Дни мародёров

— Охо-хо! Мисс гордячка, — Сириус протянул руку. — Меня зовут Сириус. Сириус Орион Блэк.

У него уже начал ломаться голос, и от этого всегда, когда он представлялся кому-нибудь, его имя звучало очень солидно.

Роксана покосилась через плечо на протянутую грязную ладонь. У нее самой руки были не чище — все в липкой земле. Мама всегда ругала ее, когда она играла в саду или на берегу, и била по рукам. И сейчас, наверное, сделала бы то же самое.

Она робко пожала мягкие теплые пальцы, но Сириус, заполучив ее руку, вдруг крепко, по-мальчишески затряс ее. Он подумал, как хорошо, что здесь не было Вальбурги — иначе она заставила бы ее целовать. Сириус терпеть не мог целовать девчонкам руки.

— Приятно познакомиться, Роксана, — он выпустил её руку. — Не обращай внимания на Беллу. Она чокнутая, — он помахал рукой у виска. — В детстве ее все время запирали в комнате с мертвыми эльфами. Она обижала Меду и Цисси.

— Правда? В комнате с эльфами? — прошептала Роксана, скривившись.

— Да, — с очень важным видом подтвердил Сириус.

Дети замолчали, каждый по-своему представляя, каково это — спать в комнате с головами эльфов. Это для отпрысков нормальных волшебных семей комната с мертвыми эльфами могла бы показаться чем-то безумным и жутким. Они же привыкли к тому, что в их домах обязательно есть такие двери, мимо которых даже проходить страшно, не то что заглядывать в сами комнаты…

— Зачем ты их принес? — спросила наконец Роксана, неприязненно взглядывая на попискивающих в траве мышей.

Сириус вспомнил про клетку и подтянул ее к себе.

— Хочу их отпустить. Пусть живут в вашем лесу, — он начал возиться с замком.

— Отпустить? А можно?

— Конечно, — Сириус, уже было собравшийся отомкнуть дверцу, чуть поколебался и предложил, скрепя сердце: — Хочешь, можешь ты их выпустить.

Роксана открыла маленькую решетчатую дверцу. Сириус подавил вздох. Ему тоже хотелось открыть маленький аккуратный замочек и посмотреть, как зверьки с опаской выбираются из клетки на волю, но… она же все-таки девочка.

Да еще и зареванная.

Он подхватил с земли самую заметную, белую, как снег, мышку и поднес к самому носу.

— Эй, смотри, она на тебя похожа. Такая же маленькая. И белая. — Сириус чуть не обалдел, когда понял, что это так и есть. — По-моему она довольно милая, — в приступе галантности он ткнул ей зверька в нос, и девочка испуганно шарахнулась в сторону.

— Ты их боишься? — удивленно спросил он. Мышь норовила удрать из его пальцев, и он с трудом удерживал ее, перехватывая мягкое тельце то одной, то другой рукой.

— Нет! — девочка вжалась спиной в ствол дерева. — Совсем не боюсь! — она поколебалась. — А это правда, что они по ночам забираются к людям в кровати и съедают им носы и уши?

— Что?! — возмутился Сириус. — Ты спятила? Мыши — это добрые волшебники, которых кроты много сотен лет назад заперли в Подземном царстве!

Девочка сдвинула брови, глядя на него как на умалишенного.

— Да, и с тех пор они живут в большом Подземном царстве и сражаются с кротами и змеями, — совершенно серьезно продолжал он. — Они начали враждовать с тех пор, как кроты похитили младшую дочь Пенелопы Пуффендуй. Ученики Хогвартса узнали об этом и решили ей помочь. Они все стали анимагами, превратились в мышей и отправились в Подземное царство, чтобы спасти Корнелию Пуффендуй из лап самого страшного из всех кротов, того, который владел всеми кладами и знал все подземные ходы!

Роксана слабо улыбнулась. Сириус быстро взглянул на нее и продолжил:

— Так вот, когда ученики добрались наконец до Корнелии, то наступила зима, и они чуть не замерзли под землей. Они жили там много месяцев, прорывая себе норы, и чуть не умерли от голода. Когда они нашли Корнелию, то снова смогли превратиться в людей, и все были счастливы, что снова возвращаются домой. Но кроты были хитрыми — сделав вид, что отпустили пленницу, они дали ей с собой в дорогу зачарованные семечки и кукурузу из своих огромных запасов, которые бедняжка Корнелия хотела передать в кухню Хогвартса. Ученики снова превратились, и на этот раз в барсуков и навсегда. Корнелия узнала об этом и решила остаться под землей вместе с теми, кто пожертвовал ради нее всем. Она тоже превратилась в барсука, объединила всех подземных жителей, и вместе они свергли власть кротов. Но, несмотря на победу, это была страшная потеря для Хогвартса. С тех пор на гербе Пуффендуя барсук.

Мыши разбежались. Роксана ворочала туда-сюда скрипящую дверцу опустевшей клетки.

Сириус помолчал еще пару секунд, а потом дернул ее за выбившуюся из мальвины белоснежную прядку — честно говоря, ему давно хотелось потрогать ее белые волосы, чтобы убедиться, какие они на ощупь. Роксана взглянула на него.

— Ты теперь не будешь бояться мышей, малышка Рокс?

Она подняла на него большие черные, как у шиншиллы, глаза.

— Наверное, нет…

— Белла злая. И, как все злые волшебники, она боится правды. Поэтому всегда врет. Никогда ей не верь.

Она снова промолчала. Сириус не сдержался и снова дернул ее за мягкую прядку.

— Эй, малышка Рокс!

Она недовольно взглянула на него, пригладив волосы.

— Что?

— Давай убежим?

— Твоя мама тетя Друэлла?

Они шли по лесу.

Середина лета шумела вокруг них глубокой насыщенной зеленью, и двое бледных детей в темной одежде казались на ее фоне потерявшимися в траве фарфоровыми куколками.

Ещё в начале пути Сириус взял Роксану за руку и, что удивительно, она не стала ее отнимать.

Даже наоборот, переплела их пальцы так, чтобы получился крепкий замок.

И ладошка у нее была сухая и теплая, что было вдвойне приятно.

— Моя мать — Вальбурга, — нехотя ответил Сириус.

— Она любит тебя?

Сириус замешкался. Вопрос был таким простым, однако он не сразу нашелся, что ответить.

— Ну-у… иногда мне кажется, что да, — ответил он после недолгого раздумья.

Роксана отвернулась от него, глядя перед собой и сосредоточенно кусая губы.

Сириус тоже помолчал, исподтишка поглядывая на нее.

— А твоя? — наконец спросил он.

Роксана посмотрела ему в глаза и помотала головой, втянув губы.

— Наказывает? — тихо спросил Сириус.

— Все время, — ответила Роксана опечаленно. — По вечерам эльфы рассказывают маме, что я сделала за день, и если ей что-то не нравится, она меня наказывает.

— Все мамы одинаковые, — философски заметил мальчик.

— Меду не наказывают, — уныло заметила Роксана и пожала плечами.

— Просто тетушка Дру очень славная, она всех любит, — Сириус раскачивал их сцепленные вместе руки взад-вперед. — Я как-то сказал ей, что хочу снитч. Она подарила мне собаку на день рождения и сказала, что ее зовут Снитч.

— У тебя есть собака?! — восхитилась девочка.

— Нет, — отрезал Сириус. Роксана почувствовала, как на секунду сжались его пальцы, и решила больше не спрашивать.

— Если ты Блэк, значит, мы — родственники, и ты мой брат, — решительно сказала Роксана и тут же спросила, поворачиваясь к нему: — Ведь ты мой брат?

— Нет. Но, наверное, стану.

— Как это? — нахмурилась Роксана.

— Когда твой брат женится на моей кузине… — она вдруг резко остановилась, уперевшись подошвами в траву, и Сириус тоже остановился. — Ты разве не знала?