Дни в книжном Морисаки

— Да. Прости, Такако. Я была невероятно счастлива, когда ты обняла меня в ванне. Правда. Ты очень добра. Именно поэтому Сатору так сильно любит тебя.

Завернувшись в одеяло, я, глотая слезы, повторяла только: «Нечестно, нечестно». Госпожа Момоко продолжала просить прощения. А я твердила лишь одно слово.

И так, обессилев от слез, я уснула.

* * *

На следующее, пасмурное, утро, простившись с хозяйкой и Хару, мы покинули гостиницу. Как и в день нашего приезда, госпожа Момоко почтительно кланялась, стоя в прихожей. Хозяйка, смеясь, говорила: «Ну, будет!» — но тетя не останавливалась. Хару помахала нам, весело крикнув: «До скорого!»

Госпожа Момоко снова была весела, как обычно, и при спуске с горы болтала без остановки: «Смотри, лилии цветут», «А там уже листья краснеют». Я живо отвечала ей, не зная, как иначе себя вести.

Вечером на станции Синдзюку мы разошлись. Госпожа Момоко поклонилась мне, стоя рядом с автоматами для покупки билетов.

— Спасибо, Такако. Было очень весело, — сказала она и расплылась в лучезарной улыбке.

Я участливо спросила ее:

— И что вы теперь делать будете?

— Поеду в магазин.

— Нет, я не об этом. Потом?

Тетя задумчиво скрестила руки.

— Ну, что-то буду делать, — ответила она, ловко развернулась и растворилась в толпе прохожих.

Я все равно продолжала стоять на месте, даже когда ее фигура пропала из виду. Меня переполняло невыносимое чувство от осознания того, что теперь может случиться.

Глава 16

Спустя два дня утром мне позвонил дядя Сатору. Увидев его номер на экране, я уже представила, по какому поводу он звонит.

— Прости, что отвлекаю от работы, — упавшим голосом начал он. — В магазине я нашел письмо…

Ах, я так и знала. Я глубоко и протяжно вдохнула. Не нужно было ее отпускать тогда. Но даже если б знала, что так и случится, что я могла сделать?

Но она действительно жестока. Очень. Сжимая телефон, я чувствовала, как закипаю.

— Такако? — окликнул меня дядя, потому что я все это время молчала.

— Я сейчас приеду.

— Что? Но ты же на работе, — пролепетал дядя, но я сбросила звонок, не дослушав.

«Жестокая, жестокая, жестокая», — повторяла я мысленно, сидя в электричке на пути в Дзимботё. Взрослые так не поступают. Конечно, я и ее понимаю. Не каждый решается вернуться после пятилетнего отсутствия и сообщить о своей болезни. Тем более что она все еще любит дядю Сатору. Но что теперь будет с ним? Когда она ушла в прошлый раз, ему было очень больно.

Я на стороне дяди. Все это время он был рядом со мной. Поэтому я никогда ее не прощу, если она вот так исчезнет. Я не могла совладать с переполнявшей меня яростью. Меня аж трясло от злости.

Уже в магазине, когда дядя показал мне записку, в которой было лишь: «Спасибо, прощай», я порвала ее на мелкие кусочки и бросила на пол. Дядя ошеломленно взглянул на меня.

— Подлая и жестокая. Казалась такой хорошей, а сама… просто сбежала.

— Такако? — Дядя обеспокоенно взглянул на меня. — Слушай, Така…

Не дослушав дядю, я выпрямилась и произнесла:

— Я разрываю договор. Нет, не было никакого договора. Она просто просила не говорить никому.

— Что?

Я вкратце рассказала обескураженному дяде о том, что узнала той ночью, понимая, что он будет шокирован. Но он имел право знать и был единственным, кто мог остановить госпожу Момоко.

Но дядя, будто ни капли не удивившись, когда я договорила, лишь кивнул и тихо сказал:

— Понятно.

— Вы знали?

— Нет.

— Но…

Дядя вздохнул и тяжело плюхнулся на стул.

— Так и знал, что ее возвращение весьма необычно. Я же говорил раньше, что если она что-то вобьет себе в голову, то никогда не изменит себе. И при этом появилась… Поэтому я боялся задавать ей вопросы. Поэтому попросил об этом тебя. Какой же я дурак. Вот что вышло из-за того, что я не поговорил с ней с самого начала, — обреченно сказал дядя.

Я приблизилась к нему и пристально посмотрела в глаза.

— Время еще есть. Если вы сейчас позволите ей уйти, то и правда больше не увидите ее. Не важно, что будет, но так нельзя. Вы понимаете, о чем я? Только вы можете остановить ее.

— Да… — слабым голосом отозвался дядя.

— Тогда скорее вставайте! — громко скомандовала я. — Дядя, вы же раньше сами мне говорили: «Не убегай». Вам обоим нельзя убегать. Я присмотрю за магазином, поэтому идите за ней!

— Но где мне ее искать?.. — растерянно пробормотал он.

— Ничего не приходит в голову? Куда бы она пошла в первую очередь? — спросила я, на что дядя, спустя несколько минут раздумий, ответил, изумленно глядя на меня:

— Нет, не знаю…

— Не может быть. Она же ваша жена.

— Да, поэтому…

— Подумайте, какое место для нее важно.

Дядя растерянно смотрел на меня несколько минут, а потом его вдруг осенило:

— Только одно. Но неужели там…

— Есть такое? — снова уточнила я.

— Да, есть. Да, наверное, еще успею, — на этот раз он твердо кивнул. Дядя подскочил со стула. — Такако, могу попросить тебя об одолжении?

— Да.

— Ничего, если я не заплачу за смену?

— Не говорите ерунды! — сердито воскликнула я. Сейчас не время для глупых разговоров.

Дядя наконец рванул к выходу так, как если бы я дала ему пинка.

Хоть бы он смог в этот раз остановить ее.

Стоя в дверях лавки, я провожала взглядом дядю, который стремглав мчался по Сакурадоори. С каждой секундой его силуэт все уменьшался. Так как он страдал от боли в пояснице, то иногда останавливался и потирал спину.

Когда дядя окончательно пропал из вида, я лениво посмотрела на кусочек неба, видневшийся между зданиями. Синее осеннее небо. Медленно плывущие перистые облака.

— А, что такое? Ты магазином заведуешь?

Перед магазином внезапно остановился мужчина средних лет, недоуменно взглянул на меня и, обходя сбоку, зашел внутрь. Я последовала за ним.

— Здравствуйте!

Я свою роль выполнила. Теперь дело только за дядей.

Сев за кассу, я стала ожидать возвращения дяди Сатору и тети Момоко.

Глава 17