Для писем и газет
Шрифт:
– Дожились, репки и той нету!
Остальные Михайловы невнимательно приняли это к сведению, поскольку как раз делили мясное. Надо заметить, что старший, например, Михайлов прожил без репки 63 года. Старшая Михайлова прожила без репки 58 лет. Дочка старших Михайловых Лиля прожила без репки 34 года. Зять Михайловых Славик – примерно столько же плюс три года службы в Забайкальском ВО.
Самый младший Михайлов, Алик, уступающий по объему нижних бедер только старшей Михайловой, вообще не имел понятия, что есть такой злак, поскольку сказку «О рыбаке и репке» проскочил, сразу увлекшись импортными журналами с антипедагогическими картинками.
Итого, семья Михайловых прожила в общей сложности
Но беда не ходит одна.
Как-то неделю спустя Лиля Михайлова вернулась из НИИ членовредительства, где она несложно работала, вытащила из портфеля отпечатанные на машинке листочки и сказала: «Вот!». Выяснилось, что в Ташкенте один кандидат наук, некто Суриков В.А., посвятил диссертацию, а потом и жизнь на изучение скромной репки и доказал, что эта самая скромная репка есть не что иное, как наш жень-шень! По количеству полезных ископаемых. А в отдельных случаях и превосходит своего знаменитого собрата по корнеплодству. Были на этих листках таблицы-сравнения, выводы, прогнозы, и даже подтверждения полезности репки из народных источников. Например, Илья Муромец, как известно, сидя на печи, питался исключительно репкой, спускаясь только в туалет или за спичками. Просидев же на репке 30 лет и 3 года, вскочил на богатырского коня – и только его и видели! В конце прилагался список болезней числом в 250, которые, как доказано, легко одолеваются отваром, припарками, а также выкатыванием сырой репки по животу.
Лиля Михайлова стала зачитывать список с комментариями. Дойдя до пункта «мужская сексуальная меланхолия», она остановилась и значительно посмотрела на мужа.
Еще через неделю пытливые журналисты разыскивали кандидата Сурикова. Им оказался пугливый дремучий мужчина, от которого даже сквозь экран телевизора страшно разило чесноком. Он подтвердил все напечатанное, присовокупил добавочные факты, сообщив в конце, что имеет достоверные сведения о связи репки с Космосом, которые пока боится обнародовать.
Страна заволновалась окончательно.
Дело, как всегда, подогревали слухи. Например, один подросток упал с 14 этажа, думали – уже все, но тут соседка снизу дала ему понюхать натертой репки, он встал без единой царапины, закончил школу, и его даже уже посадили. Говорили еще, что если выпить бутылку водки, но запить отжатым соком репки, то можешь дуть в эту милицейскую трубочку, как Дюк Эллингтон, – они перед тобой извинятся и еще спасибо скажут. Короче, прав, говорили, оказался Суриков. Репка спасала от всего, включая облысение, размягчение мозга и срыв беременности до четвертого месяца.
Но беда заключалась в том, что репки-то не было!
Это вторая присказка.
Жил да был в одной деревне Дедка. Тоска дремучая. Он развлекался тем, что смотрел по ТВ ритмическую гимнастику, стараясь подбирать на гармони бешеные ритмы эпохи. Однажды Бабка прервала это увлекательное занятие словами:
– Слышь, старый, чего в газете пишут!
Дедка неохотно выключил ТВ, протер портянкой гармонь, потом очки и прочел: «Неужели доживем до того, что будем закупать дефицитную репку в Таиланде?» Дедка углубился в статью, затем почесал руку и резюмировал:
– Надо помочь труженикам города.
С этими вещими словами он бросил коту огурец и вышел вон.
