Диана де Пуатье

Глава III БУРИ ПРИ ФРАНЦУЗСКОМ ДВОРЕ

В том же 1542 году венецианский посол Маттео Дандоло отметил, что оба королевских сына во всем подражают отцу ^[255] . И в самом деле, несмотря на болезнь, периодически валившую его с ног, монарх продолжал путешествовать, устраивать празднества и выезжать на охоту. Меж тем охота на оленя была опаснейшим занятием: не олень ли спешил Франциска I и пробил ему рогами бедро, едва не прикончив? Таким же образом чуть не погиб и дофин, не отступавший ни перед какими опасностями.

255

См. цитаты из донесений веницианских послов при французском дворе в эпоху правления Франциска I и Генриха II, приведенные А. Баше в своей книге «La Diplomatie v'enitienne. Les princes de l’Europe au XVI si`ecle […]»,Paris, 1862. Мы же более широко использовали следующие публикации:

• «Les Relations des ambassadeurs v'enitiens sur les affaires de France au XVI si`ecle»,ук. соч., которое касается следующих донесений:

1535 год, Марин Джюстиниан;

1537 год, Франческо Джюстиниан;

1546 год, Марин Кавалли;

1554 год, Джованни Капелло.

• «Relazioni degli ambasciatori veneti al Senato durante il secolo decimosesto»,ed. E. Albert:

Relazioni — S'erie I, vol, I,Florence, 1839:

1535 год, Джустиниано Марино (так же и у Томмассео);

1538 год, Джустиниано Франческо (так же и у Томмассео);

1546 год, Кавалли Марино (так же и у Томмассео);

Relazioni — S'erie I, vol, II,Florence, 1840:

1547 год, Дандоло Маттео;

1554 год, Каппелло Джованни (так же и у Томмассео);

1558 год, Соранцо Джованни.

Relazioni — S'erie I, vol, III,Florence, 1853:

1561 год, Джованни Микиель.

Relazioni — S'erie I, vol, IV,Florence, 1860:

1542 год, Дандоло Маттео;

1551 год, Контарини Лоренцо.

Этот сборник содержит далее донесения за период с 1562 по 1600 год.

«Светлейшему дофину — 23 года. Он весьма удачно сложен, скорее высок, нежели мал ростом, ни худ, ни тучен, но крепко скроен, так что мнится, будто весь он составлен из одних мускулов. Неутомим дофин как в охотничьих, так и в воинских забавах, и держится во время оных прекрасно — быть может, лучше, чем любой другой французский кавалер. Я много раз наблюдал, как он подолгу фехтует с одинаковым блеском, творя чудеса дерзновения и ловкости, насколько вообще-то выдержать способны рука и шпага. Однако по характеру он скорее молчалив, меланхоличен и скрытен. Он смеется или делает вид, будто весел, крайне редко, так что многие при дворе утверждают, что никогда не видели дофина смеющимся. Волосы у принца черные, лицо бледное, почти мертвенное, и однако среди друзей он слывет бонвиваном. Несколько раз я видел, как он шутит и подтрунивает над братом скорее по-приятельски, чем по-родственному.

Доходы свои дофин тратит неизменно и с размахом. Жалованье всем своим людям платит в урочное время, а число оных, надобное для подобающего обслуживания его дома и личной охраны, таково, что вполне достало бы на хороший отряд лучников. Принц получает доходы от Дофинэ и Бретани, и только одна последняя приносит 520 тысяч франков в год.

