Дикая принцесса

– Если ты не хочешь рассказывать, я не настаиваю.

– Я хочу. Наверное, – он снова криво улыбнулся. – Ты знаешь мою историю: младший из двух сыновей Великого Гергоса и единственный из его детей, кто посмел ослушаться.

– Об этом многие слышали. Ты сбежал из храма посреди брачного ритуала, а невесте пришлось возвращаться домой.

– И я ничуть не жалею. Это было правильным решением, которое, я уверен, пошло на пользу нам обоим. Тем не менее мудрости моего поступка отец не оценил бы. Так как в Анкъере почти все подчинялось ему, я решил уехать в Тобрагону. Едва не загнал лошадь, пока добрался до Каргабана. Чем может заниматься молодой повеса, лишенный всего? Я начал играть. Кости, карты, сначала мелкие ставки и поручения, затем по-крупному. Я, разумеется, жил тогда не под своим именем, и мало кто знал, кто я на самом деле.

– Тогда ты и познакомился в Коварэном?

– Именно. Накануне мне сильно не повезло, я был практически на мели и срочно искал притон, в котором бы для меня еще открыли кредит. Таких в Каргабане с каждым днем становилось все меньше. И тут меня ловит молодой аристократ и предлагает сделку. Он хотел отправиться в заведение Дядюшки Лу, но один идти боялся, а никто из друзей его не поддержал. Он сказал, что видел меня за игрой и готов дать сто марок, если я пойду с ним и поддамся. Я согласился.

Гергос говорил ровно, но по-прежнему не смотрел на альсаха. Он снова видел узкие улочки Лулуаня и чувствовал запах пряностей, разврата и стали.

– Игра у Дядюшки шла по-крупному, но мне везло. Вскоре я выиграл почти тысячу марок, и вот тогда в игру вступил Коварэн. Я должен был поднимать ставки, а он – выигрывать. В конце вечера он обещал отдать мне треть – баснословные для меня тогда деньги.

– Он не сдержал слова? – предположил Албэни.

– Нет, он был честен со мной. Но через неделю мы снова сели играть, уже в другом клубе. Ставки росли, деньги – тоже. Еще через неделю я смог купить дом в Каргабане и нанял первых слуг. Мне казалось, еще немного, и я смогу избавиться от маски, заявить всем, что я Гергос, и занять подобающее положение. Но меня сгубила женщина.

– Женщина? – поразился Албэни. – Ты влюбился?

– Увы. Даже самые стойкие среди нас не безгрешны.

– Что случилось? Кем она была?

– Она была младшей сестрой Коварэна. Да и сейчас ею является, хоть уже давно вышла замуж и родила то ли пятерых, то ли шестерых детишек. Я не вникал. Но когда-то, почти двадцать лет назад, я не представлял для себя большего счастья, чем назвать ее своей.

– Что случилось?

– Я пришел к Коварэну и рассказал ему все, назвал свое настоящее имя и попросил руки его сестры. Их отец к тому времени уже умер, а старший из братьев уехал в Нашарат усмирять очередное восстание. Я был уверен, что мне не откажут. В конце концов, благодаря мне Коварэн получил кучу денег. Но, как оказалось, мое предложение было оскорбительным.

Голос Гергоса сделался сухим, как старая бумага.

– Он приказал спустить меня с лестницы, а когда я не позволил слугам меня схватить, взялся за хлыст... – Гергос замолчал.

Почему память так любит возвращать нас в самые неприятные, самые стыдные, самые страшные моменты? Вспоминать было больно и в то же время – приятно, как расчесывать укус москита.

Албэни откашлялся.

– Ты вызвал его? – спросил он тихо.

– Разумеется. Но мне не повезло, это услышал один из друзей Коварэна, и тому пришлось согласиться. Но он знал, что не сможет победить, поэтому тем же вечером отправился к Дядюшке Лу и все ему рассказал. Точнее, он рассказал свою версию: что все это было моей идеей, что я постоянно жульничал, но сам Коварэн ни о чем не подозревал. Зато когда узнал, тут же разорвал все связи. Кто слышал о нашем конфликте, охотно подтвердили: да, умница Коварэн спустил подлеца с лестницы. После этого мне пришлось срочно уехать из Каргабана.

– Это подло.

– Я рад, что людская подлость еще может тебя удивлять. Меня этой способности лишили в довольно юном возрасте, но не все так плохо. Со временем я научился во всем видеть и светлые стороны. Ведь, останься я в Каргабане, то мог бы успеть повидать отца перед смертью, и он бы точно вычеркнул меня из завещания.

Албэни рассмеялся.

– Все было настолько плохо?

– О да, в Анкъере меня ненавидят. Мой старший брат, любимец отца и его единственное сокровище, узнав, что Великому Гергосу совсем плохо, бросился из столицы в поместье, забыв про весенние паводки. Мост размыло, мой брат решил пересечь реку вброд и утонул вместе с лошадью. Когда отец услышал об этом, его окончательно хватил удар. А так как моему племяннику на тот момент не было шестнадцати лет, главой рода стал я.

– Представляю, что было, когда ты наконец вернулся домой.

– О, встретили меня по-королевски. Особенно невестка – я прямо чувствовал, как ее распирает от яда. Я был готов к примирению, но не она... За два месяца меня дважды называли самозванцем, один раз пытались отравить и четырежды – подставить с помощью продажных женщин, карт и опиума. Но увы. Я так и остался единственным совершеннолетним наследником Великого Гергоса.

– Что же заставило тебя вернуться в Каргабан?

Гергос холодно улыбнулся.

– Предчувствие. Несмотря на все старания дорогих родственников, жизнь в Анкъере была в достаточной мере скучной и предсказуемой. Я мог бы привыкнуть к ней со временем, остаться... Но я не могу распрощаться со старой жизнью, не отдав долги.

– Ты вернулся, чтобы отомстить Коварэну?

Гергос молча улыбнулся в ответ.

– И ты уже решил, как это будет? Ты снова вызовешь его на дуэль?

– Нет, это лишь сделает его мучеником в глазах общества. Конечно, Коварэн спас меня от очередного глупого брака, но его методы... Нет, друг мой, я хочу полностью уничтожить его. Сделать так, чтобы приличные люди стеснялись произносить его имя.

– Что ты замыслил?

– Ты помнишь его племянницу?

– Не думаю, что кто-либо успел забыть! Хотя прошло уже сколько? Два года? Ее побег из-под венца наделал много шума... Хм, если задуматься, у вас много общего.