Дни мародёров
Шрифт:
Джеймс вскочил так порывисто, что сорвался в нижний ряд, перевернул скамейку и жутко зашиб ногу. Но всё это были мелочи по сравнению с той, другой болью. Как-будто ему вынесли всю грудную клетку сквозным ударом.
— Что?! — наконец выдохнул он, справившись с собой.
Гвен хмыкнула и отвернулась.
— То, что слышал.
Джеймс засмеялся. На него накатывала паника.
— Послушай, Джонс… — он взял себя в руки. — Если ты просто хочешь нас с ней поссорить, если хочешь очернить её, то…
— Я? — Гвен даже хохотнула. — По-моему это прекрасно
Джеймс замотал головой, выдыхая короткие рваные смешки. Руки дрожали как ненормальные, в голове шумело, словно он только что бутылку огневиски опрокинул.
Он не мог в это поверить.
Потому что в это просто нельзя было поверить.
Потому что слова Гвен совершенно не вязались с той истиной, которой он жил каждый день с Лили.
— Ты ошибаешься, — твердо сказал он и ещё сильнее замотал головой, отступая от неё как от ядовитой гадюки, хотя Гвен и не пыталась за ним следовать. Просто сидела, ссутулившись и смотрела на него, засунув руки в карманы куртки. — Ошибаешься, понятно?!
Пара ворон вырвалась из-под крыши трибуны и с возмущенным карканьем пронеслась мимо.
— Ошибаюсь? Все знают, что эти двое встречались. И ещё я прекрасно помню, что именно её Эд пригласил на выпускной, потому что Эванс была вся в белом, прямо непорочная дева, — она усмехнулась. — Трудно перепутать белое платье с другим, тем более в темноте. Особенно задранное…
— Заткнись!
Голова закружилась. Фундамент, на котором стоял стадион, казалось, превратился в желе и вся реальность Джеймса поплыла, съезжая со своих мест.
— Я не собираюсь верить во всю эту херню, Гвен, ты…ты её просто перепутала с кем-то, вот и всё! — Джеймс шмыгнул носом, зябко передернул плечами и подхватил метлу. Сердце спотыкалось так, что ему было больно. — У Эванс вообще ещё никого не было.
— Вот как! Это она тебе сказала? — Гвен вдруг проницательно прищурилась. — Или она просто не дает тебе? Кстати, ты в курсе, что Эдгар Боунс сегодня в замке?
Джеймс порывисто оглянулся. Ветер бросил ему волосы на лицо.
— Нетрудно догадаться, зачем он вер…
— Убирайся отсюда! — заорал Джеймс, потеряв терпение и сжав кулаки. — Пошла вон, слышишь!
Повисла неприятная пауза.
— Хорошо. Я уйду. Я не хотела с тобой ссориться, Поттер. Просто подумала, что ты действительно повзрослел и не даешь делать из себя идиота. Ошиблась.
Гвен ушла.
Джеймс ещё довольно долго сидел на трибуне и всё повторял, как сумасшедший:
— Это всё неправда…всё неправда…этого не было…не было…не было.
И тут Джеймс вспомнил это воздушное светлое платьице.
Вспомнил, какой удивительно воздушной и светлой она выглядела в тот вечер, как прошла мимо него под руку со светловолосым, кудрявым типом.
Вспомнил, как она потом исчезла куда-то…
Колени куда-то пропали и он с размаху упал на скамью.
Этого не могло быть. Этого не могло быть никогда.
Руки
тряслись и его самого сотрясал непонятный озноб.Лили не могла…
Это безумие, безумие, это неправда!
Надо было догнать Гвен и убедить её, что это неправда!
Но Гвен здесь уже не было. Окрестности укутывала глубокая ночь, а Джеймс всё сидел на скамье под всеми семью ветрами, дрожал, как мокрый щенок и с ужасом слушал, как его мир ломается на куски.
Сириус сидел на подоконнике за портьерой и дымил в приоткрытое окно.
Полчаса назад кто-то достал гитару.
Сначала просто бренчали по-очереди, а потом инструмент взяла Малфой.
Сириус и не подозревал, что она умеет играть, но уже устал удивляться.
А теперь она пела, расслабленно ударяя по струнам гитары, пела своим низким бархатным голосом…
«…stars in the bruise black sky are dying
they turn to metal in my mouth
and laugh at me for all my crying
listen to this sound, the sea
it’s burning up
and you are not beside me»*
Сириус затянулся поглубже и запрокинул голову, выдыхая дым кольцами. Он очень старался, чтобы каждое колечко получилось лучше другого, но все они выходили какие-то корявые.
Сириус поднял левую руку и с интересом рассмотрел ладонь.
Пальцы мелко подрагивали.
Каждая его мышца была напряжена, словно перед прыжком, нервы были туго натянуты и вздрагивали вместе со струнами, по которым била её рука…
Сириус боялся, что в любую секунду может умереть. Бывает, накатывает такой ужас и делай с ним что хочешь. И вот сейчас на него накатил именно такой ужас, а он сидел на подоконнике и дымил, как черт прямо в красивые звезды…
А Роксана пела всё громче и надрывнее, всё сильнее и сильнее била по его нервам, и голос её, хриплый и низкий проникал в него прямо через кожу на руках, на спине, шее…
Сириус мотнул головой и откинул её назад, уткнувшись в стену и зажмурив глаза.
Бездна над головой как-будто ожила и проникала в его голову, наполняя её своими звездами.
И каждая обжигала его. Он слышал как она поет и в то же время слышал её прерывистое дыхание, слышал удары струн, а сам чувствовал, как ускоряется бег крови, прямо как в ту секунду, когда он припадал губами к её коже…
Сириус снова выдохнул дым, отчаянно пытаясь взять себя в руки.
Надо просто успокоиться…
Он закрыл глаза.
Песня покачивала его как колыбельная…
Неожиданно удары прекратились, гитара замолчала и песня закончилась.
Зазвучали аплодисменты и Сириус выдохнул.
Роксана передала кому-то гитару и направилась к эльфу с напитками, который как раз прошел мимо Сириуса.
Услышав её шаги совсем рядом, Сириус выкинул недокуренную сигарету в окно, спрыгнул с подоконника, поймал Малфой на ходу, затащил за портьеру и засосал.
Надо отметить, что другая девчонка на её месте начала бы протестовать, как минимум попыталась бы ему врезать, или болтала бы что-нибудь наподобие «не нужно», «нельзя», «придурок» и всё такое.