Дневник ангела

– Ведь в последний раз...

– Нет...

Надо её чем-то развеселить, испугать.

– А убить тебя можно?

– Как?

– А вот так.

Показал на пальцах, будто стреляю из пистолета.

– Ну попробуй.

Она улыбнулась. Сейчас она уйдет!

– Ты ведь сама попросила...

Прошептал я; шагнул назад, быстро огляделся, ну, - копер! Ну, ну!

– Да... Что-то не так?

– Да, нет, - не надо!

– ...

– Да?

– ...

Я сделал ещё шаг назад и достал из кармана плаща пистолет.

– Мне никто никогда не верил!

– ...

Выстрел четко совпал с ударом о сваю. Я не услышал, как Лена что-то ответила мне; я выстрелил.

Пистолет дернулся в моей руке, как внезапно пробудившаяся птица; рванулся в полет; удержал его...

Рука гудела как колокол.

Грохот разом прекратился. Это - все?

Так быстро?

Но сейчас они сбегутся и, схватив меня, спросят: кто это сделал? Не торопись, постой... Тело лежало у моих ног.

Я. Это сделал я.

Стоп, стоп... "Stop... I wanna go home... Take off this uniform... And leave the show аnd I'm waiting in this cell... Because... Have I been guilty all this time..."

Она, кровь. Какое красное.

Надо бежать.

Но бежать не хотелось. Хотелось знать.

Ведь мы снова вместе.

Мы так давно не были вместе...

– Лена! ты видишь, ты теперь видишь? Послушай, не плачь, послушай... Ты красивая, ты удивительно красивая! Никогда больше они не коснутся твоего тела, оно стало в красном, красное соединило нас, теперь уже - навсегда, я узнал тебя - в красном!.. Теперь только ты, мы ведь никогда не умрем, люблю тебя...

Я склонился над телом. Надо бежать.

Внезапно чувство невероятной, необъяснимой нежности нахлынуло на меня. Порыв ветра pазогнал стpуйки кpови на лице тела, кpовь затекла в pот, пpолилась на асфальт...

Какое дивное, какое правильное тело.

Я наклонился ниже и поправил волосы pазметавшиеся тела. Захотелось поцеловать его, в губы.

"Тихо, как вдpуг тихо..."

Вдруг подошвы сапожек скользнули и я упал на тело. Испугался, вскочил. Рассмеялся.

Вновь грянул копер.

Работа окончена, да! Испугался: бросился бежать.

Я испугался.

"Но как глупо и как красиво..."

Бормотал, убегая прочь. Только теперь пришел страх.

Или стыд?

Я это сделал! сделал! Я, я! Я был готов обнять, убить всех, я летел, я смеялся... Я, это сделал я! Я могу убивать, могу! Хотелось кричать об этом на весь мир, - дайте мне атомную бомбу - я взорву город, к черту город, я взору мир, вселенную! я смог, смог!! Ветер мотал полы моего плаща, ветер бил мне в лицо; холодно?

Нет, - ладонь правой руки ещё грел пистолет. Внезапно бросил его в случайную урну. Рассмеялся опять.

"Идиот, а как же кассета? Почему я никогда, ничего не могу сделать нормально?! Ну и ладно, к черту. Это - тариф, плата за проезд, проклятущее "красное" мне стоило концерта "Тамбурина"; ладно, все, хватит..."

Метро. Единый.

Эскалатор. Вагон. Упал на сиденье.

Ну вот.

Вот теперь все.

Успокойся, все...

Теперь и мне необходимо погибнуть.

Глава 14.

"Pоман в стихах - 5".

Когда время придет умирать,

Мне бы очень хотелось стать

Одним из тех фонарей,

Что стоят у твоих дверей,

Чтобы ты не была одна,

Когда ночь тиха и длина.

Или там, где темный причал,

Я бы ночь напролет стоял,

Чтобы плыл над водой огонек

Для того кто так одинок...

...Я бы мог заглянуть в то окно,

Где так тихо и так темно.

Я всю ночь охранять готов

Мою дочь от кошмарных снов.

Да, да, да, я хотел бы стать,

Когда время придет умирать,

Фонарем, который горит,

Когда весь мир уже спит,

И всю ночь напролет с луной

Говорит о тебе одной.

Дм.Умецкий "Вальс для Марии".

/ноябрь 1997г., продолжение/

Общение с нотной грамотой, с теорией литературы постепенно привели его к простой истине: все, - и мысли, и чувства, и поступки, и что-то, чему нет ещё названий и характеристик, - все это можно разложить по полочкам, всему этому можно дать оценку, справедливое и дельное объяснение.

Да, объяснить можно все. Самые нелепые безумства, самые странные речи, самые неожиданные решения тех или иных задач, проблем. Попробуйте, ведь это не страшно.

Мир, тонкий романтический, мир аур и монад, мир любви, несомненно, тот час же померкнет, скукожится - отомрет. Зато в чистом, равномерно освещенном пространстве, вы - как достойно - сможете наслаждаться величием своей души и верностью своего тела! Ни одного лишнего жеста, ни одного безумного слова.

Однажды ангелу приснился такой сон.

По бесконечной асфальтовой пустыне, взявшись за руки, дружно маршировали отряды совершенно одинаковых трехкрылых андрогинов. Солнца не было, но был свет. Откуда-то (но ниоткуда) лилась тихая мягкая музыка. И кто-то сказал: смотри, вот это - любовь.

Ангел проснулся и подумал: моя несбыточная мечта...

В тот миг ангелу показалось, будто он совершенно одинок. Он с удивлением посмотрел на тело. Тело открыло глаза и улыбнулось.

– Доброе утро.

– Я видел очень красивый, почти научный, сон.

Он встал, подошел к окну и отдернул штору. Волны яркого света ринулись в комнату. Ослепительно песчаного цвета волосы тела рассыпались по его плечам. Оно тоже встало и подошло к ангелу.

– Как тепло.

На маленький балкончик за окном прилетели воробьи, по комнате замелькали тени.

– Давай кормить воробьев?

– Давай.

*

"Столько раз повторялось одно и то же. И опять. И опять. И они вновь расстаются и встречаются вновь. Это уже - кто? Нет, ты - опять. Я перестаю различать тебя. Видеть тебя во всех и во всем - не самое страшное ли наказание? Но я ведь ни в чем не виноват перед тобой! Или моя вина - в моей любви? Или я снова пытаюсь оправдать свое непостоянство, свою беспричинную беготню от тебя - к тебе. Только ты об этом не знаешь ничего."