Дни мародёров

— Вентилятор? — сдвинул брови Джеймс.

Петунья бросила на него взгляд и расправила плечи, слегка подаваясь вперед за столом.

— Кхм-кхм. Кстати об этом! — сказала она и все посмотрели на неё. — Мама, папа. Вэрнон просил передать, что он не сможет присутствовать на Пасхальном ужине завтра. Вэрнон — это мой жених, — добавила она, на секунду повернувшись к Лили, хотя та ни о чем не спрашивала. — У него очень важное собеседование, он собирается устроиться младшим менеджером на фирму по производству дрелей, — добавила она, бросив полный скрытого превосходства взгляд в сторону Джеймса. — Для него это очень важный день, поэтому он извиняется…

— Что такое «дрели»? — спросил Джеймс у Лили, после того как несколько секунд смотрел на Петунью, как на говорящего страуса.

— …а потом могли бы все вместе съездить на пикник в ближайший уик-энд. Что вы скажете?

Миссис Эванс метнула быстрый упреждающий взгляд на мужа. Вернон Дурсль был главным камнем преткновения в доме Эвансов, с тех самых пор, как они переехали сюда и мистеру Эвансу выпала печальная карта зайти в ближайший магазин строительных товаров, чтобы купить чертову дрель. В магазине он столкнулся с крайне неприятным, напыщенным толстяком в коротко подшитых штанах и сандалиях с прорезями. Толстяк зашел купить воды, но с какого-то перепугу прицепился к мистеру Эванс, уверяя его, что разбирается в строительном оборудовании намного лучше, чем кто бы то ни было, и уж тем более лучше, чем «обычный врач». При этом неприятный толстяк не переставал снисходительно улыбаться в ответ на вежливые отказы мистера Эванса, и трогать свои редкие усики, словно боялся, что те вот-вот отвалятся. Он не отлипал, ходил за мистером Эвансом по всему магазину, пока тот делал покупки, и нудил аж до тех пор, пока бедняга не вышел из себя и согласился заменить британскую дрель на немецкую. Только тогда толстяк отстал, и еще напоследок панибратски похлопал мистера Эванс по плечу, сказав: «Вы еще будете мне благодарны, сэр!». После этого значительно потряс указательным пальцем, словно только что предрек точную дату конца света, и величественно удалился из магазина.

Через несколько дней после этого события, Петунья, вернувшись домой после вечерних курсов в Лондоне, сообщила родителям неожиданную весть о том, что она кое-кого встретила в той фирме, куда устроилась машинисткой на полставки. Этого человека зовут Вэрнон, он умный, интересный, интеллигентный, педантичный, воспитанный, обходительный, сдержанный…

Словом, она сыпала прилагательными весь вечер, в красках расписывая своего нового знакомого. А через пару недель сообщила родителям, что Вэрнон пригласил её в кино. Эвансы, всерьез обеспокоенные тем, что за всю свою жизнь Петунья в жизни не ходила в кино с молодым человеком, и достаточно умасленные рассказами Петуньи о том, какой замечательный ей достался ухажер, отпустили её на свидание с легкой душой.

С наступлением осени мистер Эванс захотел построить на заднем дворе небольшую беседку и снова наведался в строительный магазин. Увы, в городишке был только один магазин. И по фатальному стечению обстоятельств, всякий раз, когда мистеру Эвансу нужно было что-нибудь купить, он натыкался в магазине на пузо невыносимого всезнайки и его занудный голос. У бедного мистера Эванса даже разыгралась паранойя, но в итоге оказалось, толстяк работает клерком в какой-то строительной фирме в Лондоне. А этим магазином владеет его мама, поэтому он частенько сюда наведывается. Наверное, он почувствовал в мистере Эвансе легкую жертву, и за несколько встреч так довел его, что тот не выдержал, и рявкнул на него при всех, что и сам прекрасно может разобраться, как ему лучше делать ремонт в собственном доме.

Тем временем, свидания Петуньи с загадочным Вэрноном стали обычным делом, и, незадолго до Хэллоуина, мистер Эванс потребовал, чтобы она наконец представила им своего парня.

Надо ли говорить, какой шок его постиг, когда в гостиную его дома вплыло пузо магазинного толстяка, а следом за пузом — и он сам со своей лоснящейся физиономией и реденькими усами?

С того вечера, под крышей нового дома Эвансов (надежно отремонтированной с помощью немецкой дрели), почти каждый вечер бушевали скандалы. Мистер Эванс был уверен, что у его дочери не может быть ничего общего с таким самовлюбленным и занудным индюком, как Вернон Дурсль. И чем громче он кричал, чем яростнее Петунья убеждала его, что все равно будет встречаться с Верноном, «даже если они посадят её за решетку». Лучше не стало, когда и миссис Эванс заняла сторону мужа, после того, как во время официального знакомства за Рождественским столом, Вернон принес с собой индейку, приготовленную лично миссис Дурсль, и заявил, что будет есть её блюда, так как у него слабый желудок, и ему нужно следить за рационом. Правда, это не помешало ему умять половину рождественского пирога. При этом он все время оценивающе оглядывал столовую, ввинчиваясь своими крошечными поросячьими глазками в каждый закрученный на полках шурупчик. Петунья весь вечер смотрела на него с обожанием, и ловила каждое его слово. Эвансы терпели. И когда тягостный вечер подошел наконец к концу, и, казалось бы, что хуже не будет, Вэрнон, собираясь домой, посетовал, что чье-то «ведро с гвоздями» помешало ему припарковать свою новенькую машину у дома, поэтому ему пришлось заплатить целый фунт, для того, чтобы поставить машину на местную стоянку. «Ведро с гвоздями» оказалось горячо любимым минивэном мистера Эванса.

