбыта, вызванные колебаниями конъюнктуры, возможны всегда; структура энергетических, сырьевых потребностей, потребности в полуфабрикатах и пр. подвергается осцилляции, а как известно, только регулятор, располагающий достаточной внутренней разнородностью, может эффективно противостоять подобным осцилляциям. Тот, кто стремится завоевать узкоспециализированные секторы экспортной продукции, становится так же зависим от колебаний конъюнктуры, как и тот, кто имеет в распоряжении только какую-нибудь сельскохозяйственную монокультуру, и так же станет жертвой любого мирового падения цен. Когда средние показатели промышленной продукции высоки во всех секторах, каждый такой сектор внутри страны может служить потенциальным резервом, к которому прибегают для выравнивания поколебленного торгового баланса; таким образом можно использовать продукцию, первоначально предназначавшуюся для внутреннего рынка, чтобы заполнить экспортную брешь почти что любым видом товара – радиоприемниками, автомобилями, холодильниками, станками и т.п. Но конечно, если из-за их низкого качества товары, адресованные на внутренний рынок, не обладают экспортным качеством, экономическая стабильность всей системы снижается при одновременном росте чувствительности на перебои за границей.

Подвижной моделью государства с развитой промышленностью, располагающей богатыми тактическими возможностями обмена с окружающим миром, является естественный биоценоз в природе, поскольку состояние его равновесия проистекает из взаимодействия огромного количества простых механизмов гомеостаза, каковыми являются отдельные виды и биотопы. Государство же, которое свои производственные мощности распределяет по приведенной схеме, напоминает скорее искусственный биоценоз, вроде выращивания какой-нибудь монокультуры, а как известно, гомеостаз подобных систем очень трудно поддерживать, поскольку они легко поддаются различным разрушительным воздействиям. Такие воздействия часто вызывают осцилляции (численности животных или растений), то есть сменяемости амплитуд тощих и тучных годов, а вывести убогую экологически систему из возникшей осцилляции очень трудно.

Об экономике, развиваемой под эгидой жесткого плана, а de factoстихийно, можно еще добавить, что кому в ней принадлежит больше, тот больше и легче сможет разбазарить.

Нежеланием или незнанием способов радикального изменения к лучшему можно объяснить попытки переложить все бремя растущей нехватки и трудностей на плечи населения, что, разумеется, не следует из чьей-то злой воли, а просто выглядит самым простым решением. Однако население, в свою очередь систематически обрекаемое на аскетизм, начинает это навязанное себе состояние ложно интерпретировать как проявление злой воли или просто-напросто злобы, и таким образом ширится пропасть между правящими и управляемыми, причем обе стороны симметрично плохо информированы о реальном положении вещей. Когда система трубопроводов, связывающих краны с насосами, имеет течь, то для ремонта особенно эффективны два средства: увеличить давление подачи и закрыть все краны. Однако повышение давления вызывает при наличии повреждений труб скачок в потерях; в свою очередь, закручивание кранов сильнее всего ударяет по тем, кто от них полностью зависит. Таким образом, верный ход – это радикальное вдумчивое исследование и перестройка всей системы трубопровода.

В заключение отметим, что штурмовщинно-стихийная экономика, где явны цели, однако пути к ним тщательно скрываемы, где господствует антагонизм плановиков из центра и исполнителей на последующих уровнях, использует приемы статистического анализа ошибочно, поскольку для статистики проще всего смоделировать то, что происходит внутри замкнутых экономических единиц вроде фабрики или шахты, а не то, что делается в области их многочисленных стыковок. Ведь нехватка товара, который с гордостью вписывается в статистические рубрики, обнаруживается не на производственном предприятии, а совершенно в других областях; ведь некачественные, быстро изнашивающиеся шины приводят к ускоренной изнашиваемости подвесок автомобилей, то есть за недоработку одного производителя приходится расплачиваться другому; ведь чем длиннее и усложненнее последовательность взаимоотношений между производителями, тем труднее статистике выхватить звенья с критическим изъяном. Таким образом, специфика скрытой динамики успешно противодействует методам классической статистики, особенно когда целостным картинам, создаваемым статистикой, вопиюще противоречат картины местной жизни.

Перемена представленной ситуации в принципе возможна, однако это задача кропотливая и неблагодарная. Очередность действий при этом должна быть обусловлена предыдущим существованием системы. Первым этапом будет анализ ситуации, или составление карты динамики событий в их реальной структуре, отклонений от формально установленного образца. Следующий этап – это изменение структуры, представленное экономическими принципами соответствия планов развития – располагаемым мощностям, соответствие, направленное на раскрытие резервов, поскольку раскрытие резервов лишает почвы неформальные группы, сводит на нет использование ими объективных условий, а не только законодательства: пересмотром законодательства уничтожить их нельзя, поскольку они действуют вне закона. И только третьим этапом станет формирование новых общественных отношений и влияния на психику граждан. Смена очередности этих изменений не принесет желаемых результатов, поскольку внешнее руководство совестью приводит к обесценению призывов и лозунгов, это факт, который, к сожалению, превратился в параметр системы. Психологически очень понятна тенденция, кое-где уже реализованная, провозглашать подобные призывы, но надо понимать, что их результаты могут иметь характер парадоксальной реакции – противоположной благородным намерениям авторов лозунгов: своей похожестью на воззвания и лозунги, известные на протяжении многих лет, к которым глух разум, поскольку он отгораживался от них для защиты здравого смысла, будучи не в состоянии поверить словам, которым очевидная реальность противоречила на каждом шагу, этим своим неизбежным подобием лозунгам прежнего времени новые призывы запускают рефлекторный механизм подозрительности, обнаруживая стремление к тому, чтобы события не повторились бы снова автоматически. То есть чисто практический расчет, основанный на знании законов макро– и микросоциологии воздействия управления и мотивации, рекомендует здесь особую осторожность. Только последовательное освоение изменений в представленной очередности может превратить сизифов труд и бессмысленные усилия в работу, удовлетворяющую современные потребности и грядущие перспективы; без понимания этой простой истины улучшений не будет.

Анекс Часть II

Этика технологии и технология этики [51]

Введение

1. Поведение льва, убивающего львицу, крольчихи, поедающей своих малышей, самки богомола, пожирающей самца после оплодотворения, мы обычно не рассматриваем как неэтичное, потому что не прикладываем к поведению животных таких мерок, хотя мы и отличаем поведение в двух первых из приведенных примеров с животными от третьего, поскольку то, что для самки богомола является видовым стереотипом поведения, то в случае с крольчихой и львом представляет собой отклонение от стереотипа. Проводя такое различие, мы основываемся на утверждении, что животные не могут – из-за предназначенной им эволюцией цели видового выживания – вести себя таким образом, что если бы это стало постоянной закономерностью их поведения, то привело бы к уничтожению вида. В этом смысле, как обусловленное телеологически, стереотипное поведение животных является рациональным – а вот не было бы таковым, например, съедение самкой богомола самца до полового акта.

51

Пересмотренный текст реферата для конференции, посвященной нравственным проблемам науки, организованной Мастерской по философским проблемам естественных наук в ИФиС ПАН в Варшаве 24—25 ноября 1966 г., опубликованный в № 3 «Философских исследований» за 1967 г. – Примеч. автора.

2. Этика человека также обладает подобным рациональным ядром, но оно не тождественно видовому стереотипу поведения, поскольку не существует ни одного одинакового для всех людей стереотипа. Этика, как представляется, – это один из (очень отдаленных) результатов возникновения языка, благодаря чему возможно сопоставление «моделей» текущих ситуаций с прошедшими и усвоенными, причем если эти модели сравнимы с точки зрения их «соответствия» или «несоответствия» (в отличие от критериев истинности и ложности), то возникает возможность аксиологической оценки. Когда эти модели в конце концов представляют собой образцы ситуаций межчеловеческих отношений, – а из компаративистики это следует, – которые совпадают (как «соответствующие») с директивами долженствования начинаний (закрепленными в культуре), то относительные ситуации приобретают в их интерпретациях и соотнесениях этический характер.

3. То, какие конкретно ситуации могут подвергаться оценке, утверждает культура. Так, в некоторых культурах личное лодырничанье скорее нейтрально с этической точки зрения, в других же – особенно в промышленных цивилизациях – оно порицается этически. Потому что оценка зависит от главенствующего влияния культурных образцов поведения, которые устанавливают, например, что достойным является поддерживать постоянную активность определенного рода: скажем, в некоторых культурах труд sensu stricto [52] творческий пользуется уважением, а «устраивать свои дела» может быть признаваемо достойным осуждения.

52

в узком смысле (лат.).

4. Под «этикой технологии» в этой работе мы хотели бы подразумевать только те влияния, какие техническое развитие оказывает в социальном масштабе на этическое поведение индивидуумов. Иными словами, говоря об «этических нормах», мы будем иметь в виду те, которые можно «абстрагировать» и реконструировать на основании эмпирических исследований стереотипов поведения индивидуумов в этических ситуациях, а не нормы, одобренные ими на словах. Мы отдаем себе отчет в том, что этика, общественно провозглашенная, не обязательно эквивалентна той, какую общество практикует реально. Расхождение теоретического образца и фактического стереотипа обнаруживается в любом обществе; если же в нем наблюдается расслоение (классовое, профессиональное и т.п.), в таком обществе может прогрессировать процесс «вилки» по отношению к этическим кодексам, частично адаптационный, и тогда возникает групповая, классовая, профессиональная этика. При этом амплитуда расхождения идеальных и реальных поступков представляет собой, несомненно, существенный параметр данной культуры, однако этим вопросом мы заниматься не будем. Следовательно, говоря о влиянии технологии на этику, мы хотим ограничиться изменениями, которые происходят в «этическом бихейверизме», не уделяя большого внимания тому, в каких новых формах может быть тогда провозглашена этика в воспитании, пропаганде, просвещении и религии.

5. Из вышесказанного можно сделать вывод, что анализируемые нами влияния представимы следующей схемой: запуск технологии Хвоспринят этическими нормами Аи В, однако по прошествии некоторого времени оказывается, что действие этой технологии привело к ликвидации в системе этических норм нормы Ви замещению до этого момента не наличествующей в системе нормой С. Соотношение норм (С, С),отличное от исходного (А, В),можно бы назвать этикой, преобразованной в результате инструментального воздействия, или сокращенно «этикой технологии Х».