Директива: Расширить!

Принцип «враг моего врага — мой друг» вполне мог дать сбой, и имперские генералы не собирались из-за слепых надежд проиграть окончательно и бесповоротно. Потому оборонительный периметр и ждал атаки в любой момент: разумные отдыхали посменно, — и считанные часы при этом, — техника не глушилась, а штабные офицеры во все глаза следили за происходящим вокруг городов.

Так уж получилось, что сержант, которому выпала честь лично наблюдать за первым из столкновений неизвестных сил с Альянсом Ззод, и в этой операции оказался первым: верхом на «броне», не отнимая бинокля от глаз, он активно вращал головой вместе с ещё парочкой своих бойцов из тех, кто согласился рисковать, сидя снаружи, ради куда лучшего обзора и, соответственно, возможности своевременно заметить что-то важное. Командованием такие выкрутасы, конечно, не одобрялись, но все понимали, что разведмашины повышенной проходимости сами по себе были теми ещё слепыми черепашками: слишком приземистые, с минимумом внешних сенсоров. Свою работу эта техника обычно выполняла, задействуя дронов, но последних сейчас было решено не выпускать, дабы не нервировать потенциальных союзников: неизвестно, как они отреагировали бы на присутствие над их головами механизмов, предназначенных для слежения и наведения дальнобойной артиллерии.

Тем более, что почти все автономные наблюдатели на данный момент были рассредоточены по переплетениям улочек многоуровневых городов, с прицелом на облегчение оперативного реагирования на вторженцев.

Так или иначе, но даже без дронов имперцам было, на что посмотреть.

Паукообразные боевые дроиды не стали задерживаться на одном месте: смяв сопротивление цийенийцев, окруживших один город, они оперативно собрались и выдвинулись в сторону другого. Благо, другие города находились не так уж и далеко — в трёхстах и пятистах километрах соответственно. Позади же боевые дроиды оставили исключительно трупы и разруху: десятки тысяч цийенийцев авангарда были убиты и брошены рядом с уничтоженной техникой, сожжёнными полевыми складами и остатками временных лагерей. Масштаб сражения, прошедшего за считанные часы, поражал воображение, ведь каждый имперский боец понимал: уничтожить больше двухсот тысяч бойцов с техникой, на худо-бедно, но обустроенных позициях так быстро просто невозможно. А если попытаться, то потери у атакующего будут несоизмеримо выше, нежели у защищающегося.

И тем не менее, корпуса боевых дроидов, истерзанные пулями и осколками, встречались не настолько часто, как было должно. У каждого имперца в голове вырисовывались свои пропорции, но в среднем картина позволяла предположить, что за одного уничтоженного дроида цийенийцы отдавали десятерых своих солдат.

При этом сказать, был ли такой размен выгоден для «союзника», было нельзя. Всё-таки подобные дроиды не могли стоить дёшево, и схожей эффективности боевые машины Империи Гердеон были несколько ценнее десятка-другого обученных и экипированных солдат. Иногда — ценнее в разы. Тут же весьма эффективных боевых машин полегло столько, что, переведи их в деньги, и хватило бы на формирование полноценной армии, куда более универсальной, чем эти странные паукообразные убийцы.

Но имперцам было грех жаловаться, ведь вся их универсальность в этот раз сплоховала, и только вмешательство третьей силы позволило рассчитывать на что-то кроме сохранения жизней горстки гражданских в подземных бункерах.

— Командир, небо!

Сержант уже и сам увидел то, чего быть не могло: чистое, готовое накрыть планету покрывалом ночи небо подёрнулось странным искажением, а спустя секунду-другую на его месте уже плыла громада серого, с серебристыми линиями корабля, на днище которого яркими голубыми кругами пульсировали механизмы, компенсирующие воздействие гравитации. Это явно был подпространственный прыжок, но совершить такой без предварительной подготовки, «прыгнув» прямиком в атмосферу?

В сказках, голофильмах и художественных книгах такое было возможно, но в реальности ни один капитан не согласился бы даже попробовать.

Каждый космический волк знал о том, что любые взаимодействия с подпространством вблизи от гравитационного колодца планеты, звезды или любого другого массивного космического объекта чреваты в лучшем случае превращением корабля в груду перекрученных, искрящихся и задорно разлетающихся во все стороны обломков. В худшем — исчезновением. Следы таких «путешественников» даже находили иногда, во время раскопок натыкаясь на вмурованные в почву корабли прямиком из далёкой древности. Случалось такое редко, так как чаще всего «хоронили» в себе звездолёты всё же звёзды, и следов там, закономерно, не оставалось.

Потому-то сейчас люди, — включая тех, кто находился под щитами в городах, — во все глаза смотрели на невозможное. Ещё два корабля таким же образом присоединились к первому, что уже указывало на то, что это не случайность, не удача, улыбнувшаяся одному кораблю из нескольких сотен совершивших прыжок. В галактике действительно объявился некто, способный на манёвры, могущие изменить всё.

Когда махина звездолёта, движущегося в атмосфере дала первый залп, никто особо не удивился: зачем ещё подгонять, очевидно, не десантное судно так близко, если не для орбитальной бомбардировки?

Желтоватые росчерки один за другим устремлялись куда-то за горизонт, и эхо далёких взрывов волнами прокатывалось по пустынным равнинам. Альянс Ззод потерпел поражение в космосе, и совсем скоро должен был пасть здесь, на поверхности планеты. Таких стычек по всему сектору происходило великое множество, и не везде Единение Систем добивалось победы. Иногда колдуны творили что-то совсем уж невообразимое; иногда наличествующие силы Альянса, космические и наземные, оказывались слишком велики; периодически межсистемные прыжки проходили с изъянами, и флот выходил из подпространства в не лучшем состоянии.

Всё это привело к тому, что линия фронта, образованная Единением, колебалась и дрожала, точно навеянное дурманом марево. Исход войны нельзя было ни спрогнозировать, ни даже грубо предсказать.

Но ясно было одно: судьба галактики оказалась в руках тех, кого абсолютное большинство разумных не назвало бы иначе, чем врагами…

Глава 18 Судьба Осколков

Адиас, столичная планета системы Иа, Осколок — Звёздное Царство Вендикт.

24.01.0000, 11:01:02 от Точки Отсчёта.

Магна Мартирис знал, что ставки в затеянной им игре невероятно высоки. Вырвать из рук Императора свободу для своего народа, для своего королевства — задача, требующая недюжинных умений, навыков… и удачи. Да, он понимал, что даже сделай он всё идеально, не ошибись нигде и ни в чём, и вероятность успеха всё равно будет весьма далека от абсолютной.

Две стороны одной монеты — победа и поражение. Магна верил в победу, верил отчаянно и так сильно, что любые препятствия на его пути осыпались прахом. Коллеги, последователи, друзья, враги, родственники — Магна Мартирис избавлялся ото всех, кто был против, кто считал, будто хоть какая-то стабильность лучше смелого шага в неизвестность, шага в светлое, самостоятельное будущее для всего народа…

Ко всеобщему облегчению, Магна оставил идущим за ним следом разумным пути для отступления. Сохранил жизнь Транникилу, своему брату, первому после Магны. Не потому, что не верил в свой успех, вовсе нет. Просто убить самого дорогого для себя родича он не сумел, а сохранить ему жизнь просто так… Магна предал бы самого себя, поступив таким образом. Он и так балансировал на грани своих принципов и идей, в чём-то идя против них, прикрываясь мнимыми доводами и ложью, нацеленной в первую очередь на него же.

И тем не менее, лицемерие сделало то, на что ныне не было способно ничто другое.

Оно подарило его народу шанс на спасение. Подарило возможность обернуть всё вспять не такой уж высокой ценой: жизни самозваного правителя-тирана, его ближайших приближённых, набранной не так давно гвардии и части чиновничьего аппарата. Всего лишь бунт; свержение власти лоялистами, которые смогут обратиться к Империи с просьбой принять их обратно. Принять — и помочь отбиться от бывшего союзника, пробывшего таковым совсем недолго.