И после этого Вэрнон не появлялся в доме Эвансов целых два месяца. Аж до тех пор, пока Петунья не пришла как-то раз домой, и не объявила, что выходит за него замуж.

После были долгие попытки родителей отговорить её от этого безумия, но все они закончились безусловным поражением. Петунья снова и снова заходилась в истерике и осыпала родителей обвинениями в том, что Лили они позволяют творить, что угодно, даже заниматься колдовством, а она, Петунья, не имеет права решать, с кем ей встречаться, и, видимо, обречена провести всю жизнь в одиночестве, и стать синим чулком. Истерики сделали свое дело, и родители сдались. И даже приняли новость о предстоящей помолвке, хотя в тот вечер мистер Эванс бушевал как никогда, грозился, что запрет Петунью в комнате, и что скорее прикончит Вернона Дурсля одной из его же дрелей, чем позволит забрать у него дочь, но в итоге вынужден был сдаться, потому что Петунья действительно заперлась — в ванной. И грозилась из-за закрытой двери, что выпьет все кондиционеры для белья, какие найдет, если ей не дадут жить так, как она хочет.

На этом Эвансы проиграли, и началась подготовка к свадьбе.

— Ну что же… — когда выяснилось, что мистер Эванс держит себя в руках и не намерен кричать, и опять носиться по дому в одном ботинке, пальто, и с дрелью в руках, миссис Эванс нерешительно улыбнулась старшей дочери. — Очень… жаль, что Вернон не сможет прийти. Но ты обязательно передай ему благодарность за приглашение. Мы с радостью посетим… мы… правда, Джон?

— О-о да! — протянул мистер Эванс, а потом выдернул пробку из графина с наливкой, налил себе полную рюмку и опрокинул одним махом, запрокинув голову, как пьют настоящие умельцы. Лили проводила этот новый жест отца удивленным взглядом и вопросительно уставилась на мать.

Петунья воодушевились. До этого они целый час обсуждали болезнь Лили, хотя та ведь уже давно выздоровела, потом отец потребовал, чтобы Поттер рассказал им о том, как добывал зелье, и он, конечно же, рассказал, в красках описал, как вломился со своей бандой в чужой дом и перевернул там все вверх-дном. А все, конечно же, восхитились! Чего от них ждать? Они битый час выспрашивали у Лили, как она кашляла кровью, хотя, кому приятно о таком слушать, тем более за столом. Поговорили бы о чем-нибудь более приятном, например, о свадебных тортах, или украшениях! Только она хотела переменить разговор, как отец начал травить свои байки — одну за другой. Петунья терпеливо ждала. Ей не терпелось заткнуть Лили за пояс и показать ей, что, несмотря на всю её привлекательность, она, Петунья, первая отправится в это увлекательное путешествие! В конце концов, не каждый день люди выходят замуж! И вот, наконец, момент настал! Она с удовольствием вдохнула и хотела было начать рассказ о том, как они с Верноном ездили смотреть небольшой отель за городом, где решили справлять свадьбу, но не успела.

— Скажи-ка, Джеймс, а вы и шурупы закручиваете с помощью волшебства? — вдруг спросил мистер Эванс странным тоном, испытывающе глядя на Джеймса. Петунья сдулась, прямо как австралийская лягушка, и уставилась на отца с таким выражением, словно он залепил ей пощечину. — Неужели даже отвертки не используете?

Джеймс легкомысленно пожал плечами и откинулся на спинку стула.

— Не-ет, это слишком долго и трудно.

Он бросил быстрый взгляд на Лили. Лили, которая все это время с опаской следила за сестрой, поймала его взгляд, сразу все поняла, вытаращила глаза и затрясла головой, но было слишком поздно. Петунья как раз в этот момент потянулась к кувшину, чтобы налить себе сока. Рука у неё дрожала, и она никак не могла нажать на кнопку, чтобы открыть кувшин. Джеймс взмахнул палочкой так быстро, что Лили успела только уловить свист сорвавшегося с неё заклинания. В следующую секунду стакан у неё в руке сам-собой наполнился соком, а Петунья взвизгнула от неожиданности и отбросила его с таким видом, словно он превратился в гигантскую пчелу. Миссис Эванс ахнула, но не успели все испугаться, как остатки стакана взлетели с пола, собравшись воедино.

Стакан вернулся на стол и качнулся по оси, а когда остановился, в нем с облегчением развернула лепестки пушистая орхидея.

— Магия все упрощает, — немного актерствуя, заметил Джеймс, сотворил еще парочку фокусов, в виде маленьких фейерверков, и спрятал палочку в карман, а потом нахально подмигнул Лили.

Очевидно, магия позволяет, к тому же, смотреть на других свысока? — прошипела Петунья так, чтобы её не услышали родители.

Джеймс посмотрел на Петунью и его губы дрогнули в улыбке.

— Ну, на некоторых очень трудно посмотреть свысока, если ты понимаешь, о чем я, — так же тихо ответил он, намекая на её рост.

Петунья залилась краской.

— Поразительно! — воскликнул мистер Эванс, вертя в руках стакан. — С ума сойти, Джейн, он абсолютно целый! Лили, и ты тоже так умеешь? Покажешь нам какой-нибудь фокус?

— Пап! — Лили оторвала от сестры умоляющий взгляд и метнула его на отца. — Я не хочу.

— Джон, в самом деле, сейчас это не…

— Да ладно тебе, Бэмби! Преврати во что-нибудь мою чашку! — мистер Эванс подвинул свою пустую чашку поближе к дочери. — Преврати её в крысу, как в прошлый раз. Или нет, в птицу! Это будет забавно!