Дни мародёров
Шрифт:
— Кстати, это нормально, что девочка целый год жила и спала вместе с мальчиками? — вдруг громко спросила Блэйк, важно оглядываясь по сторонам. — И куда только директор смотрел?
Это был просто верх лицемерия с её стороны.
Некоторые ученики даже заерзали на своих стульях, так, словно мечтали очутиться за другим столом, подальше от неё.
— Мисс Забини! — не то шутливо, не то укоризненно молвил Слизнорт.
— Я притворялась мальчиком, Блэйк, — ласково молвила Роксана. — Знаешь, ведь с мальчиками можно не только спать, но и дружить. Дружба, понимаешь, о чем я?
Блэйк порозовела.
— Что-то не похоже, чтобы у тебя хоть когда-нибудь был… друг, —
— Был, не волнуйся.
— И что же? Сбежал, когда выяснилось, что ты не мальчик?
— Блэйк.
Забини быстро покосилась на Сириуса, который позвал её тихим, но суровым голосом, однако не отступилась, ввинчиваясь в Роксану обозленным взглядом.
А Роксана какое-то время просто смотрела на неё, а потом ответила:
— Он умер этим летом.
Кто-то ахнул, Слизнорт закашлялся.
На кукольном личике мелькнуло замешательство и Роксана уже ждала, что Блэйк станет стыдно, но она только легкомысленно повела плечиком и чуть-чуть приподняла уголки губ:
— Что же…очень жаль, что вы теперь не вместе.
— Тебе очень идет эта форма. — заметила Гвен, когда Джеймс, пролетев пять положенных кругов с футболкой на голове, вернулся к ней на трибуну. Живот у него вконец отмерз и даже онемел от холода, а голос окончательно сел. Пиздец связкам. — Надеюсь ты не сильно расстроен из-за проигрыша?
— Я тебе поддался, — просипел Джеймс, усаживаясь рядом с ней, пока остальная команда играла в сдвиг-удар внизу, изо всех сил давая понять, что просто разрешает им побыть наедине. — Я же джентельмен, я просто не мог выиграть у дамы.
И он зашелся исступленным хриплым кашлем.
— Помню, раньше тебе это не мешало, — усмехнулась Гвен и направила на него палочку, из которой хлынул теплый воздух.
Джеймс чуть не замурчал от удовольствия.
— Ох, спасибо, — он встряхнулся. — Эти гарпии здорово тебя натаскали. Как ты вообще попала в основной состав?
— Подделала возраст в документах, — Гвен вытянула ноги и засунула руки в карманы куртки. — Одна из участниц ни с того ни с сего решила залететь прямо посередине сезона. Разве не идиотка? На замену взяли меня, так как в запасном составе у меня был лучший результат. А потом уже не захотели со мной расставаться, — она улыбнулась, задирая голову и самодовольно поглядывая на Джеймса. — Похоже из нас двоих все-таки я первая попала в чемпионскую Лигу. Надо было поспорить на твой «Нимбус».
— Ещё не вечер, — усмехнулся он. — Я ещё побью тебя на Международном уровне, Джонс, вот увидишь.
— Ты так и метишь в «Кенмарские коршуны»?
— Считай, что я уже там!
Гвеног усмехнулась.
— Я слышала, у них жесткий отбор.
— Не жестче, чем везде, — отмахнулся Джеймс. — Я всех сделаю. Это же я.
— Я скучала, Джеймс.
Он осекся и взглянул в темно-карие, тепло мерцающие в темноте глаза.
— Я тоже, Гвен, — честно признался он. Да, он скучал. Скучал по их дружескому соперничеству, по совместным играм, по проигрышам и победам, да и вообще по тому Хогвартсу, который был в прошлом году, и пару лет назад. Сейчас всё меняется, да так быстро, что только успевай выдыхать.
Гвеног улыбнулась, опустив взгляд и подвинулась к нему на скамье, случайно или нарочно прижавшись к нему бедром.
— И ты теперь не похож на того маленького засранца, которого я помню, — она ласково провела рукой по его макушке. У Джеймса невольно мурашки по спине побежали. — Раньше ты не стал бы говорить со мной после проигрыша, просто спихнул бы меня с трибуны.
— Могу и сейчас, хочешь? — он неожиданно обхватил её руками. Они засмеялись.
— Между прочим, я тогда сломала
руку! — попыталась возмутиться Гвен, но вышло не очень, потому что она смеялась. Она вдруг положила руку ему на колено. — Но ты правда изменился, Джейми. В лучшую сторону…— И ты тоже, — попытался отшутиться он. — Здорово выглядишь. Наверняка у тебя куча поклонников. Готов побиться об заклад, тебе уже предлагали встречаться всякие звезды.
Гвен тяжело вздохнула и отодвинулась.
— Предлагали, — сухо молвила она, глядя, как команда Джеймса складывает мячи в ящик и, звонко переговариваясь, направляется к раздевалке.
— Ну и…гхм…как тебе играется у «Гарпий»? Скоро матч?
— Не знаю…вряд ли, — девушка зябко повела плечами. — После этого теракта в лесу все публичные мероприятия под запретом, в Министерстве боятся повтора. Ты, конечно, слышал о том, что было летом? — и она глубоко вдохнула свежий вечерний воздух.
— Слышал…и видел. Я был там, Гвен. На том концерте.
Гвен повернулась так резко, словно он ткнул её в спину.
— Что?
— Я был там всю ночь. Мы с друзьями искали выживших…так что я насмотрелся всякого… — он нервно взлохматил волосы.
— Да ты…ты же мог погибнуть, Джим! — и она толкнула его обеими руками.
Джеймс только покачнулся и фыркнул как можно легкомысленнее:
— Подумаешь. Жизнь пресна без риска.
Гвен покачала головой, глядя на него во все глаза.
— Беру свои слова обратно, Поттер, — голос её дрожал. — Ты… ты такой же безголовый кретин, как раньше!
И тут она сделала очень странную штуку.
Подвинулась к нему вплотную, притянула к себе за воротник и поцеловала.
После ужина все рассеялись по залу: бродили парочками, общались, сидели вокруг Слизнорта, смотрели, как он перебирает фотографии и нудит. Блэйк тоже собрала вокруг себя благодарных слушательниц-выпускниц и, сидя на диване с кубком сока, живописно расписывала им, как будет переделывать Блэквуд после их свадьбы. Сириус слышал это даже издалека. Хорошо хоть ему не обязательно было присутствовать, потому что он-то точно знал: она притронется к дому только через его труп. Так что он бессмысленно шатался по залу с кубком в руке, время от времени поглядывал в сторону окна, у которого торчала Малфой. Она курила и ковыряла пол носком балетки. И где она только откопала этот наряд? Нет, платье было в меру закрытым, простым и черным, но всё равно, было в нем что-то безумно сексуальное. Или оно было в Малфой. Еще и эта лента на шее. Сириус представлял, как её можно было бы наматывать на руку в процессе. Или ей можно было бы привязать её руки к спинке кровати. Или завязать ей глаза. Фантазия разыгралась, терпение иссякало — это было нечеловечески трудно, находиться с ней в одном помещении и не прикасаться к ней.
Пару раз к нему подходила Лили. Она не пыталась его утешить или препарировать расспросами, просто втягивала в разговоры с другими ребятами, сама говорила без умолку, что, в принципе было не очень на неё похоже и часто смеялась. Сириус пытался расслабиться, но сам нет-нет, да бросал взгляд в сторону Малфой. И не зря, потому что пока он болтался без дела, Мальсибер подошел к Роксане и пригласил её… танцевать.
Малфой сначала удивленно сжала плечи и оглянулась (после её откровений за столом слизеринцы показательно обособились от неё), а потом вдруг поставила свой кубок с медовухой на подоконник и послушно взяла его под руку. Сириус охуел. Не то, чтобы он чувствовал ревность, вовсе нет, скорее дикое, неописуемое желание превратить слизеринца в кусок окровавленного мяса. А тот, как ни в чем ни бывало, вывел её на импровизированный танцпол и облапил.