Дни мародёров

Кажется, она услышала Сириуса.

— Не сейчас, Марлин, — остановил её Ремус. — Он… ему нужно время прийти в себя.

Марлин посмотрела на него и медленно опустила руку.

— Надо набраться терпения, — Лили переглянулась с Ремусом и вздохнула. — Нам всем.

Однако, набираться терпения не пришлось.

В школу они вернулись тем же вечером.

Но Сириус с ними не пошел.

Его палата оказалась пуста, когда они пришли за ним. Ни записки, ни вещей. Он не появился в Хогвартсе ни в тот день, ни на следующий, ни даже через неделю. Он не явился на последний экзамен, и когда друзья уже отчаялись и готовы были бить тревогу, от него пришла коротенькая записка с просьбой оставить его в покое. Он писал, что, если сочтет возможным — вернется, а если нет…тогда его тем более не за чем искать.

— И что это значит? — тут же спросил Хвост. Записку они прочитали втроем, когда сидели в клоаке перед обедом и прятались от солнца. — Он… бросил нас?

Джеймс вздохнул, сложил записку и сунул в карман.

— Спросишь у него сам, когда он вернется.

— Вернется? — тихо спросил Ремус. Он стоял, скрестив руки. — Ты уверен, что он вернется, Сохатый?

— Да, — просто сказал Джеймс. — Я его знаю. И не сомневаюсь в нем. Он, кстати говоря, тоже не сомневался в тебе этой зимой. Бродяга был уверен, что ты вернешься. Не сомневайся и ты в нем. Возможно, сейчас именно это ему и нужно, — задумчиво сказал он. — Время. В конце концов… — он вынул сигарету изо рта и выдохнул облако дыма. — Хоть он и Бродяга, но даже у него раны заживают не так быстро. Подождем.

— До выпускного? А потом?

Джеймс хмыкнул.

— И потом. Всегда, — Джеймс посмотрел на Хвоста. — С Хогвартсом Мародеры не закончатся, — он хлопнул робко улыбнувшегося Питера по спине. — И Бродяга это знает, — с этими словами он обхватил Лунатика за шею, тот ухмыльнулся в ответ, и они втроем вышли в запруженный, звенящий, залитый солнцем школьный двор…

====== Эпилог ======

Месяц спустя…

Подол черной мантии, мягко шурша, скользил в высокой изумрудной траве. Между полами мелькали простые, черные школьные ботинки.

Лили Эванс надела на голову остроконечную шляпу волшебницы, со свисающей набок алой кисточкой, оглянулась, услышав знакомые голоса, и ласково улыбнулась.

Трое из Мародеров, уже в мантиях и шляпах, шли к ней, дурачась на ходу и пытаясь сбить друг с друга шапки. Настроение у них было прекрасное.

Ну еще бы! Сегодня им должны были вручить дипломы об окончании школы Чародейства и волшебства, а вечером всех ждал выпускной бал. Год выдался таким трудным и богатым на испытания, что, кажется, все на свете отдал бы, чтобы он побыстрее закончился. Но радость в этот день была какой-то грустной. А грусть — радостной. Марлин Маккиннон, вся в золотистых локонах, уже дважды бегала к зеркалу в туалете, заново накрашивать глаза, и жаловалась, что слезы у неё — от того, что в Большом Зале за завтраком слишком сильно пахнет духами. К слову, у Макгонагалл, облачившейся по случаю праздника в свою самую лучшую, алую мантию, была такая же отмазка.

И у всех остальных. Смех и слезы. Слезы и смех.

Такой уж выдался день.

— Все готовы к вручению дипломов? — спросила она, едва Мародеры приблизились. Ремус являл собой пример идеального во всех отношениях студента: выгляженная мантия, рубашка и галстук, шляпа ровно сидит на светлой голове. Питеру явно было маловата мантия. Ну а Джеймс… Джеймс оставался собой. Его шляпа волшебника сидела набекрень, и даже грядущее Вручение Дипломов не смогло помешать ему надеть ярко-красные кеды. Разве что значок старосты у него на груди ярко вспыхивал золотом, ловя солнечные лучи.

— Если Макгонагалл еще раз заставит нас провести репетицию, клянусь Мерлином, я одолжу у Хагрида Клыка и случайно оставлю в её кабинете!

Парни захохотали, Ремус дал Джеймсу пять.

— И что вы опять сделали? — подозрительно спросила Лили, улыбаясь и жмурясь от яркого солнца и кипящей вокруг зелени. — Давайте, признавайтесь, пока я еще могу отнять у вас баллы.

