Дикое царство. О чем поет Север

– Моя Эстер, – прохрипел он мне в ухо.

– Только твоя.

Я развязала ему штаны, которые он тут же откинул. Дарий вопросительно посмотрел в сторону кровати, пока я сидела на нем, обхватив его торс бедрами.

– Здесь, – выдохнула я.

И он прижал меня к стене. И какими бы резкими или быстрыми не были иной раз его движения… его губы даже при все сжигающей страсти оставались полны нежности и трепета, а в руках чувствовалось почтение и уважение. Он любил меня, берег, защищал и делал меня счастливой. Иногда дрожал, когда прикасался ко мне, словно не верил, что я рядом. Принимал меня любой. И яростной, и нежной, резкой и ласковой. Я была полностью его, оставаясь при этом собой.

После дикого порыва страсти он отнес меня на кровать, где положил меня на себя и стал нежно гладить меня по спине, успокаивая, целуя в висок и расслабленно улыбаясь.

– Я хочу уехать отсюда подальше, – вырвалось из меня, но я тут же спешно добавила. – Я знаю, что попозже. Все в порядке.

– Нет, не в порядке. – Дарий прижал меня к себе крепче. – Что я за муж, если не могу сделать тебя счастливой?

– Я уже счастлива от того, что рядом с тобой.

Он покачал головой.

– Если бы моя дочь была на твоем месте… я бы сам себе голову открутил.

– За что?

– За то, что он не может дать полную безопасность.

– Я все понимаю, если даже мы оставим все на произвол Судьбы… и бросим дорогих нам людей… Неизвестно, как поведет себя Тигриный Дом, – прошептала я. – И нельзя бросать их. Я никогда не прощу себе, что оставила Кори. Я… оставила свою двоюродную младшую сестру. И каждый день ее вспоминаю. Но она хотя бы в безопасности.

Вечером я надела тунику с брюками, не желая наряжаться в открытые платья. По коже пробежали мурашки. Я повязала кинжал, подаренный Дарием.

«Будь осторожна, Эстер» – раздался голос Лалону.

«Ты что-то чувствуешь?»

«Земля дрожит от паники»

Я покачала головой, не понимая, к чему быть готовой сегодня. Дарий выпустил пар в тренировочном зале, его посещал Радж. Периодически я слышала их выкрики, и надеялась, что они не поубивают друг друга. Но нет. Вышли они вполне себе мирные. Всегда поражала эта способность мужчин решать конфликты в потасовке.

– Готова? – спросил Дарий, вернувшись из купальни.

– Нет, – честно ответила я.

– Я зашел к Кори.

– Оу.

– Я сказал, что вечером будет важная информация. Он… сказал, что давно ждет этот вечер, хоть и боится того, что будет после.

– Так он знал?

– Нет, и не знает. Но он… всю жизнь видел этот вечер. Странно, да. Жить и знать, что каким-то моментам суждено сбыться. Он видел только то, что сегодня он узнает что-то важное. Правда он прошептал, что потом будет что-то ужасное. Я постарался его успокоить.

Ситуация, которая разворачивалась, на прямую меня не касалась, лишь дорогих мне людей. Пусть их и немного. Но было дикое ощущение страха. Ох, Мать Луна, дай мне сил.

В комнате уже накрыли стол. На середине стоял огромный зажаренный барашек, вокруг него были овощи, фрукты. Рядом с каждой тарелкой были более глубокие под соусы, и конечно, лепешки.

Стояла пара бутылок вина, видимо, для тех, кому срочно нужно будет опрокинуть бокал. Взгляд мазнул по леденцам и сладостям. Огромная тарелка. Хоть что-то хорошее для Кори.

Солен сидел уже во главе стола, по правую руку от него сидела Шойдра и Сараби и Разие. Я села поближе к Разие, а рядом сел мой муж. Солен нахмурился, но промолчал.

– По этикету к Разие должен был сесть Дарий, ближе к царю, – тихо пояснила Сараби. – Но я думаю, девушке будет спокойнее сидеть рядом с Эстер. О чувствах беременности нужно заботиться.

Шойдра раздраженно поджала губы, а вот Солен расслабился и кивнул.

Через пять минут к нам присоединился Радж.

– Здравствуй, наш друг из Тигриного Дома. Благодарю, что принял приглашение, – улыбнулся царь.

– Как бы я не хотел порадовать вас сегодня, но я же всегда в вашем доме просто Радж, и моя благосклонность не означает благосклонность всего Дома.

– Это дает надежду, что среди вас есть еще много людей, которые хотят простого мира. Не хотят ссор, войн, конфликтов. Зачем нам проливать чью-то кровь?

И правда… Только странно слышать от тебя это, царь-поганка. Бабушка в детстве всегда говорила не трогать грибы-поганки – руки потом долго придется отмывать от яда.

Через какое-то время зашла Парвати за руку с Кори, она что-то милое ворковала мальчику. Не знала, что она может быть такой. Или Дарий прав, и это все ради того, чтоб хоть как-то быть причастной к власти?

Люкасса шла за ними, в ее глазах была паника. Но… волнистые темные волосы уложены и блестят. В ушах качаются массивные серьги-кольца. Она даже нарядилась! Ее бирюзовые шаровары шелестели, а браслеты на ноге звонко бренчали.

– Добрый вечер, – она поклонилась.

– Люкасса, присаживайся рядом со мной и Кори, – скомандовала Парвати.

– Я рад вас всех сегодня видеть, – начал Солен. – Как вы все знаете пять месяцев назад случилось страшное горе, разбившее мне сердце. Мой сын Кахир погиб в Северных землях, а Дикое царство осталось без наследника. Для некоторых это, как и для меня, трагедия, для некоторых… ну не будем об этом. Главное, что сейчас престол укреплен.

Все покивали, правда Люкасса бросала на меня резкие взгляды, словно надеялась, что я ей хоть как-то подскажу, что сейчас будет и зачем позвали ее.

– Беременность Разие – радостная весть, – произнесла Парвати. – И Дом благодарит тебя за твой смелый шаг.

Ой, как будто у нее был выбор. Восхваляют бедную девушку, которая не могла отказаться от традиции. Парвати тем временем продолжила:

– И мы с нетерпением будем ждать рождения, ты ни в чем не будешь нуждаться. – Голос Парвати стал приторный, точно мед, в то время как Разие растерянно хлопала глазами и старалась улыбаться, словно она наивная дурочка и не может поверить в свое счастье. – Но… наследник нужен уже сейчас. И… Дома есть темная сторона истории. Несколько лет назад, когда все были моложе, вспыльчивее, порывистее… одна девушка забеременела.

Я увидела, как Люкасса замерзла и перестала дышать. Она смотрела в тарелку и нервно кусала губы, Солен же не смотрел на нее. Кори поедал сладости, поглядывая на Парвати, которую он звал бабкой или бабулей.

– Во избежание личностных конфликтов, было собрано несколько девушек из Дома и отправлены ко мне, чтоб уберечь беременную и не раскрывать ее. Девушка была не виновата, что пала перед чарами мужественного мужчины. – Голос Парвати приобрел силу, а меня тошнило от таких слов как «пала» и «мужественный». – Был рожден ребенок, который не должен был жить. Но… мы с госпожой Шойдрой смилостивились над ним.