Дни мародёров

Сириус никак не мог понять, что происходит с Роксаной.

Весь месяц она ходила, как в воду опущенная. Бледная, с обкусанными губами, пропускала уроки, завтраки, обеды и ужины, или приходила на завтрак, но грустная и с красными глазами, и выходила из этого состояния только ради того, чтобы залезть к Сириусу в штаны.

Всё это очень напоминало ту истерику, которая недавно случилась у неё в библиотеке. И если это так, значит он был прав, и её депрессия действительно связана с матерью, её предательством и последующей гибелью. Сириус несколько раз пытался её разговорить, вытрясти из неё, наконец, правду о том, что стряслось в Уилтшире, но она каждый раз уходила от ответа, а навязываться и строить из себя озабоченного няньку Сириус не собирался. Он был бы рад помочь ей избавиться наконец от этой бесполезной, отравляющей связи, дать ей возможность выговориться, договориться с самой собой раз и навсегда, если бы она и сама этого хотела. А судя по тому, как она прятала от него все свои секреты — не хотела. И в помощи не нуждалась. И Сириуса это бесило. Его бесило, что она по-прежнему носится с этими людьми, и в упор не желает посмотреть правде в глаза, даже после стольких предательств. Нет смысла себя обманывать, какая-то часть Сириуса понимала, почему она себя так ведет, и почему ей так хочется верить в то, что её там кто-то любит. Но ведь он смог подавить все это и поставить точку. Почему она не может? Почему она вечно позволяет прошлому втискиваться в их жизнь и все портить? Это бесило его больше всего.

Они с Сэмом и еще несколькими людьми играли в покер, когда Сириус поднял глаза и увидел, что Роксана пропала из комнаты. Её легко было обнаружить даже в темноте, благодаря волосам и поведению. А теперь она исчезла.

Охваченный каким-то нехорошим предчувствием, Сириус отложил карты, с громким скрипом отодвинул стул и пошел её искать.

Роксана нашлась в холле. Когда Сириус вышел туда, её жутко тошнило в одну из стоящих там ваз. Сириус оглянулся в гостиную и прикрыл одну из парных дверей, а потом подошел к Роксане и присел рядом на корточки.

— Ради всего святого, Рокс, скажи, что ты не залетела, — сказал он, страдальчески сдвинув брови при очередной потуге.

Роксана вытерла рот тыльной стороной руки и помотала головой, правда тут же опять вцепилась в пьедестал и согнулась.

— Вторая хорошая новость, — усмехнулся Сириус.

— А какая первая? — прохрипела Роксана, закрыв лоб трясущейся рукой.

— Это всегда была любимая ваза моей матери, — сказал Сириус, иронично выгнув уголок рта. — Я рад, что ей наконец нашлось достойное применение. Ну-ка… — увидев, что приступ закончился, подхватил Роксану под руку, не дав усесться на пол. — Пойдем наверх. По-моему, с тебя уже хватит этой вечеринки.

— Мерлин… я никогда еще столько не пила, — жалобно проговорила Роксана, не открывая глаз, пока Сириус нес её на второй этаж.

— Прелесть моя, столько даже Хагрид не пил. Причем за всю свою жизнь, — с усилием проговорил Сириуса.

Поднявшись в комнату, он первым делом засунул Роксану в душ и помог смыть все остатки опьянения. Сама она держалась на ногах не лучше, чем новорожденный теленок, поэтому ему и самому пришлось намокнуть. Потом он уложил её в постель и собрался было вернуться к Сэму и остальным, но Роксана его удержала.

— Подожди! — вдруг выпалила она, когда Сириус уже взялся за дверную ручку.

Он обернулся, вопросительно подняв брови. Роксана по-лягушачьи сидела на постели, сжав на груди большое банное полотенце.

— Что? — его губы дрогнули в легкой издевательской усмешке. — Принести матушкину вазу?

Роксана помотала головой.

— Нет. Ничего. Я… останься со мной, — сипло проговорила она, глядя на него так пристально, словно хотела что-то внушить. — Пожалуйста.

— Меня ждет Сэм, Рокс.

