Дни в книжном Морисаки

Когда я проснулась спустя некоторое время, старшеклассника уже не было. Наверное, пошел в школу, продолжая всех ненавидеть. Я взглянула в окно и увидела, что тучи рассеялись, по небу разлилась синева. Жилых домов становилось все меньше, и горы на фоне рисовых полей постепенно приближались.

— Красиво! — протирая глаза, воскликнула я, на что госпожа Момоко заметила, что это только начало.

Мы вышли на небольшой станции Митакэ. Перед глазами возникла горная цепь, в центре которой возвышалась самая огромная, массивная и величественная гора, она казалась непоколебимой. Листья еще не начали краснеть, поэтому она была окутана густой зеленью. На ее вершине виднелся тот самый горный домик.

— Мы едва отъехали от города, а кажется, что он очень далеко, — пролепетала я, глядя на развернувшуюся перед нами картину. Я глубоко вдохнула свежий воздух. Поразительно, что рядом с городом сохранилось место с такой богатой природой.

— То, что мы называем городом, — это сплошные высотки, которыми все застроили всего за несколько десятков лет, — отозвалась госпожа Момоко, и я вспомнила короткий рассказ Куникиды Доппо «Мусасино». В эпоху Мэйдзи, когда жил Доппо, в Мусасино еще была нетронутая природа. У меня даже в глазах потемнело от осознания, как быстро летит время.

Дальше на такой же маленькой, как станция, остановке надо было сесть на автобус и по государственной трассе доехать до канатной дороги, что располагалась в центре горы.

На автобусной остановке уже сидели две туристические группы, которые, судя по всему, приехали с нами на одной электричке, и ждали автобус. Обе состояли из пожилых женщин и мужчин. Оставалось загадкой: по какой причине они решили собраться. Мы кивнули в знак приветствия и сели рядом, а самая старшая из группы с улыбкой поинтересовалась:

— О, у вас семейная поездка?

Госпожа Момоко с такой же улыбкой просто ответила:

— Да.

«Вовсе нет», — подумала я, но объяснять не очень-то хотелось, поэтому только кивнула.

Сев в автобус, они тут же заговорили с тремя учениками местной начальной школы. Похоже, мальчики привыкли к туристам, поэтому совершенно не испугались. Видимо, госпожа Момоко любила детей, так как с радостью общалась с ними.

— В каком классе учитесь? — спросила она.

— В первом! — одновременно бойко ответили дети.

Их дома располагались на горе, поэтому им каждый день приходится спускаться, чтобы ходить в школу.

— Нелегко вам, — посочувствовала я, но дети, привыкшие к такой реакции туристов, по-взрослому ответили:

— Ничего страшного.

— Сюда, сюда.

Когда мы приехали, дети проводили нас до канатной дороги. Они шли довольно быстро, поэтому, бредя в самом хвосте, я выдохлась, стараясь поспеть за ними. Госпожа Момоко обернулась и, глядя на меня, колко заметила:

— Такако, нам еще предстоит идти после канатной дороги, а ты уже устала.

Дети тоже рассмеялись:

— Да, сестренка, ты совсем плоха. Это потому что ты в городе выросла.

И госпожа Момоко посмеялась вместе с ними.

— Вообще-то я выросла в деревне на Кюсю! — попыталась защититься я, но меня никто не слушал: все шли вперед.

И почему госпожа Момоко такая энергичная? А ведь нас приняли за мать и дочь. Я всем сердцем пожалела, что не поехала налегке.

Когда мы наконец добрались до канатной дороги, госпожа Момоко купила зеленый чай в бутылке и со словами: «Вот, держи» — дала его мне. Поблагодарив ее, я жадно начала пить.

* * *

Наша кабина, подобно кораблю на волнах, плыла на самую вершину горы. Там мы попрощались с детьми и поплелись дальше. До конечной точки нам оставался почти километр, и сложно было поверить, что всего час назад мы стояли у подножия.

На узких тропинках то там, то здесь пестрели рекламные щиты или указатели на гостиницы. Наша находилась в самой глубине, поэтому, как беззаботно сказала госпожа Момоко, до нее оставалось идти еще минут сорок.

— Что?! — Я уже теряла терпение.

— Зато посмотри, какой вид! — И она тут же ущипнула меня за щеку.

Сплошные подъемы и бесконечные лестницы. Магазинчики и беседки один за другим, а потом сплошь жилые дома и домики для туристов. Спускающиеся сверху люди радостно здоровались с нами. Мы с госпожой Момоко каждый раз так же приветливо отвечали. Поразительно много было пожилых людей, но несколько раз мы встречали и молодые пары, и группы студентов. Я с облегчением вздохнула, когда увидела, что практически все молодые ребята оделись так же повседневно, как и я.

И вот показался наш домик. К тому моменту я почти выбилась из сил. Госпожа Момоко тоже как будто устала и, глубоко выдыхая и вытирая полотенцем пот со лба, приговаривала:

— Фух, пришли наконец.

Здание оказалось довольно старым — трехэтажное и деревянное, оно походило на жилой дом и гостиницу одновременно и было построено на обрыве. На широком дворе стояли тракторы, ржавые велосипеды, валялись какие-то бревна, создавая ощущение реальной жизни. Простой, если в хорошем смысле, нищенской — если в плохом. Но мне показалось, что есть что-то особенное в том, чтобы отдохнуть с госпожой Момоко в таком уютном месте, поэтому, осмотревшись, я решила, что тут будет хорошо.

— Простите! — открыв дверь в прихожую, крикнула госпожа Момоко. Из глубины коридора послышались быстрые шаги, и перед нами появилась молодая девушка в широких джинсах и явно великоватом ей свитере. На вид ей было лет двадцать.

— О, это вы, Момоко? — по-дружески, совсем не как с гостем, поздоровалась она, увидев тетю.

— Давно не виделись, Хару. Как дела? — ответила она ей.

— А кто с вами? Ваша дочь? У вас разве были дети?

— Племянница. — Я поздоровалась с Хару, пока госпожа Момоко снова не соврала, что мы мать и дочь.

Эта девушка показалось мне грубоватой, но совсем не плохой.

— Понятно, — сказала она и слегка поклонилась мне.

Из глубины дома снова донеслись шаги, и на этот раз к нам неспешно вышла женщина лет пятидесяти в треугольном переднике.

— А-а, Момоко, ты рано, — расплылась та в приветливой улыбке. Она говорила живо и показалась мне довольно общительной.

— Давно не виделись, хозяйка, — почтительно поклонилась ей тетя.

— Что, вы снова на работу сюда, Момоко?

— Нет, Хару. На этот раз она наша гостья.