Дни мародёров

— Ого! А, Филч, оказывается наш большой поклонник, — бросил Сириус, копаясь в картотеке, пока Джеймс и Питер переворачивали кабинет завхоза вверх-дном, пытаясь разыскать Карту Мародёров. — «Поттер и Блэк. Принесли мантикору на урок по Истории магии», «Поттер, Блэк, Люпин, Петтигрю. Навозные бомбы», «Бомбы», «Бомбы», «Бомбы», — он перебирал карточки. Точнее просто разбрасывал их. — Похоже мы были не очень-то изобретательны в двенадцать лет. О, а вот Рождественский Глациус, ха! Славное было время, — Сириус с некоторым усилием вытащил проверенный ящик с карточками из картотеки и бросил себе за спину, где уже и без того валялась куча хлама. Бесконечная бумага и противозаконные вещицы, изъятые у школьников, усеяли пол. Ящики картотеки, стола и комода были вывернуты, как будто во всем, что было заперто или спрятано, сработало заклятие Бомбарда. — Филч просто как пятнадцатилетняя пуффендуйка. «Дорогой дневник! Сегодня Поттер и Блэк снова залили мочу гоблина в мою чернильницу. Я пишу эти слова мочой и по моему лицу катятся слезы радости. Должно быть они меня любят!», — он залез поглубже в картотеку. — Готов поспорить, где-то здесь должна быть и фотография Сохатого в трусах.

— Есть! — выкрикнул Джеймс. Сириус шарахнулся головой об ящик.

— Что?!

Над столом Филча показалась рука Джеймса с победно зажатым в ней куском пергамента, а затем и сам Джеймс с сияющей улыбкой, весь обмотанный супер-липким серпантином и паутиной, выбрался на свет. Стряхнув с карты пыль, он разгладил её и жарко поцеловал.

Сириус на радостях вытащил палочку и оставшиеся ящики просто повзрывались в картотеке, уничтожая историю криминального прошлого нескольких поколений.

— Ты уверен, что это она? — спросил Питер, но тут вдруг кусачие тарелки вырвались из коробки с наклейкой «Опасно» и принялись гонять Хвоста по кабинету.

Джеймс бросил на него снисходительный взгляд, любовно поглаживая смятые страницы.

— Хвост, это же я её рисовал, я знаю все её заломы, её я узнал бы даже по запаху, — Джеймс встряхнул рукой и посмотрел на часы. — Как твои носки, например. Впрочем, всё, надо убираться, — он ловко перепрыгнул через стол, оперевшись на столешницу ладонью. — Наша малышка, должно быть, уже добралась до Озера, — он коротко махнул палочкой, тарелки попадали и он поймал Питера за шкирку. — Я хочу посмотреть на неё перед тем, как чары выветрятся. Идем, Бродяга!

Из коридора послышался оглушительный хохот, а через секунду счастливый Пивз ворвался в разгромленный кабинет.

— Да, бегают-кричат, носятся-визжат! — заорал он, поднимая вихрь. Бумаги, покрывающие здесь каждый свободный пятачок, взвились в воздух. — Всюду вода и уху-ху-ху! — он собрал бумаги в кучу и вскинул в воздух. — Огромная драконья какашка гуляет по Хогвартсу, муа-ха-ха-ха-ха-а-а!!! — Пивз издал губами громкий отвратительный звук.

— Драконья какашка, говоришь? Надо же! Откуда она только взялась? — Джеймс толкнул загоревшегося Сириуса к двери, Питер, оскальзываясь на бумаге, бросился следом. — Мы, наверное, пойдем на неё полюбуемся. А ты здесь закончи, Пивз, — добавил он, уже держась за ручку двери. — Кабинет в твоем распоряжении! — и Джеймс захлопнул дверь, отсекая зверский хохот полтергейста.

Пока Мародеры занимались вызволением Карты, в холле собралась вся школа. Хрень тем временем сползла вниз и теперь несколько этажей, все коридоры, пол и лестницы были заляпаны её зловонным склизким следом, один вид которого вызвал у Филча затяжную истерику. Оказавшись в холле, Хрень заблокировала вход в большой зал и все ученики, которые не успели туда попасть, столпились в холле вместе с преподавателями. Последние изо всех сил пытались усмирить разбушевавшуюся драконью какашку чарами, в то время как Филч носился вокруг неё со шваброй, как с боевым копьем. Джеймс, Сириус и Питер, которые наблюдали за происходящим, опираясь на перила главной лестницы наверху, слышали, как Слизнорт визгливо призывает кого попало поразить «чертову штуку». Джеймсу бросилась в глаза группка гриффиндорцев с разных курсов. Они стояли чуть поодаль от бушующей толпы героев с палочками наперевес и просто от души ржали над происходящим. Среди них был и Ремус. Он был без мантии, в школьном свитере и с закатанными рукавами, стоял, обхватив себя руками рядом с Мэри и Фенвиком, смеялся и выглядел совсем как раньше.