Итак, посадил дед репку. Выросла репка большая-пребольшая. Массивная. А убирать, естественно, некому. Из цепи Дедка–Бабка–Внучка–Жучка–Кошка–Мышка выпало звено в лице Внучки, которая однажды ушла в город и не вернулась. И уже не вернется. И вот парадокс развитого социализма: с одной стороны, страна
задыхается без репки, с другой – вот она, репка, большая-пребольшая, массивная. В общем, надел Дедка пиджак с планками и густой медальной россыпью, пошел, куда следовает, и сказал неприятные слова, не глядя на лица.И город в который раз решил помочь селу!
Первыми приехали шефы того колхоза, при котором был закреплен Дедка. Какой-то институт. Шефы приехали на двух автобусах, увидели репку, заохали! Женщины ходили вокруг репки, как на Танины именины, всплескивали руками, горготали, вспоминали случаи. Когда припекло, они разделись до вяловатого тела, приклеили на нос подорожник и стали против солнца, раскинув руки с провисающими подмышками. Затем покушали, кто что привез, попели, сели в автобус и газанули.
По дороге догнали своих, которые возвращались с кошелкой колхозных яиц.
Вторым был Ресторантрест.
Ресторантрест выгрузился, невнимательно осмотрел репку, потом местность, потом приготовили, сервировали, пригласили Дедку и… загудели. Потом разбрелись по кустам парами, а оставшийся без пары Ваня Коган приставал к Дедке: за что тот убил Чапаева?
– Что он тебе сделал?
Как Дедка ему ни доказывал, что в глаза не видел Чапаева, только в одноименном кинофильме, а имеет на совести лишь двух комсомолок 30-х, которым обещал жениться, да так и не успел, война помешала.
Под вечер собрались, попрощались и газанули.
По дороге подобрали своих, которые возвращались с убитой дичью в виде большой вязанки колхозных утей.
Третьей была агитбригада из области. Двадцать мускулистых ребят и отважных девчат пели частушки, показывали остроумные сценки в парикмахерской, убеждали Бабку, что Бога нет. По личной просьбе Дедки девчата исполнили ритмическую гимнастику, потом покушали, выпили, собрались, попрощались и уехали в Белоруссию.
По дороге подобрали своих, которые возвращались с колхозными телками, Любой и Светой. Попрощавшись и пообещав писать каждый день, они вскочили в машину и рванули вдаль с песней «Есть и ситцы и парча!».
Жить стало гораздо веселей и даже как-то разухабистей.
Но дело, меж тем, стояло. И репка, между прочим, как бы поняв свою значимость, с каждым днем перла из земли могущественные женские бока и была похожа на застоявшуюся невесту в ожидании суженого.
Дедка бегал, звонил, кричал в трубку:
– А? Говорите громче!…Так когда ждать-то?!.. А холода ударят!.. А? С кем я разговариваю?.. Нет, вы скажите свою фамилию, я запишу!
И так далее.
В пятницу днем на горизонте показалась туча и грохот. Туча быстро приближалась, грохот, соответственно, нарастал. И вот на место трудового подвига как бы с неба пал яростный стройотряд. Действовали быстро, четко, по-военному. В три дня заасфальтировали озимые, поставили столбы, свалили колхозный лесок. Лично для Дедки, Бабки, Жучки, Кошки и Мышки построили прекрасный культурно-торговый центр с баней, химчисткой, приемом посуды и коровником на 600 койко-мест. Улетели так же быстро, выбив у председателя три с половиной миллиона денег, по дороге на лету подхватив своих, которые, возвращаясь, тащили под брезентом что-то тяжелое.
Утром по деревне бродили ничего не понимающие жители, тихие и пришибленные, словно погорельцы. Дедка ошеломленно держался за высокую мраморную стелу возле забетонированной репки, к которой шли крутые ступени и Аллея трудовой славы…
Ближе к зиме через это все проезжала машина геологоразведки. Дедка их тормознул, поговорил, потом поспорил, потом поругался. Потом сбегал по соседям, принес шесть литров самогона (свекольного) и овцу на веревке.
Геологи открыли бутыль, понюхали, вытерли слезы и сказали: