Дитя Меконга

Тонг летит спиной назад, ожидая удара о скрытые в воде камни, однако та принимает его мягко, почти нежно. Как мать вернувшегося домой после долгого отсутствия дитя.

Ещё недавно тёмная и похожая на зеркало вода становится почти прозрачной. Тонг видит небо над головой и как ныряет следом за ним огромный наг.

— Простите, Ваше Высочество, но я не могу снова вас отпустить.

Огромная пасть открывается, позволяя рассмотреть устрашающе острые клыки, только вот не она целится в Тонга, чтобы сожрать. Не она приходит в движение, чтобы достигнуть цели.

Хвост удавкой оборачивается вокруг горла, сдавливая и перекрывая кислород. Воздух стайкой мелких пузырьков устремляется вверх, стоит только приоткрыть рот.

Тонг беззвучно кричит, цепляясь пальцами за чешуйчатый хвост, царапая его короткими ногтями, но добиваясь лишь издевательского смеха, что добирается до ушей, несмотря на окружающую воду.

— Вы слишком слабы, чтобы справиться со мной, Ваше Высочество. Не стоило вам менять свою жизнь на жизнь глупой девчонки даже не помнящей своё прошлое. Как жаль…

Давление на шее становится сильнее, а желание вздохнуть кажется нестерпимым, вот только сил, чтобы выбраться нет. Пальцы соскальзывают с чешуйчатых боков, не в силах причинить нагу боль. Не в силах вообще что-то сделать…

— Тонг!

Этот голос врывается в сознание Тонга вместе с исходящим от кольца жаром.

— Тонг, ты меня слышишь?!

«Да…»

Новая стайка пузырьков отправляется вверх, и начавшее было гаснуть сознание вновь обретает чёткость.

— Тонг…

Голос отдаляется и Тонг тянется за ним, вновь цепляясь за чешуйчатый хвост, вдавливая в него пальцы и чувствуя, как с каждым мгновением всё сильнее нагревается кольцо.

Раздавшееся шипение служит музыкой для ушей Тонга, а в следующий момент давление на шее ослабевает и он выскальзывает из западни.

— Ах ты, маленький змеёныш!

Тонг не слушает, посылая тело одним сильным толчком ног вверх и загребая руками. К поверхности, к кислороду, от нехватки которого сдавливает горло не хуже хвоста нага. К голосу, что всё ещё зовёт его…

Тонг кашляет, хватая ртом воздух, будто выкинутая на поверхность рыба, и не успевает ничего осознать, когда на него налетают с тихим писком, обнимая не слабее того самого хвоста.

— Братик, ты очнулся!

«Это мне стоило говорить…» — мелькает в голове вялая мысль и пропадает, когда Пла начинает хныкать, зарываясь лицом ему в плечо.

— Всё хорошо…

Язык еле ворочается и выходит тихо и сипло, будто Тонга действительно кто-то душил. Глаза открываются тоже с трудом.

— Отпусти его, Пла. Задушишь же, — звучит голос отца. — Ну-ка, иди сюда.

— Но папа!

Цепкие руки Пла исчезают, давая наконец-то Тонгу вдохнуть полной грудью.

Зрение восстанавливается чуть позже. Приходится протереть глаза, чтобы прогнать странную, неприятную муть и сфокусироваться.

Надувшаяся Пла в руках отца, его обеспокоенный, внимательный взгляд и стоящий у самой стены Нок, будто изгнанный туда: напряжённый и сосредоточенный.

— Я просто перенапрягся.

Тонг сглатывает сухим саднящим горлом и, накрыв его ладонью, осторолжно поглаживает. Ощущение сдавленности никак не желает уходить, будто хвост нага всё ещё там, на месте.

— Познакомься, пап, это Пи Нок.

«Глупая, дурацкая ситуация…»

Ему хочется куда-нибудь провалиться или спрятаться от острого взгляда отца, но вместо этого он лишь садится на кровати ровнее.

— Мы уже познакомились.

Слова ощущаются так же: остро и тяжело, будто Тонг в чём-то виноват, будто он не должен был приводить сюда Нока.

— Пап, а что такого срочного и важного у тебя случилось, что ты оставил Пла одну, а?

Тонг недобро щурится, не желая быть виноватым непонятно в чём. Даже тот факт, что Нок, подойдя ближе, успокаивающе касается ладонью плеча, не помогает ему остыть и отпустить, позволив отцу выражать своё недовольство.

— Только маме не рассказывай…

— И что именно мне не рассказывать?

— Ма!

Голоса Тонга и Пла звучат в унисон, когда на пороге появляется невысокая крепкая женщина в тёмном платье с собранными в высокий хвост волосами.

* * *

Всё отступает на второй план, когда мать понимает, что Пла наконец-то проснулась. Тонг видит это по её глазам, по дрогнувшим в улыбке губам и тихому, тёплому:

— Иди сюда, маленькая моя.

Пла срывается с места, выскальзывая из рук отца и ныряя рыбкой к матери, будто оправдывая своё имя.

— Спасибо, — тихая простая благодарность, что срывается с губ матери, колет Тонга острой иглой изнутри.

Его благодарят за то, что он и так должен был сделать, не только как старший брат, но и как тот, кто может. Он часть семьи. Так зачем же?..

«Или меня не считают семьёй?..»

Странная мысль вспыхивает в сознании внезапно и обжигает не хуже медузы.

«Они мои родители, так с чего бы…»

— Ты голодная, моя дорогая? Давай приготовим что-нибудь вкусненькое? Поздний ужин, а? Как ты смотришь на это?

Воркование матери неожиданно царапает и Тонг прикрывает глаза, не желая видеть, как та поднимает Пла на руки.

Он не должен этого чувствовать. Не должен вести себя, как маленький ревнивый ребёнок…

— Поговорим внизу, — доносится до Тонга голос отца, а затем всё стихает.

Плеча касается тёплая ладонь и Тонг почти вздрагивает. Он забыл о Ноке, забыл о том, что тот стоит позади него. Всё ещё стоит…

— Они ушли, — Нок садится рядом, и лёгкое ободряющее прикосновение меняется. Пальцы принимаются разминать скованное напряжением плечо, давая понять, что он здесь, и он не уйдёт.

— Прости, Пи. Я… — Тонг прикусывает губу, опуская голову так, чтобы спрятать глаза за волосами, даже понимая всю тщетность этой попытки. Пряди слишком короткие, чтобы за ними можно было скрыться. — Мне вдруг на мгновение показалось, что я тут лишний.

— Если бы ты был тут лишним, — тихо, но вкрадчиво шепчет Нок почти на самое ухо. Тонг ёжится от щекотки, что вызывает коснувшееся кожи дыхание. — То твой отец не попытался бы откусить мне голову.

Тонг потрясённо распахивает глаза, оборачиваясь так резко, что почти сталкивается с Ноком лбом.