ДМБ: Упал, отжался!

–  Это что с ним?
– негромко поинтересовался генерал армии.

–  Вы им что, по сто грамм выдали?

Сидоров поманил пальцем полковника и кивнул на бойцов:

–  Это что?

–  Экипаж БРДМ, товарищ генерал-полковник. Младшие сержанты Простаков и Валетов и ефрейтор Резинкин. И командир взвода лейтенант Мудрецкий.

–  Я не фамилии спрашиваю… Черт, где-то ведь слышал уже, недавно причем… Чего они дергаются?

–  Так ведь антидот кололи, товарищ генерал-полковник, - терпеливо пояснил Копец.
– Атропин. С него такое бывает. Особенно если передозировка - а Валетов, сами видите, мелкий, худой, ему шприц-тюбика с избытком хватило. Вот если бы действительно после газов - тогда другое дело, там одно другим вышибается, а так - считайте, на ровном месте.

–  Понял, не дурак.
– Сидоров повернулся к генерал-полковнику: - Это после антидота, отходняк у них. Если бы ОВ применили, такого бы не было.

–  Спасибо, я услышал. Как я понимаю, если бы тут применили ОВ, они бы точно дергаться не смогли. Значит, вот этот низенький - младший сержант Валетов?

–  Так точно!
– хрипло выкрикнул Фрол и повернулся к Резинкину: - Витек, а это кто?

–  Похоже, Копец.
– Ефрейтор попытался присмотреться, но перед глазами все расплывалось. Среди зыбкого тумана иногда проглядывали только яркие и большие звезды на погонах.
– И с ним начальство. Может, опять Лычко приехал?

–  Тихо вы!
– зашипел на товарищей Простаков.
– Тут проверяющие из Москвы, сейчас нас всех дрючить будут!

–  Это проверяющие из Москвы нас дрючить приехали, - громогласно передал Резинкин по цепочке.
– Валет, ты когда вазелин покупал, пару тюбиков не заначил?

–  М-да, к бою они, может, и готовы… - Генерал армии задумчиво посмотрел на дергающегося Валетова.
– Так, говорите, через полчаса это пройдет? Жаль, нет у нас времени, надо бы на командный пункт вернуться. Сколько там до второй фазы учений? По новому графику?

–  Сейчас скажу.
– Генерал Сидоров взглянул на часы.
– Ага, через двадцать одну минуту условный противник наносит еще один условный ответный удар, и мы переходим к обороне.

–  Еще один - это вы правильно подметили… Ну хорошо, а вы, лейтенант, антидот не принимали? Способны нормально разговаривать?

–  Так точно!
– Мудрецкий вытянулся и начал менять окраску, как хамелеон. Под пристальным взглядом генштабиста лицо его постепенно становилось молочно-белым, в точности повторяя расцветку внутренней стороны химзащиты.

–  Вот и отлично, значит, с вами и поговорим.
– Генерал армии покосился на Сидорова. Тот медленно багровел, словно ухитрялся на расстоянии перекачивать кровь из своего офицера.
– Послушайте, лейтенант, вы знали, что этот прибор на аммиак реагирует?

–  Так точно, товарищ генерал армии!
– Горло Мудрецкого мгновенно пересохло, и все окончательно расплылось перед глазами, словно и ему вкачали изрядную дозу атропина. Постоянный пациент окулистов, Юрий и без специального образования знал все побочные эффекты этого лекарства. С детства.
– В ГСП-11 используется реакция блокирования холинэстеразы, следовательно…

–  Если такой умный, почему сразу не сообразил?
– тихо зарычал Сидоров.
– Почему не проверил, в какое дерьмо вляпались?

–  Товарищ генерал-полковник, по обстановке я должен был предположить применение нервно-паралитических отравляющих веществ либо случайное заражение местности ими же.
– Лейтенант достиг бумажной бледности, и ему ничего больше не оставалось, кроме как обороняться до конца. Победного или нет… когда тебя допрашивают сразу два генерала в таких чинах, это уже не важно.
– Кроме того, по сценарию учений мы действуем против организации международных террористов, следовательно, аммиак как сильнодействующее ядовитое вещество тоже мог быть применен в качестве оружия массового поражения.

