Дикари

Она залилась смехом. Сулла подождал, а потом тоже рассмеялся.

– Благодарю тебя, – весело сказал он. – С тех пор как я приехал в этот город, я только и занимаюсь любовью. Все предлагают. Не ожидал я подобного, когда согласился на просьбу Менезия приехать к нему...

– А ты и не знал, что в Риме думают только о том, как убить или развлечься с женщиной?

– Ну, к первому я уже привык. К второму скоро привыкну. Проще простого, – заметил он.

Металла явно растерялась перед его самообладанием. Наступил заключительный момент.

– Я только что видел, как ты выгоняла Ашаику с арены... – начал он.

– Ты там был!

– Да. Замечу, что ты не имеешь права вести себя так, как ты вела. Впрочем, тебе и так это известно.

– Это мое дело, – отрезала она.

– Наши дела, – поправил ее Сулла.

– Я хотела испытать негритянку. Вот почему и спровоцировала ее на стычку. Мне ее убивать на арене цирка, а не тебе! Поэтому дай мне самой решать вопросы так, как я считаю нужным.

– Нет, – сказал Сулла. – Не забывай, если Менезий позволял тебе делать все, что захочется...

Металла пожала плечами:

– Я уже сказала тебе – ты ничего для меня не значишь, и я буду делать все, что сочту нужным.

– Тогда прими наказание в соответствии с законом, – спокойно возразил Сулла. – Я пришел к тебе с лучшими чувствами. Ты оскорбила меня и надругалась над памятью Менезия, продемонстрировав самым непристойным образом свои гениталии. За это ты получишь двадцать ударов кнутом, а еще десять за карфагенянку. Прогнала ее с нашей арены, сознательно нарушила положение договоров, которые мы подписали с другими гладиаторскими школами...

Металла привстала со своих подушек и засмеялась во все горло:

– Ты накажешь меня кнутом? Здесь? Ты, галл? Да никто не выполнит твоего приказа!

Сулла встал, подошел к маленькому гонгу, ударил в него. Пожилой раб и два других раба вышли из-за маленькой дверцы.

– Управляющего Сальвия, и немедленно, – приказал галл.

Рабы спешно вышли, и вскоре показался Сальвий.

– В здании, – спросил его Сулла, – в отхожих местах проточная вода или они устроены по-старинному, с ассенизационными бочками?

– Сожалею, господин, но в этой части квартала не хватает воды для снабжения современных отхожих мест. Поэтому у нас еще используются ассенизационные бочки. Но если ты желаешь, чтобы все было устроено по-новому, то мы можем возобновить переговоры с городским управлением по поводу строительства отвода от акведука, который дойдет до нас...

– Я не о том, – сказал Сулла. – Речь идет о другом. Если есть ассенизационные бочки, то есть и ассенизаторы?

– Совершенно верно, господин...

– Они, должно быть, настоящие силачи? Бочки ведь тяжеленные?

– Да, – сказал, смеясь, управляющий Сальвий. – Настоящие силачи, которые не боятся работы...

– Как можно быстрее приведи сюда... пятерых и предупреди палача, пусть приготовит кнуты. Пусть все явятся к атрию этого здания.

– Кнуты? – удивленно спросил управляющий.

– Да, кнуты! – отрезал Сулла.

– Разве ассенизаторы сделали что-то не так, господин? – разволновался Сальвий, который подумал, что Металла пожаловалась новому хозяину и потребовала наказать виновных.

– Нет, нет, – сказал Сулла. – Поторопись выполнить мое приказание.

Появились ассенизаторы: пять человек в черных туниках из грубого материала; с бритыми черепами. Впервые они попали во внутренние покои той, что уже многие годы царила, как богиня, в школе гладиаторов Менезия. Ошеломленно озирались по сторонам.

Металла смотрела на Суллу, на пятерых рабов, выполняющих самую грязную работу, и на управляющего Сальвия с вызовом, в котором просматривалось и недоверие. Лицо ее совершенно побелело.

Галл спросил ассенизаторов:

– Вы меня знаете?

– Конечно, – осмелился сказать один из них. – Ты – галл Сулла!

– Я ваш хозяин?

На ассенизаторов накатывал страх: что еще могло случиться? Тот, кто осмелился ответить Сулле, продолжил неуверенным голосом:

– Действительно, ты наш новый хозяин, ведь Менезий завещал тебе свои богатства...

– Тогда приказываю схватить эту рабыню и отнести ее к атрию, где она примет наказание кнутом.

Казалось, ассенизаторов парализовало. Они не решались дотронуться до Металлы своими огромными ручищами, привыкшими к нечистотам экскрементов. Сколько раз они видели, как она въезжала во двор школы, держа за поводья упряжку в сотни тысяч сестерциев. Да и к тому же они знали, что Металла была любовницей самого патриция Менезия, человека богатого и могущественного, который полностью распоряжался их жизнями. Схватить ее силой?!

– Вы что, отказываетесь повиноваться? – спросил Сулла, нахмурив брови.

Нерешительно пятеро приблизились к вознице. Она выхватила копье, стоявшее у колонны.

– Если кто-нибудь дотронется до меня, галл, я убью тебя!

Сулла повернулся к управляющему Сальвию:

– Если эта рабыня ударит кого-нибудь из нас, меня или одного из тех, кому я отдал приказ отвести ее на место наказания, то ты тут же распнешь ее на кресте во дворе. Пусть умирает медленно на нем. И не сметь давать ей воды. Ты слышишь меня, Сальвий?

– Я слышу тебя, господин.

Лицо Металлы исказилось. Не двигаясь, смотрела она на Суллу. Потом поставила копье у колонны и дала ассенизаторам, которые едва касались ее рук, увести себя. Галл вынул из блузы и положил в рот веточку калины. Проходя мимо Суллы, она плюнула ему в лицо. Галл утерся рукой.

Это была последняя веточка калины, и он подумал, найдет ли он ее в Риме. Завтра же утром он прикажет главному садовнику достать калину за любую цену.

* * *

Сулла блаженствовал в большом атрии, куда принесли свежую воду и фрукты. Вслед за вошедшим Сальвием показался палач. Ремни его кнута были испачканы кровью. Кровь была и на его рубахе.