Что до отношений с братом, то, по-видимому, дофин его очень любит. Нередко он помогает герцогу Орлеанскому, одаривая десятками тысяч экю, ибо тот расточителен более, чем следовало бы, и вдобавок имеет лишь сто — сто двадцать тысяч экю дохода. Этот принц всегда весел, боек и непоседлив. Ему лет 19–20, зрение слабовато, как и у отца, а внешне не особенно хорош, ибо не в меру высок и худ. Впрочем, с каждым днем принц Карл обретает все большую индивидуальность, так что есть основание надеяться, коли будет жив-здоров, то и ладным сложением, и приятной наружностью со временем похвастать сможет. Кожа у него красновата, как это свойственно полнокровным мужчинам, волосы — золотисто-рыжие. Он весьма ценит обращение и вкусы своего отца и сопровождает его повсюду куда охотнее, чем дофин. А потому король очень его любит, но тратит немало сил, дабы воспрепятствовать всякого рода экстравагантным выходкам, вроде ночных прогулок в доспехах. Все его так любят, что королева Наваррская как-то призналась мне, будто не видывала ни одного принца, наделенного большею отвагой и темпераментом и коему было б суждено достигнуть еще большего величия. Принц весьма расположен к итальянцам, которых приглашает к себе, даже не будучи знакомым, и принимает самым милостивым образом».

Чуть ниже дипломат набросал портрет дофины, особенно подробно останавливаясь на том, как ее огорчает отсутствие потомства и какие средства, порой опасные для здоровья, она использует для того, чтобы победить это несчастье. Однако летом 1542 года дофина и его предусмотрительную любовницу Диану не столько заботило законное потомство, сколько репутация Генриха.

Завершенный в июле ^[256] план кампании оставлял Италию в стороне, поскольку Пьемонт был укреплен сильными гарнизонами. Предполагалось открыть два фронта — на юге и на севере королевства. Герцогу Орлеанскому при поддержке герцога Клода де Гиза и его сына Франсуа д’Омаля предстояло атаковать Люксембург, герцогу Вандомскому — Фландрию, а герцогу Клевскому — Брабант. Дофин Генрих вместе с маршалом д’Аннебо должен был отвоевать Руссильон, переданный Карлом VIII, Фердинанду Арагонскому в обмен на так и невыполненные обещания. Генрих собрал в Авиньоне 40-тысячную армию. Большую часть солдат отозвали из Пьемонта и присоединили к ним 14 тысяч швейцарцев и 6 тысяч ландскнехтов. Кавалерия насчитывала 2 тысячи рыцарей и 200 рейтар.

256

J. Jacquart, ук. соч., стр. 341 и сл.

Дофина окружали друзья. Среди них — Шарль де Бриссак, ставший в мае 1542 года командующим французскими войсками за пределами гор, а пока под его началом было 6 тысяч человек. С 1540 года Бриссак унаследовал от своего отца Рене де Коссе, губернатора Анжу и Мэна, должности великого хлебодара и сокольничего короля. В генеральный штаб дофина входил и еще один близкий друг — Жак д’Альбон де Сент-Андре, постельничий и конфидент Генриха. Как уроженец Дофинэ, Сент-Андре был связан с Дианой ^[257] .

257

I. Cloulas, «Henry II»,ук. соч., стр. 115.

Пока его брат Карл с помощью Гиза и д’Омаля совершал подвиги на севере, захватывая один за другим Ивуа, Арлон, Люксембург, дофин двигался к Перпиньяну. Он бросился на штурм города 23 августа, но был отброшен сильным артиллерийским огнем. Пришлось окружить лагерь траншеями, которые осажденные пытались захватить во время вылазок, причем одна из последних едва не стала роковой для Бриссака.

Меж тем, как только начались первые сентябрьские дожди, французы уже не могли сидеть в траншеях, и король приказал играть отступление. Тут на помощь брату явился принц Карл, оставив свои войска в герцогстве Люксембург. Он жаждал войти в Перпиньян вместе с Генрихом. Но принца постигло глубокое разочарование, которое еще усугубило известие о том, что, пользуясь его отсутствием, имперцы вновь отбили Люксембург. Король Франциск I обрушил свой гнев на младшего сына, виня его в потере важного завоевания. Что до Генриха, то он отнюдь не гордился результатами своей кампании, тем более что зарядившие над Руссильоном дожди привели к разливу рек и обратили низины в болота, непоправимо рассеивая его войска. Оставалось лишь собрать их остатки. Король отстранил Генриха от командования и послал солдат к Пьемонту под началом маршала д’Аннебо ^[258] .

258

Там же, стр. 116–117.

