Дни мародёров

Роксана резко вырвала руку из его ладони, потрясенно глядя на него большими черными глазами.

Вокруг них все вдруг потемнело. Влажный воздух сгустился и замер. Всего на миг все вокруг застыло, вслушиваясь в таинственный небесный рокот, а уже через секунду гигантская лиловая масса над городом наконец треснула и разразилась стеной теплого шумящего летнего ливня.

Дети остановились под кроной дуба — такого огромного, что под ним можно было бы спрятать целый дом, и дождь попадал на них только отдельными случайными каплями.

— Ты говоришь глупости, — твердо сказала Роксана, снисходительно глядя на Сириуса. — Люциус никогда не женится, — она покачала головой, насмешливо и напуганно подергивая уголками губ. — Нет.

— Не сейчас, конечно, он еще маленький, — деловито сказал «взрослый» Сириус, засовывая руки в карманы. Это была его любимая привычка, и мать часто била его за нее по рукам. — Через несколько лет. Тогда зачем еще к вам возят нашу Нарциссу?

От этих его слов у бедной девочки все внутри перевернулось.

— Нар… Нарциссу? Эту Нарциссу? — перед глазами все помутилось.

— Ну да, а ты знаешь другую Нарциссу? — усмехнулся Сириус.

Роксана вдруг с силой толкнула его в грудь.

— Эй, ты чего? — возмутился Сириус, непроизвольно отступая назад и подавляя инстинктивное желание дать сдачи.

— Люциус не женится на ней, понятно?! — закричала Роксана. — Никогда не женится! — она даже ногой топнула. — Никогда, ты понял?!

Сириус вконец растерялся.

— Да что с тобой? — он попытался взять ее за руку, но Роксана снова оттолкнула его и уперлась локтями в ствол дерева, уже второй раз за вечер заливаясь слезами. — Да что я такого сказал? — возмутился Сириус, обходя ее кругом и пытаясь заглянуть ей в лицо, но она все время отворачивалась. — Сколько ты будешь реветь? В чем дело-то?

— Люциус не женится, не женится! — жалобно повторяла Роксана, размазывая по лицу слезы. Жгучая обида поднялась в ней, и слезы только подпитывали ее, так что она не могла остановиться. Она чувствовала себя страшно обманутой. Самый дорогой ей человек, единственный, кто о ней заботится, и кому она доверяет, решил бросить ее, уйти и жить отдельно, без нее! И даже ничего не сказал!

— Все женятся! — развел руками Сириус, тщетно пытаясь заглянуть ей в глаза. — Ты с этим ничего не поделаешь!

— А вот и нет! — Роксана злобно зыркнула на него из-под руки. — Я никогда не женюсь!

— Да я тоже, — пробормотал Сириус, почесав в затылке. — Хотя матушка меня, наверное, заставит. Эй, да не реви ты! — он не знал, что сделать, и поэтому просто слегка толкнул ее кулаком в плечо. — Он тебя все равно будет любить больше!

Роксана перестала плакать и какое-то время только тихонько всхлипывала, прижимаясь к дереву головой, после чего беспомощно взглянула на Сириуса, прижимая пальцы к мокрым губам.

— Точно? — спросила она таким тоном, словно от слов Сириуса зависела вся ее дальнейшая жизнь.

Сириус кивнул.

Когда они добрались до обрыва, дождь прекратился. Тучи растеклись по персиковому, молочно-розовому небу, превратившись в безобидные тающие облачка. Небо и море слились в белоснежной дымке на горизонте и словно поменялись местами.

У самого обрыва дети нашли поваленное молнией дерево — верхушка его покоилась над пропастью, а все тело, до этой грозы растущее не один десяток лет, лежало на земле. Мощный ствол при падении смял молодые деревца, и свежие листики печально кивали на ветру, роняя на землю дождевые капли. Обрыв спускался вниз травянистой горкой — казалось, что еще миг, и дерево скатится в пропасть.

Сириус забрался на место слома, которое было на обрыве самой высокой точкой, и счастливо сощурился, подставляя лицо потокам соленого морского ветра и теплому червонному свету заката.

Роксана тоже забралась на посеребренный молнией ствол. Солнце, похожее на небольшой пылающий рубин, медленно выходило из-под покрова облаков.

Глядя на эту восторженную красоту, Роксана думала о тысяче вещей сразу, но мысли ее то и дело возвращались к тому, что если бы она не убежала, то после вкусного ужина из ржаных блинчиков с клубничным джемом могла бы забраться в теплую постель и ждать, когда Люциус придет поболтать с ней перед сном или просто почитать, сидя за ее столом.

Как только она об этом подумала, в сердце шевельнулась змейка — совсем скоро он перестанет приходить к ней и будет читать рядом со своей женой.

«Если я сейчас упаду с обрыва, то им всем будет стыдно… я буду лежать мертвая, а Люциус будет плакать…»

Ствол вдруг загудел под ней — Сириус спрыгнул со своего гнезда и уселся рядом.

— Знаешь, что?

— Что? — спросила она, раскачивая ногами воздух.

— Я получил письмо из Хогвартса.

Роксана взглянула на его сияющую мордашку и попыталась представить, каково это — получить письмо из школы, в которой учился Люциус…

— Всего тридцать дней, и я уеду учиться, — он хлопнул по дереву ладонью. — Скорее бы! Не могу дождаться. Но… я, наверное, попаду в Слизерин. Все мои учились в Слизерине.

Роксана вспомнила, как все эти годы, что Люциус учился в закрытой школе вдали от семьи, она только и мечтала, как бы очутиться рядом с ним, в этом самом Слизерине. Мама, наверное, гордилась бы ею.

— Только я не хочу к этим фрикам. Было бы классно поступить в Гриффиндор, там все крутые маги учились. Ты уже получила свое письмо?

Девочка покачала головой, все так же болтая ногами в воздухе.

— Как это? — удивился Сириус. — А сколько тебе лет?

— Мама говорит, что у женщин о таких вещах не спрашивают, — высокомерно заметила она, но тут же ответила: — Десять.

— Значит, мы поедем вместе, — Сириус улыбнулся, но Роксана отвернулась от него, и он потух.

— Что?

— Люциус говорит, что Хогвартс — плохая школа, — буркнула Роксана. — Он говорит, что туда пускают учиться всех подряд.

— А это плохо — всех подряд? — мрачно спросил Сириус.

После небольшой паузы Роксана пожала плечами и повернулась, озадаченно взглядывая на Сириуса. Ветер растрепал белые, как снег, волосы и бросил ей на лицо, так что на виду остались только ее глаза.

— Не знаю.

— Где же ты будешь учиться, если не в Хогвартсе?

— Мама говорит, что в Норвегии есть хорошая школа.

— Но это же далеко! Это… — Сириус плохо знал карту. — На другом конце света.

— Да? — девочка поникла. — Надеюсь, что меня туда не примут.

Они замолчали. Солнце, коснувшись воды, расплескало по морю расплавленное золото. Небо расчистилось и тоже окунулось в воду, став таким же необъятным, как и море под ним. В воздухе вдруг особенно сильно запахло травами, дикими цветами и морем. Наверное, так же выглядел мир, когда в нем совсем не было людей. Небо, вода и шелест трав, которые когда-нибудь станут деревьями и упадут, пораженные молнией.