Дикая любовь

– Ты можешь сказать, что Мизу дурочка, после того, как чуть не утонула, повредилась умом. Вождь не захочет брать в жены такую…

– Но это будет ложь.

– Я согласна на такую ложь, - торопливо говорю, надеясь, что Канги передумает, хоть и понимаю, что это глупо. – Я не хочу за вождя. Мне Одэкота нравится.

– Ты приняла его ухаживания? Почему он не пришел ко мне просить разрешения на ваш союз? – заваливает вопросами отец.

– Я еще не давала ответа, но теперь…

– Теперь и не дашь! Хватит! Я достаточно услышал. Теперь послушайте вы! Вэра, оставь свои попытки навязаться вождю! Он не из тех людей, кто это потерпит, мы рискуем вызвать его недовольство, сама понимаешь, чем это закончится. А теперь иди, мне нужно поговорить с Мизу наедине.

– Но отец…

– Иди! – индеец не повышает голос, но одно единственное слово звучит с таким нажимом, что старшая сестра вынужденно подчиняется, пряча слезы.

– Мизу, - обращается ко мне Канги, когда Вэра уходит, - почему ты так противишься вашему союзу с вождем шести племен? Ты ведь не любишь Одэкота, прошу, не лги мне, так что тебе мешает?

– Он меня пугает, - говорю тихо, чувствуя себя глупой маленькой девочкой, а не взрослым человеком.

– Кто? Великий Арэнк? Но почему?

– Я не знаю, - признаюсь. – Просто чувствую, что с ним что-то не так.

– Послушай, Мизу, я буду с тобой откровенен. Когда мы обговаривали с Арэнком возможный союз, был уговор, что я отдам одну из дочерей в его вигвам. И тогда речь шла о старшей. Но когда я заговорил с ним сегодня о Вэра, вождь был категоричен. Только тебя, или мы возвращаемся туда, откуда прибыли. Ты понимаешь, о чем идет речь?

Я киваю головой. Что тут не понятного? На одной чаше весов единственная девушка, пусть и дочь вождя, а на другой – целое племя.

– Я твой отец, но я еще и вождь нашего племени. Если мы откажем Великому Арэнку, нас ждет долгое и мучительное вымирание. Я не могу обречь на это вас всех. Ты хорошая девушка, но я, как и Вэра считаю, что ты неподходящая пара для великого воина.

– Так не отдавайте меня ему! – буквально умоляю, хоть и понимаю, что бесполезно.

– Мизу, ты не просто так пришла в мою семью. Я смирился, признав волю богов, когда в теле моей любимой дочери появился дух чужачки. Я принял тебя в сердце моем и относился как к родной. А теперь прошу усмирить свои страхи и принять то, что от тебя требует долг. Если бы можно было что-то сделать, я бы сделал, но Великий Арэнк был более чем категоричен. Выхода нет, кроме как согласиться. Я надеюсь, ты это понимаешь и не опозоришь свою семью поспешными действиями или словами.

– Я понимаю и принимаю ваше решение, отец, - склоняю голову в знак согласия.

– Рад это слышать, Мизу. И хочу тебе сказать одну вещь: мы часто не понимаем высшую волю богов, но если покоримся ей, не противимся, то со временем приходит осознание, что все произошедшее пошло нам на пользу, в той или иной степени.

– Да, наверное…

– Ступай спать, дитя. Завтра будет длинная дорога, а вечером старейшины проведут обряд. После брачной ночи мы поедем в поселение твоего мужа и там повторим обряд для его племени. Да и я обзаведусь женой, раз уже так все складывается, - Канги невесело усмехается. – Долго я был верен моей Кэмэрин и памяти ее светлого духа, а теперь попытаюсь открыть сердце для другой женщины. Если боги дадут, все получится.

На том мы и расходимся. Я иду к спальному месту, когда меня окликает Одэкота. Хочу сделать вид, что не слышу и быстро шмыгнуть под плед, но мужчина быстрее, успевает схватить меня за руку.

– Ой! – Делаю вид, что испугалась и только его заметила. – Ты что-то хотел, а то я уже спать шла.