Свесившись ниже, Джеймс разглядел в толпе мелькание рыжих волос, хлопнул Сириуса по плечу и, стараясь не потерять Лили из виду, сбежал вниз.

— Воруете зелья, мисс Эванс? — Джеймс незаметно подкрался к Лили. Она от неожиданности подпрыгнула и порывисто оглянулась, хлестнув волосами.

— Джеймс, ты... — она посмотрела на него и прыснула.

— Что? — рука Джеймса машинально взлетела к волосам и он нащупал там остатки волшебного серпантина. Джеймс попытался отлепить их и чуть не выдрал себе клок волос.

Лили освободила его заклинанием.

— Оно у тебя? — нетерпеливо спросил Джеймс, отряхиваясь от пыли и пауков.

— Да. Но здесь не отдам, здесь слишком много глаз, — прошептала Лили и в этот момент Хрень вдруг издала рев, похожий на рев забитой канализационной трубы и ломанулась в запертые школьные двери. После этого показалось, что в дверь попала гигантская навозная бомба. За криками и смехом школьников послышался обреченный вой Филча.

— Черт возьми, она получилась даже лучше, чем я ожидал. Все-таки не зря я добавил великанью мо...

— Она только что сожрала Уоррингтона, Гидеона и Северуса. И выросла сразу на пять футов.

Джеймс заржал.

— С ними же ничего не случится? — Лили сдвинула брови и наклонила голову набок. — Джеймс?

— Эванс, это, конечно, будет очень весело, если Нюниуса сожрет гигантское дерьмо, но я планировал разобраться с ним по-другому, — Джеймс оглянулся наверх, на площадку второго этажа, откуда за происходящим наблюдал Сириус. Джеймс махнул ему.

Тот прицелился и пальнул в Хрень контрзаклятием из книги Альфарда.

Хрень замерла на долгие несколько секунд, а потом вдруг заколыхалась и пошла волнами. Толпа замерла.

— Осторожно, она сейчас взорвется! — истерично закричала какая-то девчонка из Когтеврана и все кинулись врассыпную. В этот же момент Хрень вдруг неустойчиво качнулась, а затем в ней как будто что-то взорвалось и она извергла поток грязи, вместе с которым на свет вынесло незадачливых героев Хогвартса. Пару секунд они барахтались как очумевшие рыбины в своих намокших мантиях, пока к ним не кинулись учителя и друзья.

Хрень же уменьшалась и уменьшалась, пока не сравнялась размером с лукотрусом. Кто-то из учеников попытался поймать её, но она шмыгнула сквозь толпу (все испуганно расступились) и резво поскакала к задним дверям, через которые вырвалась на мост и дальше — в сторону выхода к лесу. Всё как будто застыло, только Филч квохтал от ужаса, стоя в куче склизкой грязи.

— Этот мир все равно не может стать дерьмовее, — вздохнул Джеймс.

И все заржали.

Вечером в гостиной Мародеров чествовали как героев. Школа, замучанная плохими новостями, войной, а теперь и угрозой Проклятия, как никогда нуждалась в небольшой паузе, которой стало появление Хрени, и Гриффиндор, как никто другой постарался «выжать из этой паузы всё дерьмо!», как сказал Джеймс, когда вместе с Сириусом и близнецами притащил из кухни целую кучу еды.

— ...а потом что-то ка-ак пизданет! Слизнорт с утра какой-то нервный был, я думал он просто обосрется от страха, когда она хреновина заревела! — орал Фенвик, обливаясь тыквенным соком пополам с огневиски. — По-олный пиздец! Вы просто гении! Чертовы! Гении!

Бумажные стаканы столкнулись, проливая огневиски, сливочное и магловское пиво, сок и медовуху на руки и пол. Все засмеялись.

— Гении?! Вы знаете, каково мне пришлось?! — взревел Гидеон, раскрасневшийся и взъерошенный после душа, в котором провел почти целый час. — У неё в желудке воняет как в самом древнем сортире всех времен! И этот ссыкливый пиздюк Уоррингтон начал плакать и звать свою матушку! Матушку, черт возьми! — он фыркнул и отпил из своего стакана.