Дикая любовь

– Да, вроде бы… - отвечаю устало, тоже не веря, что все вышло. Жду. Только когда Уна откроет глаза и заговорит, я смогу выпустить этот ледяной ужас от всего пережитого из своего тела и сердца.

И она приходит в себя.

– Мизу?

– Я здесь, - вяло поднимаюсь с пола и подхожу к Уна.

– Как… где мой сын?

– Не волнуйся, все хорошо.

Котори подносит уже обмытого малыша к груди Уна и тот мгновенно и совершенно безошибочно находит то, что может его покормить. Жадно почти вгрызается ртом и с довольным видом начинает сосать.

– Мой мальчик, - со смесью восхищения и неверия говорит Уна, поглаживая черные волосы на голове ребенка.

– Кэмэрин, останься с Уна. Я сейчас пришлю к тебе еще кого-то из женщин. А мне нужно вымыться и отдохнуть, - едва могу шевелить языком.

– Конечно, я присмотрю, не волнуйся.

Я поворачиваюсь, чтобы выйти и тут средняя сестра мужа делает очень странную вещь. Она догоняет меня и буквально бухается на колени. Хватает мою руку и прикладывает тыльную сторону ладони к своему лбу.

– Благодарю тебя, о шаити.

– Э-э-э, не стоит благодарности. Уна мне тоже близка.

Я почти силой вырываю свою ладонь из рук Кэмэрин и почти бегом, откуда и силы взялись, выхожу из вигвама. Отправляю подмогу в виде двух женщин в жилище Уна, а потом ненадолго захожу себе, чтобы взять свежие вещи и иду туда, куда меня зовет моя стихия – на тайную поляну с розовыми цветами и теплой водой.

И там, в тишине и уединении, я внезапно ощущаю желание раздеться полностью. Впервые с тех пор, как попала в этот мир. Отбросив страх и неуверенность, я снимаю все одежды и вхожу в прозрачную воду, позволяя ей ласково гладить свои ноги, потом бедра, живот и наконец, грудь. Я ныряю, намочив волосы, позволяя им темными нитками водорослей плыть за мной. А потом ложусь спиной на воду и качаюсь на легких волнах, глядя, как поднимается солнце и начинается новый день.

Я тщательно промываю тело и волосы, чувствуя, как вода делится со мной силой, как уходит усталость этих ужасных трех суток. Вместе с телом очищается и душа. Уходят из нее лишние волнения, тревоги. Все становится предельно чисто и кристально ясно.

Выхожу на берег, беру грязное платье, застирываю его, ничуть не смущаясь собственной наготы в еще неярком утреннем свете. И именно в этот момент, когда выпрямляюсь и собираюсь выкрутить ткань, ловлю на себе чей-то взгляд. Он обжигает, словно удар плеткой. Вздрагиваю и замираю, кляня себя за беспечность. Я ведь думала, что это тайное место, только мое. Сердце бешено стучит, но даже сквозь этот звук я слышу уверенные, явно мужские шаги в воде. Резко поворачиваюсь, уж лучше видеть врага в лицо, чем стоять к нему голым задом! И облегченно выдыхаю. Арэнк!

Жадно рассматриваю мужа, пока он идет ко мне по воде. Вновь отмечаю, какой он высокий и крупный, какие широкие у него плечи и могучие руки. Из одежды на нем одна тонкая набедренная повязка, только подчеркивающая силу и дикую грацию мужской фигуры. Он подходит ко мне вплотную и останавливается. Я стою, боясь шелохнуться, прижимая побелевшими пальцами к груди мокрую ткань стираного платья.

– Будет вполне справедливо, если позволишь на себя посмотреть, как позволил я тогда, перед обрядом в твоем прошлом племени.

– Когда это ты позволял… - начинаю и затыкаюсь, вспомнив тот позорный случай, когда я из кустов разглядывала зад вождя шести племен, принимавшего водные процедуры. – Ты не знал! Ты мою сестру позвал. Ты не мог знать…

И замолкаю под его насмешливым взглядом.

– Ты знал, - говорю убитым голосом, чувствуя, как уже привычная краска стыда заливает щеки.