— Мы не могли упустить возможность в последний раз прилепить Нюниусу бумажку «Пни меня», Эванс, — довольно сообщил Джеймс, хватая Лили за талию и звонко целуя в щеку.

— И пнуть его заодно на прощание, — как бы между прочим вставил Ремус, и Сохатый довольно загоготал.

— Не знаю, что с вами делать… — Лили сделала вид, что задумалась. — Но, пожалуй, в честь праздника, сделаю вид, что ничего не слышала и не знаю. Как и всегда.

— Ты просто чудо, Эванс, — Джеймс поправил рыжую прядку, которая, впрочем, итак была на месте. — Кстати, чудесно выглядишь.

Лили хотела было что ответить, но тут откуда-то сбоку раздался знакомый хриплый голос:

— Полностью согласен. А вот ты выглядишь просто по-идиотски, Сохатый. Кто дал тебе эту шляпу?

Все обернулись.

Сириус стоял возле березы, прислонившись к ней плечом. На нем была магловская одежда — все та же черная футболка с бешеным рисунком, драные джинсы и ботинки. Те же лохматые волосы, набрежно спадающие на лицо.

Джеймс оглушительно захохотал, выпустил Лили и рванул к нему с криком «БРОДЯГА, ЧЕРТ ВОЗЬМИ-И!»

Они крепко обнялись, хлопнув друг друга по спине. К ним тут же присоединился ликующий Ремус и покрасневший, немного растерянный Хвост.

Лили стояла чуть в сторонке, глядя, как они лохматят друг другу волосы, перебивают друг друга и смеются.

— Привет, принцесса, — Сириус оглянулся на неё и сдвинул брови. — Эй! Я ведь обещал, что приеду посмотреть на тебя в платье.

Лили скрестила на груди руки.

Мародеры переглянулись.

— Хм, Эванс, мне кажется, я… — Сириус обменялся взглядом с довольным Джеймсом. — Заслужил немного теплого приветствия со стороны школьной старосты. Тебе так не кажется?

Лили подошла ближе и сузила глаза, придирчиво разглядывая Блэка. Его улыбка слегка потускнела и несколько долгих мгновний они внимательно смотрели друг другу в глаза. На первый взгляд, это был тот же Сириус. И в то же время нет. Он как будто стал старше на много-много лет, хотя внешне оставался таким же. Разве что глубоко-глубоко, на самом дне его прозрачных серых глаз камнем лежала горечь. И серебристые волосы, мелькнувшие в отросшей челке. Несколько волосков, о наличии которых Сириус даже не догадывался, но которые тут же заметила Лили, и которые тут же исчезли, стоило Сириусу отбросить челку с глаз…

Лили сглотнула, и заставила себя улыбнуться.

— Я знала, что ты вернешься, — просто сказала она. — Не сомневалась в этом ни секунды.

Сириус хмыкнул, переглянувшись с Джеймсом.

— Ну это слишком пылкое приветствие, даже для тебя, Эванс. Я к такому не готов.

Лили хотела вставить еще что-нибудь в том же духе, но тут вдруг нежданно— негаданно картинка у неё перед глазами вдруг помутнилась, а к горлу подкатил комок.

— А еще, — она выгнула сжатые губы. — Я хотела тебе сказать… что ты самая…самая…самая эгоистичная задница во всем долбаном Хогвартсе, Сириус Блэк! — она шумно вздохнула, глядя на него так, как если бы он был старшим братом, который субботним вечером отказал своей младшей сестренке поиграть с ней в куклы.

Сириус горько вздохнул.

— Я знаю, Эванс, — с этими словами он протянул к ней свободную руку, и Лили тут же метнулась к нему и крепко-крепко обняла

— Я тоже скучал по вам, — сказал Сириус, потрепав по плечу. Лили поцеловала его в щеку, стерла с неё свою помаду и перешла к Джеймсу. Сириус, улыбаясь, взглянул на них, потом на Ремуса, на Питера, и перевел взгляд на чистенький, сияющий Хогвартс. — По всем вам…

Церемония вручения волшебных дипломов была пышная. Большой Зал, несмотря на утро, украшали плавающие в воздухе свечи, однако с них капал не воск, а само волшебство, нечто золотистое, сверкающее, тающее в воздухе звездами. Стены украшали стяги всех четырех факультетов и огромное обилие золотых, шелковых лент. Небо над четырьмя столами, убранными цветными скатертями было лазурным и чистым, в высокие окна лились солнечные лучи, делая это утро поистине волшебным.