Дневники Фаулз

В последнее время мы снова общаемся с Дженнифер Ардаг. Она рассталась со своим невыносимым Джоном. Приятная сухая женщина, пресыщенная стереотипностью манер и образа мыслей и в то же время не чуждая повышенной чувствительности и застенчивости — по-своему тоже стереотипных. На днях мы пили с ней кофе, все было скучно и скованно, однако украшением вечера стало примечательное чудище — некая миссис Болтон-Смит, истовая мужеподобная христианка лет сорока или около того. В черном платье, как у образцовой вдовы викария, волосы убраны вверх, как у домохозяйки, никакой косметики, за стеклами очков поблескивают колючие серые глаза. Исполненная стародевичьих ужимок, без конца теребящая цепочку на шее, издающая булькающие звуки и хихикающая над собственными шуточками. Одна из новых христианок, стремящихся быть «молодыми», в меру эпатируя окружающих. То и дело роняющая словечки «тупологовый» и «битник» и вечно готовая обратить всех на свете в собственную веру (я ненароком заметил, что частные школы положили христианству конец, и тут-то простодушная овечка вся взвилась). Регби, по ее словам, воспитывает в ребятишках истинно христианский дух: трудиться, трудиться, трудиться. Дженнифер рассказала, как они с сыном зашли в католический храм и он сказал:

— Не думаю, что здесь живет Бог!

Б.-С. раскудахталась и в конце концов изрекла:

— Поделом папе!

А вот ее мнение о шедевре Гейнсборо в Кенвуде: «Я просто от нее в восхищении. Она так кокетлива! Прямо прелесть! Каждая складка на ее платье дышит чувственностью! Прямо прелесть!»

Но лучшее из ее выражений: «Либо у вас есть Бог, либо Его нет».

17 февраля

Залег на дно, уйдя от повседневной суеты. Валяюсь в постели с простудой. Читаю Свифта и Филдинга. Поэтому любой угол света и тени (особенно тени) переносит меня в XVIII век. Хочу сказать: вижу и слышу все происходящее, и кажется, что я вижу и слышу все это глазами и ушами человека XVIII столетия. Вся трудность в том, чтобы жить в настоящем, а не в прошлом.

Рекламные ролики по телевизору. Запомнилась забавная фразочка: «свежий кофейник».

26 февраля

Произносилась она слитно: «свежийкофейник». Это новый способ изъясняться по-английски, и он обречен на дальнейшее распространение. Не что иное, как упаковка и расфасовка ключевых слов в предложении (кстати, ролик рекламировал растворимый кофе, не что-нибудь). Думаю, эта мода идет от Джойса и экспериментов 1920-х годов, милостью журнала «Тайм» становящихся достоянием аудитории, хотя привычка сливать слова воедино, разумеется, так же стара, как сам язык. Предвижу, что многие сложившиеся по-прежнему слова ждет туманное будущее (от недостатка времени, от недостатка места).

«Погода нынче холоднее некуда» = холоднее-некуда-нынче погода.

Прохладныйсаднапамятьприводящая любовь обречена на увядание

Поэзия еще не задействовала этот прием.

Убийственная головная изощренность нынешних молодых интеллектуалов: их просто ужасает мысль, что кто-то может подумать, что они недостаточно умны. Аудитория отнюдь не на их стороне — за вычетом (и это, быть может, очень существенный вычет) критиков, верховодящих теми, кто не умеет самостоятельно мыслить. Но поскольку в редакциях газет и журналов погоду делают именно молодые интеллектуалы — а интеллектуалы всех возрастов неизменно стремятся казаться молодыми, — предела их головной изощренности не предвидится. Думаю, это своего рода феномен: компенсация неспособности творить. Иными словами, мы позволяем глухим заказывать для нас музыку.

28 февраля

Два стихотворения. Первое — о городке Ипплпене в графстве Девоншир. Однажды мы направлялись в гости к Чарлзмаутам и вышли вместе с Хейзел Чарлзмаут — девушкой — полюбоваться расцветающими цикламенами. Думаю, первыми на моей памяти «дикими» цикламенами. Я вспомнил об этом, когда мы как-то заговорили об Ипплпене, находясь в Ли. Воскресшие позабытые истории: квадратный куст у входа в дом м-ра Петри, вырезанная на двери фермы Дорнафилд дата и эти цикламены. Не припоминаю, как выглядели Хейзел Ч. (я не испытывал к ней сексуального влечения) или дом. Маячит лишь смутное видение о прогулке с девушкой — без имени и лица — и восторг при виде диких цикламенов.

Другое стихотворение — об отсутствии воли. О типичном (для меня) отказе вовремя делать то, что нужно. Образ, к которому я прибегнул, — бесцельное валяние в постели. Хотя на самом деле я редко лежу в постели без сна. Обычно отсутствие воли выражается в моем нежелании ставить оценки, а также писать и исправлять написанное. Я не делаю этого в отведенные сроки, предпочитая занимать себя массой банальных мелочей. Зачастую объясняя это так: «Я не в настроении писать. Муза — или мифический будущий идеальный роман — не дозволяет мне писать». Не делая того, что сам хочу делать, я испытываю некое извращенное удовлетворение, возможно, откладывая письмо «на потом»: налицо фрейдовский анальный комплекс и все из него вытекающее. Такое поведение также представляется мне способом доказать самому себе, что я свободен. Ведь все предопределенное заранее (то, что надлежит сделать — скажем, выставить оценки) противостоит свободе; в то же время в это заранее предопределенное входит и то, что предопределяешь сам для себя (иными словами, то, что хочешь сделать); таким образом, даже самые благородные и высокоморальные из этих личных предопределений (а отнюдь не одни чувственные и эгоистичные устремления) представляют угрозу свободному «я». В итоге я нередко пребываю в состоянии пассивного желания сделать что-то и реального бездействия — состоянии, которое я уподобляю запору; однако по сути такое уподобление неточно, ибо физической преграды, мешающей мне что-то сделать, нет. Запор — это стремление действовать при одновременном ощущении неспособности действовать. Конечно, цинику впору лишь усмехнуться, видя подобное объяснение откровенной лени. Думается, в глубине души мне хотелось бы выйти из этого состояния; но, с другой стороны, оно — часть моего «я». Именно благодаря ему мне подчас удается достигать необходимого давления в стихах и словах. Это неприятное состояние; порой даже непостижимо, как оно целыми днями удерживает меня от того, чтобы сделать что-нибудь серьезное; однако, найдись у моих стихов адвокат, он привел бы кучу аргументов в его защиту, констатируя его латентную значимость — значимость долгой зимы, необходимой для вызревания плода.

2 марта

Есть какой-то особый тембр в звучащем автомобильном гудке: даже в тишине морозного зимнего утра он способен напомнить о знойных летних вечерах.

9 марта

Почти устроил Элиз на работу в Св. Годрик — секретарем в приемной на два с половиной летних месяца. Когда мы обсуждали детали с Дж. У. Л., в офис позвонил его агент. Речь шла о покупке какой-то недвижимости.

— Я не собираюсь ходить вокруг да около, — заявил Дж. У. Л., — а просто задействую политические круги.

Сказано это было без тени юмора: он всего-навсего намеревался попросить своего друга-парламентария покапать на мозги в соответствующем министерстве.

Нагари, студентка из Персии. У нее интересные мысли об омертвении литературной образности, образности в целом, и о том, как космическая эра способна освежить истосковавшийся по символам разум.

Новая ось должна пройти по линии космос — Земля. Вместо человека, рвущегося между небом и адом, — человек осажденный. Все мы — изолированные существа, атакуемые или пребывающие под угрозой нападения со стороны неведомого, неподконтрольного.

Итак, налицо угроза, опасность и вытекающая отсюда свежая струя чувств и образов. С языковой точки зрения мне импонирует сделанный американцами почасовой комментарий полета Гленна. Новые слова: «Я запускаюсь, капсула запускается». «Обратный отсчет». «Тормозные ракеты» [666] .

10 марта

Слишком часто используемые мной наречия: абсолютно, совершенно, чрезвычайно, нелепо, поразительно, невероятно. А также производные от них прилагательные. Ныне они довольно часто встречаются в речи ожесточенных (на человеческий удел) интеллектуалов. Нам приходится высказывать наши суждения в сатирической форме. Мы даже шаржируем собственные мнения. Возможно, именно лежащее в основе отсутствие воли, неспособность к действию (мы либо чего-то не делаем, хотя и можем, либо не делаем, поскольку не можем, как бы ни старались повлиять на ход событий) побуждает нас так часто прибегать к употреблению «агрессивных», экстремальных наречий и прилагательных. И самовозбуждающих.

666

20 февраля 1962 г. подполковник Джон Гленн стал вторым американцем, вышедшим в космическое пространство, и первым, вышедшим на околоземную орбиту, когда его космический аппарат «Френдшип-7»

«Вулкан». Занимательный фильм — или сюжет, который сам по себе может сделать любой фильм занимательным. Куски лавы, извергающиеся подобно пушечным ядрам; особенно живописно снижение скорости, замедление, пауза и новое ускорение. обрушивающейся на землю пылающей материи. Отколовшиеся обломки словно гигантские вишнево-красные лоскуты на фоне дыма и бледно-голубого неба. Словно скачущие огненные дельфины. Магма — расплавленная масса, из которой образуется лава. Лапифы — дождь мелких камней.

16 марта

Пэт Браун. «Наставница» секретарш в Св. Годрике. В прошлом году слегка поранила руку, сканируя документы. Потом ей становилось все хуже и хуже. Принялась ходить на работу с рукой на перевязи, отважно пренебрегая возможностью подать в суд на колледж. Сначала пришлось ампутировать палец, потом кисть. Она выжидала и выжидала, один специалист сказал ей, что наступит улучшение, другой прогнозировал самый худший итог. Все ей сочувствовали. Она испытывала боль. Надежды не было. В конце концов пришлось ампутировать всю руку. Работать она больше не могла (хотя мужественно продолжала выполнять мелкие поручения).