Дофин был в ярости. Он не сомневался, что это герцогиня д’Этамп из ненависти к нему убедила короля прекратить осаду Перпиньяна, ибо эта дама, не церемонясь, строила из себя стратега: якобы именно она в мае посоветовала Франциску I восстановить в прежнем качестве всех губернаторов и королевских уполномоченных в провинциях, за исключением коннетабля. Генрих страдал от затянувшейся ссылки своего ментора. Он твердо верил, что Монморанси сумел бы избежать неудачи, постигшей кампанию. Однако недовольство дофина только еще больше раздражало короля. Осенью Франциск I покинул Лангедок, а к концу декабря прибыл в Ла Рошель, дабы наказать жителей, не согласных с новыми ставками налогов на соль с их соляных копей. Но в конце концов король объявил о прощении. В этом путешествии его сопровождал младший сын Карл. Отсутствие дофина было замечено и воспринято как знак высочайшей немилости ^[259] .

259

R. J. Knecht, ук. соч., стр. 480–483.

В январе 1543 года двор собирался в долине Луары, в Амбуазе и Шамборе, потом — в Париже и Фонтенбло. Интриги герцогини д’Этамп и нападки на Диану достигли апогея, в то время как на небосклоне международных отношений сгущались тучи. Генрих VIII объявил о своем отказе от альянса с Францией и желании договориться с императором 12 февраля 1543 года. Он упрекал Франциска I в затягивании обещанных выплат и полном их прекращении девять лет назад. Кроме того, английский король ставил Франциску в вину слишком скоропалительное признание прав на престол маленькой королевы Марии Стюарт 14 января 1542 года после смерти ее отца Якова V, когда девочке было всего восемь дней от роду ^[260] .

260

Там же. стр. 483–487.

Генрих VIII начал военные действия 22 июня 1543 года, опустошив деревни вокруг Кале ^[261] , но губернатор Пикардии герцог Вандомский не дал ему продвинуться на восток, где французы осаждали Люксембург. И вновь отец отстранил дофина от военных операций. Однако сын герцога де Гиза Франсуа д’Омаль, поставленный во главе передового отряда, который должен был заминировать крепостные стены, согласился взять с собой сотню дворян из свиты Генриха, в том числе его лучших друзей Жака де Сент-Андре, Дампьера, Лаваля и Ла Шатеньрэ. Основной частью армии командовал герцог Карл при поддержке маршала д’Аннебо. Герцогиня д’Этамп, несомненно, сыграла важную роль в таком выборе командующих, однако она не смогла помешать Шарлю де Бриссаку, еще одному другу дофина, возглавить легкую кавалерию, так как он был ее полковником.

261

I. Cloulas, «Henry II»,ук. соч., стр. 118.

Кампания принесла славу Франсуа д’Омалю, тяжело раненному пулей в щиколотку, а также и другим дворянам из дома дофина. Люксембург капитулировал 10 сентября, и Карл Орлеанский по-хозяйски расположился в городе. В сентябре он писал ландграфу Гессенскому, что расположен ввести на отвоеванных территориях реформатскую церковь. До сих пор, уверял он, его удерживало от этого шага почтение к отцу и брату, дофину, но отныне он считает вправе действовать как имперский принц и просить, чтобы его приняли в Шмалькальденскую лигу. Франциск I дал на это согласие под влиянием герцогини д’Этамп, все более враждебной к Генриху. Неучастие дофина в военной кампании красноречиво свидетельствовало о том, что он в немилости.

Тем временем союзника Франции герцога Клевского разгромил Карл V, но под Ландреси императора остановили французы. Победы и поражения уравновешивали друг друга, тем более что турки поддерживали Францию действиями на Средиземном море. Флот Хайреддина Барбароссы совместно с французской флотилией терроризировал жителей побережий, подданных или союзников Карла V. Берберам дали разрешение перезимовать в Тулоне, откуда предварительно вывезли всех жителей. Корсары отбыли лишь в мае 1544 года, получив от короля немалое вознаграждение ^[262] .

262

R. J. Knecht, ук. соч., стр. 487–489.