Дикое домашнее животное

И, честно говоря, с трудом могу представить себе, каким образом много лет назад, когда он был значительно моложе и еще красивее, одной экзальтированной студентке удалось его не только уговорить стать ее научным руководителем, но и женить на себе, отчего впоследствии родилась я.

Я очень люблю своих родителей и простила им даже то, что они в конце концов разошлись. Потому что, как бы ни складывались их отношения, они все же никогда не давали мне повода усомниться в том, что любят меня.

И где бы они ни были, чем бы ни были заняты, но раз в год мы обязательно собирались за одним столом и отмечали мой День рождения.

* * *

– Что тебе подарить? – спросила Антонина, когда мы, вконец уработавшись, решили выпить чаю.

До Дня рождения оставался почти месяц, но моя практичная подруга уже начала подготовку.

Я хотела сказать ей, что именно мне нужно, но передумала. В конце концов, она же не волшебник.

– Не знаю. У меня все есть, – выдавила я, наконец.

И это была почти правда.

Однако Антонина мне не поверила и тоже была права.

– Впрочем… При случае спроси у Лосева, где он купил эти замшевые мокасины, – вспомнила я свой недавний интерес.

– Что такое «мокасины»? – поинтересовалась подруга.

Темнота!

Пришлось прочитать ей лекцию об обуви северо-американских индейцев и современных способах изготовления ее вручную.

Глава 11

– Держи крепче! Там яйца.

Я сунула Бруно в зубы сумку с покупками, он сомкнул свои железные челюсти.

– Мы с тобой всю неделю были молодцы, так что сегодня устроим пир. Потому что мы этого достойны, – объяснила я ему.

Он гордо вышагивал с сумкой в зубах, внимательно меня слушая.

– Поэтому я купила всякие вкусные вредности: себе копченую форель и две банки маслин, а тебе куриную ветчину и фисташки. Только на этот раз всего один малюсенький пакетик. И не надо говорить, что я жадина. Ты же помнишь, что случилось, когда ты слопал сразу три упаковки?

Бруно покосился на меня, как будто хотел что-то спросить. Я поняла его:

– Не волнуйся, бананы я тоже купила. Сегодня оттянемся, а завтра устроим разгрузочный день и вернемся к кашам.

Неделя не то чтобы пролетела, но все же прошла на удивление быстро.

Я практически утешилась и выкинула Игоря из головы.

Возможно, Антонина была права, называя меня избалованным ребенком, в кои-то веки не получившим вожделенную игрушку. Ну что ж. Будут и другие игрушки.

Я успокаивала себя подобным образом всю неделю и, честно признаться, не очень-то верила в то, что себе говорила. И это было очень печально.

Впрочем, не настолько печально, чтобы вешаться или топиться. Подумаешь! Что такое мои печали на фоне глобального потепления?

Пройдет время, все устроится. Я обязательно кого-нибудь встречу. Ну, а если не встречу…

«А может, стоит позвонить Глебу?» – не раз за эту неделю малодушно спрашивал меня внутренний голос. И Антонина ему поддакивала.

А я сопротивлялась им обоим. И не звонила.

Возможно, мне действительно стоило пересмотреть жизненную стратегию и с этого момента переключиться на неженатых мужчин. По крайней мере, я смогла бы полностью завладеть их (его) вниманием и была бы уверена, что никакая жена не сможет меня затмить.

А в том, что именно это и произошло у нас с Игорем, я даже не сомневалась – приходилось с горечью признать, что, оказывается, на свете встречаются мужчины, которым жена дороже меня.

На этой безрадостной мысли мы с Бруно завернули в наш двор, и тут я увидела его.

Он сидел на лавочке возле моего подъезда и курил. А возле него на лавке лежала какая-то коробка.

Удивительно, но мое сердце не застучало, как сумасшедшее. Я не покраснела и не побледнела. И даже не сбилась с шага. Похоже, за последнюю неделю у меня выработался на него иммунитет.

Я гордилась своей выдержкой целых двадцать метров.

– Привет! – первым поздоровался он, когда мы с Бруно подошли к лавочке.

– Привет, – настороженно отозвалась я.

Бруно завилял хвостом в знак приветствия, а я почувствовала, что все-таки снова начинаю волноваться.

Проклятье!

Игорь встал, прихватив коробку. Это был банановый торт со взбитыми сливками.

– Есть разговор, – заявил он и, не спрашивая разрешения, направился к подъезду.

Мы с Бруно переглянулись, и я пожала плечами.

– Понятия не имею, что ему надо, – призналась я своей собаке.

И это была чистая правда. Я действительно не представляла, с чего вдруг он пришел. Обнаружил, что жена не читала Соломона Волкова?

Он ждал нас в подъезде, готовый, как и в прошлый раз, идти пешком. Но я демонстративно нажала кнопку вызова лифта.

Черт с ней, с клаустрофобией. Не тащиться же с продуктами на шестой этаж!

Лифт приехал, двери раскрылись, и мы зашли внутрь.

Те несколько секунд, что мы ехали наверх, мой мучитель изучал табличку с правилами эксплуатации пассажирского лифта, а я смотрела на него.

У него было странное выражение лица: как у человека, принявшего непростое, но единственно возможное решение.

Какое?

* * *

– Ты есть хочешь? – спросила я, пройдя в кухню.

Вообще-то у меня кроме только что купленных копченой форели, маслин, ветчины, фисташек и яиц с бананами больше ничего не было. Но правила приличия требовали, чтобы я задала этот вопрос.

– Нет, – ответил Игорь, и я облегченно выдохнула.

– Значит, будем пить чай с твоим тортом.

Терпеть не могу взбитые сливки. Но, полагаю, все же сейчас был не лучший момент признаваться в этом.

А вот Бруно ничего не имел против взбитых сливок, о чем и заявил недвусмысленно, усевшись рядом с кухонным столом и гипнотизируя коробку с тортом.

– Иди на место, – приказала я ему, наливая воду в чайник.

Он посмотрел на меня глазами неделю не кормленного ребенка, но подчинился.

– Можно, я закурю? – спросил Игорь.

– Можно, – разрешила я, усаживаясь за стол.

Он подошел к окну, открыл форточку и закурил, стоя ко мне спиной, словно не находил в себе мужества повернуться лицом. Впрочем, возможно, он просто любовался видом из окна, действительно замечательным.