Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Дикое царство. О чем поет Север
Шрифт:

– Эй. – Он оказался около меня, сел на колени и обнял мои ноги. – Посмотри на меня. Не вини себя за то, что было. Ты ничего плохого не сделала. Ты просто – маленькая раненая волчица. Пожалуйста, не плачь.

Он крепче прижался ко мне, а затем нашел мои губы и стал целовать, мягко и нежно. В этих поцелуях можно было утонуть.

– Так ты станешь моей женой? – спросил он снова. Я посмотрела ему в глаза, которые смотрели на меня с такой надеждой и любовью, несмотря на всю ложь, несмотря на мои поступки. Он все еще хотел быть рядом со мной. – Я буду о тебе заботиться, никогда не причиню

тебе боли, я скорее сам себе сердце вырву, чем сделаю это, я буду беречь тебя как самое ценное в моей жизни. Ты и есть – самое дорогое, что у меня есть. Я твой, отныне и навеки.

Я просто расплакалась и скатилась к нему в руки, утыкаясь ему в шею и целуя ему кадык, чувствуя, как он вздрагивает и гладит меня по волосам.

– Конечно, стану.

Он стал зацеловывать мое лицо, называя меня снова маленькой волчицей.

– Там купальня нагрелась, – сказал он слегка отстранившись. – Я взял тебе что-то из одежды, что нашел в твоей комнате, но ты можешь взять мою рубаху, если тебе в ней будет комфортно спать. Я пока пойду приготовлю постель.

– Хорошо. Мы завтра возвращаемся?

– Пока нет.

– А что если… меня не примут остальные?

– Кто? Шойдра не имеет права, Сараби до этого дела нет. Солен? Тоже не думаю, что его в нынешнее время волнует, кто будет моей женой.

– Должно, если это я. Я… не смогу снова быть вдалеке от Лалону.

– Ты сможешь взять его с собой. Возможно, сразу не стоит раскрывать, что он тотем. Но, пожалуйста, не переживай. Никто не причинит тебе боли.

– Ладно, – ответила я и пошла в купальню.

Впервые в жизни я радовалась пару в купальне, грязь и кровь легко отмывались, а горячий воздух помог расслабиться мышцам. Я окатила себя прохладной водой напоследок и вышла.

Глава 23

Я аккуратно вошла в спальню, оглядела убранство.

– Чей это дом раньше был? – спросила я.

Дарий лежал на кровати и читал книгу, он поднял на меня взгляд и ответил:

Моего отца, до того, как он стал царем. Он сам его построил.

– Ого!

– Он любил строить, создавать.

Я аккуратно забралась на кровать, подняла одеяло и приблизилась к Дарию. Но его, казалось, совершенно, не интересовало то, что я в одной рубашке.

– Что ты читаешь? – поинтересовалась я. Дарий показал обложку книжки. – Охота?

– Остальное, я, кажется, раньше читал. Выбор не сильно велик. Устала, да?

– Да, – тихо ответила я.

– Ложись спать.

Он медленно приблизился к моему лицу, поцеловал меня в щеку и… отодвинулся. Я непонимающе моргала, но легла, иногда бросая на него резкие взгляды.

– Что хочешь завтра делать? – спросил Дарий. – Что ты любила делать у себя на родине, ну кроме как бегать.

– Собирать травы, ягоды, охотиться, кстати.

– Ты умеешь?

– Я из лука хорошо стреляю. Я вообще-то же как-то добралась до вас.

– Одна…

– С Лалону. Кстати! Именно он рассказал Элерину, где я находилась, когда меня похитили. Ну точнее то, что я описала. Элерин, я так поняла, тебе не рассказал, кто я.

– Нет. Элерин очень своенравный. Но ты ему нравишься.

– Неужели?

– Ты тоже с Севера, вдали от дома, как и он.

– Ясно. Не могу

сказать, что ты абсолютно нравишься Лалону. Ты же не с Севера.

– Он не считает меня лучше северных мужчин?

– Не знаю.

– А ты?

– Я же уже сказала, – проворчала я и добавила чуть тише, – что ты – мой дом. И… ты гораздо чистоплотнее северных мужчин, – последнее я добавила со смехом.

– Вот спасибо!

– Мы обычно каждый день моемся в прохладной воде, а горячие бани у нас раз в неделю. Но так как я дочь вожака, у меня было два раза. А еще ты хорошо пахнешь. Гранатом.

– А ты – малиной, – сказал тихо Дарий, откладывая книгу.

Я закусила губу и поняла, что перестала дышать. Но он просто отложил книгу и повернулся ко мне.

– Что ты еще расскажешь?

– Я умею зашептывать раны, я вылечила лицо Разие. Как, кстати она?

– Все в порядке, Радж за ней приглядывает.

– А как твои раны? Может их нужно проверить?

– Не переживай, Эстер. Ты устала, мало спала, сегодня было очень много событий. А раны уже заживают. Спокойной ночи.

Он приблизился ко мне и слегка коснулся моих губ. С губ сорвался судорожный вздох, и я запустила руку ему в волосы.

– Ты устала, – тихо шепчет он на ухо.

– Я люблю тебя, – так же тихо отвечаю ему я.

Он резко отстраняется, заглядывает в мое лицо. В его глазах словно разогнали облака и солнце осветило небо. Что-то дрогнуло в его лице, я провела кончиками пальцев по его щеке и улыбнулась.

– Я люблю тебя сильнее всего в этой жизни, – на одном дыхании произнес он.

Дарий впился в мои губы, запустил руку под меня, обхватывая со спину и подвигая к нему ближе и плотнее. Я отвечала на поцелуй со всей страстью, которая рождалась в моей душе в присутствии него. Он начал сладко покусывать мою губы, а затем проводить языком. Кажется, я не выдержала и застонала. Я ощущала и свое желание, и его.

Он тем временем спустился на мою шею, орошая ее поцелуями и нежными укусами, водил языком по коже.

– Если что, ты всегда можешь меня остановить, – прошептал он.

Но я не хотела его останавливать. Я хотела, чтоб он целовал и трогал меня везде. Я хотела ощущать, что он мой, а я его. Я выгнулась, когда он провел двумя руками вдоль моего тела, когда провел кончиком носа от шеи до пупка. А затем я сняла рубашку, и он тоже избавился от одежды.

Я ждала, что он навалиться на меня, прижмется ко мне. Но он застыл, внимательно разглядывая меня. Я слышала его громки вдохи и выдохи, его быстро биение сердца, видела лихорадочный блеск глаз.

– Ты это уже видел, – пошутила тихо я про грудь.

– Я смотрел тебе в глаза.

Я тихо засмеялась, а он опустился ко мне и принялся исцеловывать меня всю.

– Как ты прекрасна, – услышала я сквозь поцелуи. – Моя любимая… Я навеки твой. Эстер… моя Эстер.

Последнее он прошептал так неуверенно, что я запустила пальцы в волосы и прошептала:

– Твоя полностью.

Его губы, такие нежные, такие трепетные. Мне казалось, что я готова вечно лежать, ощущая его поцелуи, его поклонение мне и моему телу. Я не могла иначе назвать все, что происходило. То, с каким он почитанием касался меня. Как дрожал сам при этом.

Поделиться с друзьями: