Дневники потерянной души

– Да заткнись же, Бан! – рассерженно оборвал меня Маура. – К чему Эль-Ронту вся эта информация?

– Как раз эта информация мне очень интересна, - неожиданно поддержал меня правитель. – Теперь я многое о тебе узнал.

От этих слов Маура вконец смешался и замолчал. Не совладав с возмущением, он слишком сильно надавил на концы заостренной палочки, которую до этого крутил в руках. Она переломилась, и из нее брызнули струйки, попавшие на лицо, руки и одежду моего хозяина.

Как оказалось, палочка была не обыкновенной, как у нас в деревне, а полой, изнутри доверху наполненной чернилами, каким-то хитрым образом при письме вытекающими из нее на полотно отмеренными капельками через крошечное отверстие. Черные капли долетели до меня и до сидящих напротив; в крапинку окрасились и без того темные лица Эль-Ронта и безмолвно наблюдавшего эту сцену учителя.

– Простите! – с раскаянием произнес Маура, вставая и тщетно пытаясь вытереть ладони о свою пятнистую тунику. – Я... я не подумал. Я сейчас принесу воды и уберу все...

Улыбки обоих чужаков были на редкость красноречивы, а продолговатые глаза вспыхнули и заискрились веселым серебристым огнем.

– Не волнуйся, - успокоил правитель. – Здесь есть уборщики, сейчас я позову их.

Все же, когда пришли юные чужаки с тряпками и ведром воды, на поверхности которой белела пена, мой хозяин настоял на том, чтобы помогать им, а я, не раздумывая, присоединился. Вместе мы усердно вымыли стол, стулья и пол вокруг, пока правитель с учителем пошли приводить себя в порядок.

Усовестившись, всего за неделю под руководством молодого Эль-Фара Маура выучил все знаки странного и замысловатого алфавита, и, сидя у стола в большой светлой читальне, все увереннее читал вслух. Чужак поправлял его, но с каждым разом все реже – благодаря памяти, навсегда хранившей собранную информацию, хозяин не повторял одну и ту же ошибку дважды.

С завидным упорством и усердием Маура продирался сквозь дебри чередующихся толстых и тонких линий, точек, зигзагов и кружочков, из которых каким-то невероятным образом можно было складывать слова. Я лишь молча дивился его успехам и способностям, жалея, что сам так и не смог толком овладеть грамотой, даже не чужой, а нашей; хотя в деревенском алфавите было всего с три десятка символических картинок для обозначения звуков и чисел, необходимых для торговых переговоров.

* * *

Выдалось свободное утро, и мы с радостью вышли на прогулку под тихими желтеющими деревьями. Уже становилось прохладно, но странный горячий ветер приходил неведомо откуда во второй половине дня.

– Хочу сегодня ничегошеньки не делать, а позагорать у речки, пока солнце окончательно с нами не распрощалось, - весело поделился хозяин, носком сапога пиная перед собой попавшуюся под ноги крупную шишку. – Кали, видать, в запой ушел за компанию, и я, если честно, ему завидую.

– Что же вам мешает, хозяин? – рассмеялся я в ответ.

– Да уроки эти домучить хочу, раз уж начал, - пожал плечами он. – Неудобно приходить, напившись, как свинья. Кстати, хорошо бы на обед мясо... Любое... Слишком редко мясо дают. Баранину хоть, что ли...

– С орехами и черносливом... – мечтательно поддержал я, чувствуя, как рот наполняется слюной.

– Ага, и того терпкого напитка побольше, - вздохнул он. – Но, кажется, следующая общая трапеза только через три заката.

Понять, а, главное, поверить в то, что чужаки питались лишь раз в несколько дней, мне было невероятно трудно. И все же, по всей видимости, в большем они не нуждались. Для гостей, конечно, делалось исключение, и нам приносили минимальный паек три раза в день, но устраивать богатые пиры ради нас одних никто не собирался. Когда же они готовили для себя, заодно и мы могли насладиться вкуснейшими блюдами, о которых у нас в деревне и не слыхивали.

Полностью уйдя в свои грезы, я вздрогнул от неожиданности, когда позади прозвучал негромкий оклик:

– Маура!

Хозяин мгновенно обернулся, поймав брошенную в его сторону длинную палку, пролетевшую в опасной близости от моего уха, до того, как я успел понять, что происходит.

– Тебе понравилась та игра в Фелрир [13], - как ни в чем не бывало прокомментировал подошедший Эль-Ронт.

– Да, - ответил Маура, с виду ничуть не удивленный его поступком.

– Попробуем? – Скинув легкую куртку, чужак остался в короткой тунике без рукавов, и я с удивлением отметил, что у немолодого и, казалось бы, далекого от физических упражнений правителя под гладкой темной кожей заиграли небольшие, но крепкие налитые мускулы, выдающие железную силу. Подняв вторую палку, принесенную с собой, он ловко повертел ею в воздухе.

Они скрестили орудия.

После нескольких секунд даже мне стало ясно, что на этот раз игра гораздо больше напоминала настоящий поединок. По какой-то неведомой причине Эль-Ронт, очевидно, вызвал хозяина на бой, и теперь всерьез атаковал, а Маура оборонялся, словно это было в порядке вещей. Я не смел вмешиваться. Да и что я мог сделать против такого противника, даже если бы у меня и были основания заподозрить, что он хочет причинить моему хозяину вред? Я просто стоял и смотрел. А Эль-Ронт все наступал, не давая Маура передохнуть ни на минуту, заставляя отражать удары с той молниеносной быстротой, которую я недавно уже имел возможность видеть на игровом поле.

Более того, он начал задавать самые разные вопросы, не прерывая бешеного темпа.

– Ты знаешь, сколько тебе лет?

– Девятнадцать.

– Значит, собственной семьи у тебя еще нет?

– Пока нет.

– Ты когда-нибудь путешествовал дальше деревни Бирель?

– Нет, сейчас вот впервые, - отвечал Маура, с трудом переводя дыхание, но ни разу не запутавшись в движениях.

Правитель легко нажал пальцами в середине палки, и с обоих ее концов вдруг бесшумно выскочили тонкие острые лезвия.

Не изменившись в лице, Маура повторил его действия, сделав и свое орудие смертельным.

Бой продолжался.

– А сколько дней длится солнечный год? – последовал абсолютно непонятный для меня вопрос, и одновременно правитель перебросил оружие из правой руки в левую, делая непредсказуемый выпад.

Маура едва не пропустил удар, в последнюю долю секунды тоже перехватил левой рукой свою палку, и самым ее концом задержал просвистевшее в воздухе лезвие.

– Три сотни, шесть десятков...
– процедил он сквозь зубы, чуть выгибаясь назад, когда его соперник крест-накрест придавил обе палки к его груди, пытаясь заставить его упасть. На лице хозяина от напряжения выступили капельки пота.

– Достаточно точно, - удовлетворился ответом Эль-Ронт, отодвигая оружие.

Маура воспользовался моментом, и все так же левой рукой яростно атаковал правителя. Тот едва успел отскочить, и мне подумалось, что его инстинктивное движение не являлось притворством.

– Три сотни, шесть десятков и пять дней!
– сердито выкрикнул Маура, и снова замелькали лезвия. А Эль-Ронт казался почему-то довольным, насколько это можно было судить по его непроницаемому лицу.

В процессе поединка они медленно продвигались по направлению к опушке. Маура отступал все дальше, и позади него я ясно видел небольшую, но высокую кочку, о которую он, продолжая двигаться тем же образом, непременно должен был вот-вот споткнуться и упасть. Эль-Ронт упорно направлял его к этой самой кочке.

Я уже открыл было рот, чтобы предостеречь хозяина, но тут послышался приказ в моей голове, который я понял как: «Нет!». Это не был голос, не было слово, а скорее импульс, который, как ни странно, имел четкий смысл.

Тем временем Маура оказался впритык к кочке.

Не оборачиваясь, вспрыгнул на нее и отразил очередной удар.

Теперь он оказался чуть выше противника, что давало ему преимущество. Он замахнулся... И холодный язык лезвия застыл у самой груди правителя, подрагивая в лучах полуденного солнца.