— К черту Сэма, — перебила Роксана, не сводя с него странного, жадного взгляда. — Останься со мной. Он все равно решил, что мы сбежали, чтобы потрахаться.

— А это так? — с улыбкой спросил Сириус, протянул руку и взял Роксану за подбородок.

Роксана повела подбородком, так, чтобы коснуться его пальцев еще и щекой, а потом вдруг сжала его ладонь обеими руками и прижалась к ней губами. Сириус замер. С недоверием и любопытством он наблюдал за тем, как Роксана, закрыв глаза, водит губами по его руке, касается её щекой, носом и ластится, как кошка. Он хотел что-то ей сказать, но слова почему-то не шли. А потом Роксана подняла голову и посмотрела на него снизу-вверх.

Этой ночью Роксана так и не смогла заснуть. Даже когда Сириус уснул, а музыка и голоса внизу стихли, сон к ней так и не пришел. Пару часов она просто лежала, подложив ладонь под щеку, и наблюдала за Сириусом. Он спал на животе, обняв руками подушку, дышал спокойно и глубоко, изредка шевелясь и устраиваясь поудобнее. Все это время, пока она за ним наблюдала, Роксане хотелось его потрогать, но этого она так и не сделала. А когда в просвет между тяжелыми шторами стали прокрадываться бледные лучи нового дня, Роксана поднялась с постели…

Узкое черное платье было слишком тесным и не давало нормально дышать. Больше всего на свете Роксане хотелось вылезти из него и надеть просторную черную футболку с логотипом «Диких сестричек», в которой она ходила всю ночь. Она вообще не привыкла носить такую обтягивающую одежду и чувствовала себя ужасно неуютно. Волосы спутались и походили на воронье гнездо. Понадобились время и магия, чтобы они выглядели так, как нужно, но в конце концов Роксана осталась им довольна, расчесала их до идеально гладкости, сделала «мальвину», которую носила в детстве и повязала её черной бархатной лентой.

Она посмотрела в запотевшее зеркало и печальная, бледная девушка посмотрела на неё в ответ.

Что же ты делаешь, Роксана?

Она закрыла глаза.

— Послушай, Забини... — Роксана обернулась. Блэйк всё так же сидела на постели, опустив голову. — Я никогда никому не скажу, клянусь. И если надо, могу принести тебе Обет. Только скажи мне, неужели это действительно того стоило? — Роксана качнула головой. — Твоя чокнутая бабка с радостью готова заложить свою семью Волан-де-Морту, — Блэйк дернулась, — Семья продает свою дочь неизвестно кому, а ты ради этих людей сделала...такое. Неужели тебе не хотелось сбежать? Просто сбежать и жить в своё удовольствие?

Блэйк вдруг слабо улыбнулась и подняла голову.

— Какая бы ни была, но это моя семья, — с её ресниц снова сорвалась пара капель, а губы приоткрылись. — И я люблю их, что бы там ни было. Без них я никто! — её губы задрожали, — А в нашем мире опасно быть никем, — она затрясла головой, не отрывая от Роксаны взгляда. — Я знаю, на что способен Лорд. Отец рассказывал мне, что он делает с предателями. С ними расправляются хуже, чем с грязнокровками! Я не хочу, чтобы меня считали предательницей, не хочу, чтобы меня равняли с отребьем и тыкали в меня пальцем, как в какую-то грязнокровку! Я думала, Сириус поймет, что нам нельзя отрываться от своих, но ему наплевать на всех, он... ему нет дела ни до кого, кроме самого себя и это правда. И что бы там ты не говорила, мои родители заботятся обо мне и если бы мне пришлось сделать ещё раз то, что я сделала сегодня...

— Ты хотя бы любила его?

Забини осеклась и уставилась на Роксану.

— Да. Да я его любила. Я никогда и никого не подпускала к себе так, как его, он был моим с самого начала, ещё в детстве я чувствовала, что мы с ним когда-нибудь будем вместе. Но всё это не имеет никакого значения по сравнению с семьей. Семья — это последнее, что остается у всех нас.

Роксана открыла глаза. Бледная, печальная девушка теперь выглядела еще и удивленной.

— Не такие уж мы и разные, да? — хрипло спросила она у отражения.