– Конечно. Ветер был с твоей стороны, - это сказано таким снисходительным тоном, как ребенку.

И замолкает. Ждет. Опускаю взгляд на свои руки, прижимающие мокрое платье к груди. Нужно просто разжать пальцы. Всего-навсего. Но почему же так боязно? Арэнк мог бы просто сдернуть его. Раз и нет мук выбора, за меня уже все решено. Но нет, он ждет от меня первого шага. Вспоминаю мудрые слова Нита о семейной жизни. Какие семена хочу посадить? И я разжимаю пальцы.

Ни один мускул на лице мужа не дрогнул, ничто не выдало никакой его реакции на мое действие. Кроме ярко вспыхнувших глаз. Он смотрит мне в глаза, взгляд ниже не опускает, хоть я стою перед ним совершенно открытая, в чем мать родила, даже волосами не прикрылась.

– Я не торопил тебя, потому что хотел, чтобы ты знала о проклятии до того, как подаришь мне свое тело. Я хочу тебя и терпение мое на исходе, поэтому просто ответь. Ты понимаешь, КТО я и на ЧТО ты будешь обречена? Ты принимаешь меня, как мужа?

Протягиваю ладонь и касаюсь груди Арэнка, вспомнив наш свадебный обряд. Тогда мышцы его тела были такими же каменными и напряженными, как сейчас. У вождя спокойное лицо, но его тело говорит о другом. Насколько же силен в нем самоконтроль, это не может не восхищать. Мне приятно касаться его. И приятно, что муж верен своему однажды выбранному стилю поведения – не торопить и не принуждать меня. Вглядываюсь в его полночные глаза и понимаю, что хочу быть с ним, невзирая ни на что. Его выбрало мое сердце. Я не хочу никакого шамана, никаких игр богов. А только своего мужа.

Поэтому набираю в ладони воду и лью ему на грудь, как в ночь нашей свадьбы. А потом - на живот, и говорю:

– Мы уже дважды связали свои жизни перед богами и духами предков. А теперь я готова связать и наши тела.

– Тогда проведи ритуал, как полагается, - говорит мой муж низким, вибрирующим голосом, в котором остро слышно нотки удовольствия.

Он рад моему ответу. Я это чувствую очень явно, словно он улыбнулся. И тогда я улыбаюсь за нас двоих. Впрочем, недолго. Потому что этот нахальный дикарь срывает с себя единственную деталь одежды, и теперь мы стоим друг напротив друга совершенно обнаженные.

– Продолжай, - говорит он.

А я, вся пунцовая от смущения, стараюсь не смотреть туда… вниз. Тогда он берет мои ладони в свои и, набрав ними воду, льет на свой живот, прижимая мои пальцы к своей коже в опасной близости от… Боже, я сейчас помру, так у меня стучит сердце!

А потом муж отпускает мои руки, и я почти вздыхаю с облегчением, но тут он набирает воду в свои ладони, и я начинаю понимать, как все будет. Только в этот раз он не просто льет мне на грудь. Нет. Он растирает капли. Нежно и неторопливо. Кто-то говорил о том, что его терпение на исходе? Как-то не похоже. Лицо мужа такое сосредоточенное и почти хмурое. Челюсти плотно сжаты. И я снова улыбаюсь. Потому что понимаю: мне не нужно себя контролировать, Арэнк будет это делать за нас двоих. И тогда я позволяю своему телу расслабиться, а сердцу перестать испуганно дергаться на каждое движение широких мужских ладоней. Доверие. Короткое слово с глубоким смыслом.

Арэнк поглаживает мое лицо мокрыми пальцами, очерчивает контуры рта. И я размыкаю губы, предвкушая наш поцелуй. Принимая его, наслаждаясь им. Сильные руки легко подхватывают меня под ягодицы. Забыв о стыде, я скрещиваю ноги на пояснице мужа. Наши губы горят от поцелуев. Я погружаюсь пальцами в волосы на затылке Арэнка, притягивая его голову к себе. Еще ближе, еще теснее.

Почувствовав спиной шелковистую траву, на секунду прихожу в себя. Есть кое-что, о чем муж должен знать. Преодолев страх, говорю шепотом: