Дни мародёров

…Дом Селии Маккиннон располагался в самой богатой и красивой части города. Двухэтажный белый особняк, старинная десертная архитектура, кованые изгороди и высокие деревья, как две капли воды похожий на все особняки на этой тихой, снежной улице. Марлин жила на втором этаже за тюлевыми занавесками. В детстве ей нравилось приезжать сюда, нравился этот дом, нравились его запахи и шорохи. Но без папы все здесь стало чужим.

Она вышла из дома в тот день, кутаясь в ярко-красный шарф. В кармане у неё лежало письмо от R.A.B. На сей раз его автор обошелся без пылких признаний в любви. Письмо было полно глубочайшего раскаяния и мягких слов сочувствия. Вместе с ним прибыл маленький сверток, внутри которого Марлин обнаружила пару черных жемчужных сережек изумительной работы — подарок на Рождество. Именно это вынудило её нарушить собственное условие и назначить R.A.B встречу — вечером, в кенгсингтонских садах, недалеко от её дома.

…Регулус стоял рядом с группкой заснеженных елок. Он чудовищно волновался. Бледное, скуластое лицо юноши заливал слабый румянец, глаза нездорово блестели и их взгляд метался по парку, как спущенный с поводка спаниель.

Марлин подошла к нему поближе и остановилась, спрятав замерзшие руки в карманах куртки. Регулус еще добрых полминуты оглядывал парк, а когда случайно глянул в её сторону, судорожно вдохнул и отступил назад. Его желудок схватил спазм ужаса, какой бывает, когда осознаешь, что чья-то рука лезет к тебе в карман.

Марлин подождала еще секунду, надеясь, что он что-нибудь скажет, но Регулус Блэк ничего не говорил, просто таращил на неё свои щенячьи глаза и все. Она вздохнула и шагнула ближе, нащупав в кармане письмо и сверток.

— Я хотела… — холодно начала было она, как вдруг Регулус протянул ей розу. Боже правый. Розу. Тонкую, на шипастом стебле, с замерзшим белым бутоном. Регулус испуганно проследил за её взглядом, запунцовел еще больше и нерешительно приподнял цветок.

— Это… вам, — срывающимся голосом проговорил он, воровато поглядывая на неё. Со второй попытки поднял руку и протянул цветок. — Я… я не знаю, как принято у вас… я имею в виду…

— У грязнокровок? — поинтересовалась она со слабой улыбкой. Регулус глотнул воздуха, как будто хотел проглотить это слово, чтобы оно не висело между ними.

— Мисс… Мар…мисс Маккиннон, мне очень жаль, что с вашим отцом приключилось это… это…несчастье, но я не…

— С ним не приключалось несчастье, — прервала его лепет Марлин, прямо глядя наследнику дома Блэков в глаза. Мерлин, она же не хотела говорить об этом, тем более с ним!

— Его убили, понятно? Его убили Пожиратели. И я почти уверена, Регулус Блэк, ты знаешь, кто именно это сделал.

Регулус так и дернулся, услышав собственное имя.

— Я не знаю! — несчастным, отчаянным голосом выпалил он, подступая к ней. — Мисс…Ма… Марлин, если бы я мог… но я же не могу отвечать за всех… в-возьмите эту розу, пожалуйста.

— Я ненавижу розы! — щекам вдруг стало тепло. Слезы. На похоронах отца все было в розах, каждый фут покрывали эти чертовы цветы. Она вытерла лицо дрожащей рукой.

— Мисс Маккиннон, если бы я только мог вам помочь. Простите меня, если я вас обидел, я не хотел, я не думал, — вместе с новой порцией румянца к нему как будто вернулись силы. Глаза заблестели живее, он шагнул к ней, всем своим видом показывая готовность немедля отдашть душу за её прощение. Явно не так он представлял себе эту встречу, раз притащил на не цветок и воспользовался одеклоном. — Поверьте, я так искренне вам сочувствую, я…

— Зачем мне твои сочувствия? — слезы все катились и катились из её глаз. — Верни мне моего папу! — неожиданно крикнула Марлин и на них начали озираться. — Верни его мне! Сделай так, чтобы он сидел с нами за рождественским столом сегодня! — она захлебнулась слезами, вытерла нос перчаткой, выпростала из кармана письмо и сверток, схватила остолбеневшего Регулуса за запястье левой руки и развернула её ладонью вверх.

— Здесь вы носите свою грязную татуировку? — она нервно усмехнулась, вскинула на него взгляд и сунула в его растерянную ладонь письмо и коробку. — Вот. Мне не нужны подарки от Пожирателей смерти.

— Мисс Маккиннон, пожалуйста…

— И хватит писать мне, Блэк, — она закрыла на секунду глаза, потому что даже его голос ей было слышать противно. Пожиратель. Убийца. Все они. — Я не хочу тебя видеть, слышать, я не хочу больше получать от тебя никаких писем. Оставь меня в покое!

На самом деле она не хотела и кричать. Слишком много боли и горечи в ней накопилось за последнее время.

Марлин открыла глаза, вздрогнула и даже отступила на шаг.

Блэк смотрел на неё так, словно она вогнала ему под ребра нож.

Секунду или две он еще смотрел на неё, а потом опустил руку, и Марлин разжала пальцы. Он не стал ничего говорить, просто тяжело сглотнул и кивнул. На неё больше не взглянул, просто развернулся и ушел, а Марлин осталась стоять между маленькими заснеженными елками. Мороз беспощадно колол мокрые щеки. Издали она увидела, как младший брат Сириуса остановился на секунду, очень осторожно сложил письмо и спрятал во внутренний карман, а сверток с украшением просто небрежно бросил в сугроб.

Марлин еще раз всхлипнула и разревелась еще сильнее, но теперь уже по другой причине.

Мерлин. Ей было стыдно.

Стыдно перед Пожирателем смерти.

— Как же это несправедливо, — Регулус покачал головой. Он стоял у окна, позади дивана. — Она такое нежное, любящее и сострадательное существо, за что же ей столько испытаний? Она ведь… она совсем не похожа на других маглов, — он спрятал лицо в ладонях. — Я трус! Надо было предложить ей обручиться, тогда Мальсибер никогда бы не посмел её тронуть, и никто… но разве я мог…

— Хотела бы я на это посмотреть, — усмехнулась Роксана и поднесла к губам сигарету.

— Теперь все равно не выйдет! — огрызнулся Регулус. — Потому что этот Пожиратель Смерти трус и не решился бы предложить ничего… такой, как она! Но, по крайней мере, я сделал кое— что, чтобы её защитить. Я отправил ей «Слезу вейлы», — пробормотал он, опустив голову. Роксана так и подпрыгнула на своем месте. — Этот подарок она не сможет вернуть, потому что здесь меня не найдут совы. И если она будет его носить, это будет сигналом для всех… для всех, что её нельзя трогать. Надеюсь, что она будет его носить.

Роксана не выдержала и рассмеялась. Регулус порывисто обернулся.

— Что смешного?

— Какой ты милый, Блэк, — она улыбнулась, измяв ненакрашенные губы. Струсила пепел. — Неужели ты думаешь, что кого-то из этих парней может остановить дурацкий камень?

— Да, — пожал плечами благородный наследник дома Блэков.

Роксана пошарила рукой у себя на шее и натянула собственную «Слезу вейлы».

— Это было у меня на шее, когда Мальсибер, — её голос завибрировал. — Разрешил своим дружкам изнасиловать меня всей компанией.