Дни мародёров

Ему не одному было хреново в этот вечер. Лунатик выпил полбутылки огневиски, не вставая из своего кресла. Просто сидел, наблюдал за танцующими и сосущимися, улыбался, когда его звали. Нет, он не кис и не строил из себя великомученика, просто нажирился, утопая в своем свитере, и в итоге уснул. Сохатый и Хвост потом отнесли его в спальню.

Сириус от души надеялся, что после этого Лунатику стало полегче. Он итак достаточно настрадался в жизни, а влюбиться в такую женщину, как Валери Грей, каким-то чудом добиться от неё взаимности, а потом еще и самостоятельно рубануть себя по живому… это слишком, даже для Люпина.

Сириус поболтал остатками огневиски в бутылке и снова приложился к горлышку. Виски было поганым, вечеринка закончилась пару часов назад, все разошлись спать, а он остался в опустевшей, захламленной гостиной. Сидел на диване, смотрел в огонь. И пил.

Наверное, он уже был пьян, поэтому и не услышал, как она появилась в комнате. Наверное, также она появилась когда-то и в его жизни. Марлин в тертых джинсах и полосатом персиковом свитере сбежала с лестницы, остновилась на нижней ступеньке, увидев его, и прижалась плечом к стене. Свет падал на неё так, что она выглядела красивее обычного. Но это был только свет.

— Привет, — негромко сказала Марлин.

Сириус молча приложился к горлышку бутылки. Глаза у него блестели, вид был раздолбанный, почти как у дядиного мотоцикла после встречи с той сосной.

— Можно к тебе? — Марлин указала на диван. Она почему-то нервничала.

Сириус пожал плечами.

— У тебя был такой мрачный вид, я даже не решалась обратиться, — Марлин прошла к дивану, зябко похлопывая руками и натягивая рукава свитера.

— Со мной все окей, — отозвался деревянный Сириус.

Марлин понимающе вскинула подбородок и закусила нижнюю губу. Теперь она нервничала еще сильнее.

Сириус вздохнул.

— Просто… думал, — его расслабленная рука взлетела в воздух и тут же упала. — Ты помнишь Анестези Лерой? Француженка, темноволосая, на шес… или седьмом… в общем, ты её помнишь?

Марлин кивнула. Не стала цокать языком, или вздыхать.

— В общем, она как-то сказала мне, что сбежала в Хогвартс, когда возникла возможность, потому что к ней приставал старший брат. Хотел…— Сириус красноречиво хлопнул ладонью по кулаку. — … грозился, что убьет, если она кому скажет. И эта, как её там… ну маленькая такая, учится в Пуффендуе, Эванс говорила о ней сегодня, что девчонка жила в детском доме, поехала за своим лучшим другом сюда, а он тут чпокнул какого-то четверокурсника и покусал его. И они вместе, — Сириус взмахнул рукой. — Все эти покусанные дети, все эти бедолаги, типа Лерой, все они бежали сюда, чтобы спастись от каких-то своих бед, теперь бегут отсюда. Почему так? Куда мы вечно бежим, Марли? Где этот гребаный конечный пункт, где не надо будет ни от кого спасаться и просто отдохнуть?

— Я видела этот конечный пункт, Сириус, — Марлин покачала головой, вертя в руках какой-то листок. — Когда лежала в крыле. Знаешь, мне там не понравилось. Там страшно, пусто и никого нет. Я бы все отдала, наверное, чтобы бежать еще лет триста, не останавливаться и никогда не смотреть назад.

Сириус молчал довольно долго, а когда снова поднес бутылку ко рту, сказал:

— Ты пробежишь четыреста, Маккиннон.

Марлин вздохнула.

— Кстати, об этом, Сириус… мне нужно тебе кое-что сказать, — пробормотала она, мусоля в пальцах краешек пледа, на котором сидела. — Только ты не думай, это не о нас, нет, — быстро добавила Маккиннон, уловив перемену в царящей над диваном атмосфере. Если секунду назад это были просто грозовые тучи и мрак, то после её слов внутри туч что-то опасно полыхнуло.