– Что происходит, Мизу? – Одэкота держит мою ладонь и пытливо заглядывает в глаза. – Почему Вэра такая расстроенная и ты тоже?

– Я не хочу об этом говорить. Если мой отец захочет, он завтра сам объявит, - пытаюсь малодушно уйти от разговора.

– О чем? – индеец крепко держит мою руку, я не могу вырваться.
– Это касается тебя? Нас? Я видел, как на тебя смотрел Арэнк.

– Да не смотрел он на меня! – выдергиваю наконец-то свои пальцы из крепкой хватки Одэкота. – Он даже имени моего не знает! Я для него просто блажь! И все потому, что у меня глаза светлые! Не такие, как у всех!

– Он тебя хочет, - утверждает, а не спрашивает индеец. – И получит, да? Об этом завтра объявит Канги? Ты уедешь с Арэнком в его племя?

– Да! Да! Да! – вырываюсь, а Одэкота как нарочно пытается сократить между нами расстояние, хватает мои ладони, прижимает к своей груди.

– Но ты ведь не хочешь, правда, Мизу? Ты же не хочешь с ним уезжать?

– Не хочу, - сама не понимаю почему, но прижимаюсь лбом к плечу Одэкота и начинаю плакать. – Я боюсь его, в нем что-то темное спрятано, понимаешь? А даже если и не понимаешь, какая разница, все уже решено.

– Нет, не решено. Давай сбежим!

Я резко поднимаю голову и смотрю сквозь слипшиеся от слез ресницы в глаза мужчины. Шутит?

– Да! Сбежим. Вместе. Ты и я! Я знаю места, где мы сможем спокойно жить, и никто нас не тронет. Слышишь, Мизу? Тебе не обязательно жертвовать собой ради людей, которых ты даже не знаешь! А я люблю тебя, но ни к чему принуждать не буду. Буду ждать. Просто рядом жить, чтобы видеть тебя каждый день и радоваться, что ты есть в моей жизни. Соглашайся, Мизу! Мы будем счастливы. Ты будешь счастлива.

Одэкота наклоняется ко мне и целует. Это так неожиданно и внезапно, что я не успеваю отодвинуться и встречаю его поцелуй приоткрытыми губами, потому что нос заложило от слез, а дышать как-то надо. Мужчина воспринимает это как приглашение и углубляет поцелуй, прижимая меня к себе. Наверное, это было бы приятно, если бы не одно «НО»: носом я дышать не могу. Поэтому резко отодвигаюсь и упираюсь ладонью в мужскую грудь.

– Хватит!

Надо отдать должное Одэкота, он не настаивает. И хотя продолжает меня к себе прижимать, это скорее успокаивающие объятия, чем любовные.

– Если ты решишься, я буду ждать тебя завтра, когда мы остановимся вечером в том месте, что станет домом для племени твоего отца. Я все подготовлю, и пока остальные будут заняты обустройством, мы уйдем. Когда нас хватятся, мы уже будем далеко. Слышишь?

Киваю, не в силах что-то сказать. Одэкота еще раз целует меня на прощание, на этот раз куда-то в висок, и уходит. Я какое-то время стою, словно закаменев, а прихожу в себя из-за чувства неприятного холодка между лопаток, словно кто-то смотрит. Оглядываюсь. Никого нет. Передернув плечами, бегу к своему спальному месту и укутываюсь до самого носа в плед и мех. Закрываю глаза и выдыхаю. Что мне завтра делать? Как поступить? Выбрать себя или племя? Свободу или долг?

Глава 8

Утро опять начинается со спешных сборов. Вэра, как ни странно, молчалива и тиха. Я, ожидавшая несправедливых упреков и скандала, удивлена сверх меры. Спрашиваю у старшей сестры что-то о сборах в дорогу, она отвечает спокойно и вежливо, даже без намека на завуалированную грубость. Нельзя сказать, что я обрадовалась такому несвойственному для Вэра поведению, скорее насторожилась.

Как и в предыдущие дни, я шагаю вместе с пожилыми женщинами. Они переговариваются о минувших днях, когда еще были молоды, что-то вспоминают, я же иду, погруженная в свои мысли.