–  Послушайте, лейтенант, но мы же все-таки на учениях, а не на войне, - мягко и вкрадчиво, как пантера в джунглях, вновь вступил в разговор представитель генштаба.
– Все-таки вы должны понимать, что здесь никто против вас боевые ОВ применять не будет!

–  Простите, товарищ генерал армии, но, насколько мне известно, именно здесь и проводились учения с применением боевых ОВ.
– Мудрецкий сражался, как крейсер «Варяг», вызывая нервное подергивание щеки у полковника Копца. Тот уже понял, что ему даже вазелином не дадут воспользоваться. Все будет просто, быстро и почти не больно - майорские погоны, пенсия без учета выслуги лет и полагающихся за оставленное в химвойсках здоровье надбавок… Возможно, перед этим - скромный таежный гарнизон со служебным жильем в сборно-щитовом бараке… Если этот лейтенант еще хоть слово скажет, то и без жилья придется обойтись. Останется только достать пистолет и застрелиться - тогда есть шанс, что дело замнут, спишут на несчастный случай на учениях и семья хоть что-нибудь получит за погибшего при исполнении полковника.

Лейтенант действительно сказал.

–  Виноват, товарищ генерал армии, - на этом Мудрецкий хотел остановиться, но не смог. Взвинченные чрезвычайным происшествием нервы провернули его язык дальше: - Но даже на учениях я обязан был действовать, как в боевой обстановке!

–  Кстати, действительно, обязан был, - задумчиво произнес генштабист.
– Сидоров, как вы считаете, лейтенант действовал по обстановке? И насколько успешно? Вы сами химик, вам, знаете ли, виднее…

–  Я считаю, лейтенант… э-э… Мудецкий действовал грамотно и решительно. По обстановке и в строгом соответствии с инструкциями.
– Генерал-полковник откашлялся и с тоской почувствовал, как при каждом толчке сердца тихо плещется содержимое заветной фляжки. До трубочки пока что не добраться, леший бы побрал весь Генштаб!
– И подготовка хорошая, чувствуется, грамотный офицер. Вы где учились, лейтенант?

–  В Саратове… - Юрий чуть было по привычке не назвал свой факультет, но вовремя заметил закатывающиеся под лоб глаза полковника Копца. Это неожиданное, небывалое зрелище сразу же встряхнуло лейтенантские мозги и поставило все на место. Среди прочего в памяти обнаружилась и короткая, но убедительная беседа, которую полковник провел с третьим взводом сразу же после торжественной встречи начальства.
– Только, виноват, не химическое училище, товарищ генерал-полковник. Внутренних войск. Разведка мы, а здесь в командировке, на обучении.

–  Ага, помню, помню, слышал. Докладывали, - оживился Сидоров. Специально для генштабиста поинтересовался: - Кто вас тут обучает, а?

–  Начальник цикла - полковник Копец, непосредственно курирует роту подполковник Васьков, - отчеканил Мудрецкий. Начальник цикла услышал свою фамилию и начал понемногу оживать.

–  Хм, неплохо, неплохо. Так вы не химик? Тогда все совсем занятно. Кстати, вы сказали - рота? А остальные ее взводы где сейчас? И два ваших отделения?

–  Мои - вон они, товарищ генерал армии.
– Мудрецкий кивнул туда, где бойцы в защитном снаряжении отмывали спасенный броневик дезраствором из АРСа.
– Работают в очаге поражения… предполагаемом. А рота… - Тут лейтенант беспомощно посмотрел на Копца.
– На момент объявления тревоги находилась на позициях, дальше - не могу знать. Виноват.

–  Да ладно вам, лейтенант, ни в чем вы не виноваты.
– Генштабист посмотрел на часы.
– Жаль, времени мало… Вы, лейтенант, действовали правильно. Видите, даже командующий химвойсками вас оценил как грамотного офицера, причем даже не догадался, что вы не химик. А ведь к сегодняшнему дню вас не пять лет готовили! Так что молодцом, молодцом. Сидоров, отметить нужно командира взвода… Черт, он же не по нашему ведомству, даже жалко. Ну ладно, я с генералом Дубининым на этот счет созвонюсь. Пойдемте, посмотрим, как остальная рота действовать будет. Кстати, лейтенант, а что там ваши бойцы говорили насчет генерал-лейтенанта Лычко?