— То есть ты выбрала время, когда в гостиной никого не будет, и я буду пьяный, но говорить собралась не о нас, — он хмыкнул и сел прямее. — Марли, я определенно заинтригован. Ну так?..

Марлин глубоко вздохнула, достала из кармана прямоугольник из дорогой бумаги и молча протянула Сириусу.

Тот удивился, но взял записку, и как только его взгляд упал на выведенные инициалы, смоляные брови сдвинулись, и мигом протрезвевший острый взгляд лезвием полоснул по Марлин.

— Откуда у тебя это? — вкрадчиво спросил он, зажав записочку между указательным и средним пальцем.

— Будет лучше, если ты сначала прочтешь, — голубые глаза бесстрашно встретили его взгляд. — А потом я все тебе расскажу.

Регулус оглянулся так стремительно, что чуть не упал. Он явно не ожидал увидеть в этом доме людей, и уж тем более Роксану Малфой. В руках у Блэка была какая-то сумка, он был небрит, лохмат, и вообще имел непривычно помятый вид. Обычно Регулус выглядел с иголочки, весь начищенный, сверкающий и подтянутый, а сейчас напоминал бродягу. Но даже он выглядел адекватно по сравнению с Роксаной, которая слегка одичала после всех своих заключений и добровольного заточения в пустом доме. Наверное, поэтому он уставился на неё, как на призрак прошлого Рождества.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Роксана, подбираясь к нему, медленно, как кошка к добыче. Из одежды на ней была только сириусовая футболка, она сползала с плеча до самой груди и доходила ей до бедра, болтаясь на Роксане, как мешок. Её косметика размазалась, глаза горели пугающим огнем после многочисленных встреч с галлюцинациями, волосы растрепались.

— Я… я не…

Роксана прыжком преодолела разделявшее их расстояние и воткнула Блэку в шею палочку.

— Это он послал тебя?! — громыхнула она.

— Никто меня не посылал! — закричал в ответ Регулус, в ужасе жмурясь и отворачиваясь. — Никто не посылал, я пришел сам!

— Он говорил, его семейка не ступает на эту землю, и ненавидит этот дом, — Роксана схватила его за грудки. Там, под одеждой были плечи и грудь, и руки Блэков. Он был Блэком. У неё голова кружилась от одного его блэковского запаха. — И тут вдруг ты появляешься здесь. Что тебе нужно? Говори правду!

— Я говорю правду, клянусь! — Регулус все боялся открыть глаза и вжимал голову в плечи.

Роксана была мелкой, как креветка, но почему-то сейчас внушала ему ужас. Она казалась непредсказуемой, как проклятая кукла, которая сидит себе неподвижно на полке, но в любой момент может наброситься на тебя и выпотрошить твои кишки.

— Он… не знает, что я здесь, никто не знает, я сбежал, сбежал из школы! — Регулус часто дышал. Он боязливо приоткрыл один глаз и взглянул на палочку. Бледная кожа собралась складками у него под подбородком.

— Сбежал? — озадаченно повторила Роксана и чуть опустила палочку.

— Да, — у Регулуса блестели глаза, по щекам пятнами растекался румянец. Казалось, что у него диатез. Он опустил плечи, распрямился и снова стал красивым.

Роксана опустила палочку и отступила.

— Это хорошо, — она прищурилась, оглядывая его, и кивнула. — Проходи.

— Я покинул замок по личным причинам, — говорил Регулус, орудуя ножом и вилкой. Они сидели на темной, крупнодеревянной кухне. Регулус уплетал скромные запасы еды с такой скоростью, с какой это позволяло ему делать воспитание. Он не ел два с половиной дня, но держал спину прямо и не глотал пищу, как удав, или Роксана. — Не могу рассказать всего, скажу только, что причины были веские. Я успел добраться до Лондона, как вдруг получил письмо от Северуса Снейпа. Он сказал, что в ту ночь, когда я ушел, произошло нечто ужасное. Мракоборцы заставили Генри и остальных закатать рукава, а когда те отказались и оказали сопротивление, их всех убили. Никакого расследования, просто убили на месте, — Регулус покачал головой. — Вот тебе и министерское правосудие. Никакого расследования, просто взяли и убили…