Дипломатия фронтира

— Кого, кого… Выходит, убили Андрея Артемовича Полосова, других сотрудников тут нет, — убитым голосом промолвила Екатерина.

— А почему записано по-другому? Как это? — изумлённо уточнил сынуля.

— Да, как?! Проклятье, ну как так могло получиться, а?! — распсиховался я. — Кто составлял этот сраный меморандум?! Ах, да, это напутала одна девочка из канцелярии Демченко, она уже уволена! Ну, и кем мы сейчас выглядим?

— Криком делу не поможешь, Максим! — но и она не смогла сохранить спокойствие.

— Дикость! Как можно было перепутать консула с послом? Что за подстава? Почему в канцелярии не вычитали документ, что это за подход такой к работе? — продолжал громко возмущаться я.

— Хватит! Ты ещё предложи всех уволить! А кто, кто именно, по-твоему, должен был вычитывать, если в аппарате Департамента числятся всего четыре человека на все наши представительства, и лишь недавно Сергею с боем утвердили «штатку» на пятерых?! — нервно отреагировала Екатерина Матвеевна.

Сразу я не нашёлся, что ответить.

— Мы все только учимся! Все, и ты тоже! Я совсем чуть-чуть работала по профилю на Земле, но зато здесь считаюсь офигительно крутейше-крупнейшим специалистом! Это же смех! Кострицын в прошлом был учителем географии в лицее, а его жена преподавала там же историю. И это очень удачное приближение, слава богу, что главный отдал их Демченко! Кхе! Несмотря… на весь пресс отдела образования… и… — голос Селезнёвой сорвался на писк:

— Учимся! Одна зашилась в текучке и напутала с должностями, ещё плохо различая их, другой вообще забыл что-то дописать! Там письмо не дошло, здесь испорченный телефон! У нас нет дипломатической школы, понимаешь, это мы с тобой сейчас её пишем, в реальном времени, между прочим, здесь и сейчас! Охо-хо… Что застыли-то, ребята? Пойдём, что ли, пока там супруги Кострицыны друг друга валокордином не отравили!

Консулом России в Стамбуле оказался невысокий, худой, даже высохший, будто изможденный длительной тяжелой болезнью, мужчина лет пятидесяти пяти. Хотя вполне можно и все шестьдесят дать. Тут угадать трудно, надо досье смотреть…

Узкое морщинистое лицо, заострённый подбородок, запавшие, нервные, блестевшие от нахлынувшей тревоги глаза под развитыми надбровными дугами. Седые волосы только на висках, на лысину уже нечего зачёсывать. Усы недавно коротко подстрижены, он то и дело пробует щетину согнутым пальцем, а может, нос так почёсывает.

Некогда он действительно работал учителем, как я понял, хорошим, затем был завучем. Только приметили его не для педагогической стези…

— После этой жуткой истории все мы изменились, — быстро рассказывала его супруга. Мы же здесь совсем одни, абсолютное одиночество, никакой связи с Родиной… — Я то и дело реву в уголке, а Дмитрий Николаевич стал нервным, дёрганным…

— Ольга…

— Что Ольга? Ну, что?! Наконец-то я могу хоть кому-нибудь! Хоть что-нибудь! Сказать! На русском языке!

Жена консула, Ольга Евгеньевна, она же секретарь диппредставительства, была на добрую ладонь выше супруга и в два охвата крупнее. Крашенная, казалось, с ног до головы: волосы белые, маленькие блеклые глаза, умело увеличенные синим карандашом, ресницы густо наведены тушью, ногти ярко-синие на руках и ногах, шлепанцы без носка, так что всё на виду. Брючки-бриджи, красная футболка-безрукавка.

Консул тихо кашлянул, втянув голову в плечи, беспокойно огляделся по сторонам и, наконец, испуганно покосился в сторону супруги.

— Конечно, мы оба испугались! — никак не могла унять свой истерический выплеск Ольга Евгеньевна. — А если и нас убьют?

— Ничего, товарищи! Мы с вами! — успокаивающе произнес Дино с сочувственной улыбкой и лёгким акцентом в придачу, весь контрастно бодрый в своей юношеской бесшабашности и не понимающий, чего так боятся бывшие педагоги, а ныне уже опытные работники дипломатической службы?

— Всё будет хорошо, — заключил он совершенно взрослым голосом.

— Да, да, это понятно… Вы не подумайте! Мы пока не собираемся заливать страх алкоголем, он, конечно, очень вредный… — покачала головой секретарь. — Но с другой стороны, какая разница, если в любой момент может прилететь пуля, ведь правда?

Неважнецкая тут обстановочка.

— Расскажите, как это произошло? — попросил я.

Оба переглянулись, затем Кострицын как-то неуверенно пожал плечами, а его супруга развела руками.

— Мне даже неудобно говорить, но мы не знаем, что там произошло, чувствую себя каким-то предателем… — расстроено произнёс консул. — Дело в том, что его убили на американской территории.

— Мы даже не знаем точно, где точно и как именно это произошло! — быстро добавила Ольга.

— Всё через третьи руки. Американским рейнджерам о происшествии сообщили контракторы из очередного конвоя с севера, а те сразу же довели это до сведения турецких пограничников… Нам о происшествии рассказали уже офицеры криминальной полиции, когда брали показания, — вернулся к рассказу постепенно приходящий в себя Кострицын.

— Его зарезали где-то в местечке Батл-Крик, там же Андрея Артемовича и похоронили… Вы же понимаете, что доставить тело сюда было невозможно!

Екатерина кивнула, что ж тут непонятного, холодильников нигде нет.

— А я не мог туда поехать! Решительно! Никак не мог! В таких условиях оставить посольство без руководства, а жену одну?! — голос консула становился всё громче.

— Не волнуйтесь так, мы вас очень хорошо понимаем, в сложившихся обстоятельствах вы всё правильно сделали, — успокоила его Селезнёва, мудро погладив при этом руку его жены. — Значит, точного представления об американских землях у вас нет?

— Их нет у самих американцев! Они чудовищно нелюбопытны, — шмыгнул носом консул. — В нашем регионе вообще не принято отправлять куда-то экспедиции, если речь не идёт о поисках золота, и по этой же причине никто не хочет делиться сведениями… Более-менее шевелятся турки, у которых рядом нет высоких гор с перспективными ущельями, одни холмы. Поэтому на поиски им приходится отправляться подальше в хребты Тавра… Но и турки до недавнего времени наивно считали, что от Стамбула до Канберры всего-то километров семьдесят!

— Какие, к чёрту, семьдесят… — не выдержал я, вспомнив все прелести Дикой дороги.

— О чём Дмитрий Николаевич и говорит! География у местных не в почёте. — Ольга решительно притянула мужа поближе, словно забирая его под крыло.

Почувствовав поддержку, консул продолжил ещё бодрее:

— Турки называют Великий Ганг Евфратом, но до сих пор никто так и не удосужился разведать верховья этой ключевой реки, хотя там их зона интересов. В общем, товарищи, вот что я вам скажу со всей определённостью: если этот плодородный регион что-то и погубит, то это будет золото.