Дикое домашнее животное

– Мне не нужны нормальные принцы. Мне вообще никто не нужен, – ответила я.

– А как же он? – спросила Антонина.

Он… Я помрачнела. А был ли мальчик?

– А что он? Он, похоже, спер мой кошелек.

Вот тебе и принц.

* * *

Неделя прошла как обычно, не считая того, что я все это время находилась в угнетенном состоянии. Конечно, я скрывала это, как могла, но Антонина чувствовала мое настроение и старалась не приставать. Лишь один-единственный раз она позволила себе какую-то невнятную сентенцию про избалованного ребенка, в кои – то веки не получившего очередную игрушку, но я проигнорировала ее замечание.

Честно говоря, мне было очень сильно не по себе. Ведь никогда до этого меня не постигала подобная неудача. Я всегда была абсолютно уверена в своих силах. А тут…

К концу рабочей недели я, наконец, поставила жирный крест на своем крестоносце – уж простите за каламбур – и окончательно успокоилась. А потом позвонила Глебу и позвала его на открытие очередной выставки.

Глава 6

В четверг вечером в агентство заглянул Валера Лосев, старинный знакомый и тайный поклонник моей подруги.

Точнее, это он думал, что тайный. И вот это было самое удивительное, потому что Валера Лосев был профессиональным психологом, сотрудничавшим с правоохранительными органами. И уж с его-то опытом не знать, что тайное всегда становится явным…

Много лет назад они с Антониной вместе учились в университете на психологическом. Правда, потом моя подруга, чтобы прокормить семью, переквалифицировалась в бухгалтера. А вот Лосев как-то перетерпел, выжил, и теперь процветал – у него была собственная частная практика. Мы сотрудничали с ним и совместно проводили различные тренинги и семинары по подбору кадров и управлению персоналом.

Лосев давным-давно, еще со времен университета, сох по Антонине и свято верил, что она ни о чем таком не догадывается. Разумеется, она все знала и бессовестно этим пользовалась.

Там была какая-то темная история.

Кажется, они встречались недолго. Потом что-то случилось, какая-то ужасная непоправимая ошибка, и все кончилось. Лосев попытался реабилитироваться, но у него ничего не вышло.

Со временем Антонина сменила гнев на милость, снова стала называть его Лосиком, но ближе вытянутой руки уже не подпускала.

Валера был рад и этому. Он уверил себя, что все прошло, былого не вернуть, и надо жить дальше. Бедолага думал, что у них теперь дружба.

А Антонина на полном серьезе считала его своим рабом и эксплуатировала по-черному.

Именно Лосик организовывал ее бесконечные переезды с квартиры на квартиру – следствие многочисленных разводов. Это он пристроил Антонининых детей в престижные школы: сына – в технический лицей, дочь – во французский коллеж. Когда детям захотелось собаку, именно Лосев нашел для них сначала немецкого дога Бруно, а затем Теренса, толстого белого лабрадора.

У него были знакомые во всех организациях города и на всех этажах власти. Он мог достать любую вещь и организовать любое мероприятие.

Единственным, что оказалось ему не по зубам, была Антонина.

* * *

– Привет, девчонки! – пропел Валера, вплывая в мой кабинет.

Не знаю никого, кому бы так шел светло-бежевый цвет. И совершенно не представляю, как ему удавалось в мятом льняном костюме выглядеть английским аристократом.

Если вы подумали, что Валера Лосев был ботаником, то ошиблись. Лосев был настоящим городским пижоном, прекрасно разбирался в модных тенденциях и с удовольствием покупал и носил шикарные вещи.

Я с тайной завистью ощупывала его кашемировые джемпера и сетовала, что никак не могу подобрать для себя что-либо похожее. Мы с ним были готовы часами обсуждать технологии итальянских обувщиков и буквально упивались родством душ.

А Антонина в припадке плохого настроения любила повторять, что мы просто близнецы – оба хищники и прожигатели жизни.

На счет себя я бы, разумеется, так не сказала, но то, что Лосев брал от жизни все, сомнению не подлежало. Но я его не осуждала. Возможно, он таким образом компенсировал свою неудачу с моей подругой.

Одно время, совсем недолго, я даже подумывала завести с ним роман, но, во-первых, он был неженат, а во-вторых, это все равно, что спать с братом. К тому же я чувствовала, что Антонине это вряд ли понравится. Так что я оставила эту затею. К всеобщему спокойствию.

– Как дела, приятель? – спросил Валера, теребя Бруно за ухо.

Бруно поморщился от такого панибратства (он не любил фамильярностей), но стерпел. А Лосев непринужденно опустился в кресло и положил ногу на ногу, демонстрируя отличную новую пару замшевых мокасин. Перехватил мой восхищенный взгляд и самодовольно ухмыльнулся. Пижон!

Ни за что не спрошу, что за марка.

– Ну? Что новенького? – поинтересовался Валера.

Я замялась, и Антонина с воодушевлением принялась рассказывать ему о подготовке к нашему очередному совместному семинару – на этот раз по мотивации персонала торговых предприятий.

Когда Антонина закончила, Лосев начал задавать каверзные вопросы, на которые она с легкостью отвечала. Валера докапывался, Антонина отбивалась. Он заходил с другого бока, она парировала. В общем, оба получали истинное удовольствие от общения.

В другой раз я бы тоже в этом поучаствовала. Но сегодня у меня почему-то не было никакого настроения.

В разгар прений зазвонил телефон, и я меланхолично взяла трубку.

– Алло?

– Я могу услышать Резникову Инну Алексеевну? – спросил знакомый голос, и я задохнулась.

Меня бросило сначала в жар, потом в холод. В висках запульсировало, в ушах зашумело.

– Я вас слушаю, – с трудом выдавила я, придя в себя через несколько секунд и стараясь говорить безразличным тоном.

Прошла почти неделя. Интересно, как он будет выкручиваться? «Я был в Антарктиде, спасал пингвинов»? Наверняка, что-нибудь в этом роде.

– Извините, что не позвонил раньше, – сказал он без тени сожаления в голосе, – но я только сегодня обнаружил в вашем кошельке визитку с телефоном. Похоже, в первый раз я невнимательно смотрел, потому что ее не заметил.

Тупица! Я тут же его простила. Но не собиралась ему этого говорить.

– Готов вернуть вам ваше добро. Могу завезти. Или сами заберете?

Вот тут уж я была в своей стихии. И если это наивно-нахальное существо полагало, что я немедленно кинусь ему на шею, то оно здорово ошибалось.