Дни в книжном Морисаки

Когда спустя некоторое время я осилила двадцать страниц, в кофейне наконец появился Вада. Он наскоро поздоровался и медленно подошел к моему столику. У меня появилось странное чувство, когда я увидела его издалека. Он казался не таким спокойным, как обычно.

— Много работы? — спросила я, когда он сел рядом.

— Скорее нет, чем да, — ответил он с улыбкой, но все же казался каким-то уставшим.

Повисла тишина. Ничего особенного не было в том, что она возникла, но почему-то мне стало тяжело. Я вспомнила слова Такано и неуверенно начала:

— А кстати… — Мне вспомнилось кое-что хорошее, и я улыбнулась: — Я прочитала «По дороге на склон».

Но Вада отозвался без особого энтузиазма:

— Понятно.

Я думала, что он будет рад меня выслушать, но ошиблась.

— Пошловатый рассказ, да? — насмешливо бросил Вада.

— Нет. Мне понравилась эта книга.

— Но ведь в жизни не бывает так, что ты до самой смерти продолжаешь ждать любимого человека.

— Наверное.

— По крайней мере, я так думаю. Она мне прямо сказала, что я ей противен.

— Что? — переспросила я, не поняв, о чем он. Но Вада продолжал:

— Когда мы с ней познакомились, я привел ее сюда. И ей здесь тоже понравилось. После этого мы приходили сюда несколько раз. Я сказал, что буду всегда ждать ее. Хотел, чтобы она пришла, если передумает. Но позавчера она прислала мне сообщение: «Перестань, ты мне противен».

Дослушав до этого момента, я наконец поняла его. Вот оно что. Лучше бы он сразу рассказал. Хотя нет, не стоило мне об этом говорить.

Все это время он ждал ее, ту красивую девушку, с которой приходил к нам в магазин. Совсем как Мацугоро ждал Укиё. Вот почему его зацепил тот роман, и Вада перечитывал его вновь и вновь.

«Конечно, конечно», — повторила про себя я несколько раз. Я не сильно расстроилась. Он не замечал меня, потому что сердце его было в другом месте. Я чувствовала себя такой идиоткой, потому что думала только о себе.

Что удивительного в том, что мы общались? Как старые добрые друзья. Ничего. Вада просто слушал из вежливости, а мне это польстило, и я рассказывала только о себе, пребывая в хорошем настроении. От осознания мне стало стыдно.

— Прости, несу ерунду, — извиняющимся тоном сказал Вада, заметив, что я понурилась.

Я покачала головой:

— Это ты меня прости.

— Что? Почему ты извиняешься, Такако? — удивился Вада, округлив глаза.

— Просто так, — ответила я.

— То есть?..

Я и правда хотела извиниться, но сдерживалась изо всех сил, чтобы он не посчитал меня странной. «Нужно сменить тему». Но в то же время во мне разрасталось желание спросить кое о чем.

— Ты ее… любил?

Я сразу пожалела о сказанном. Вада же тихо захихикал.

— Лично мне это кажется ребячеством. Но и я в чем-то ее понимаю. У нас с ней с самого начала не было ничего общего, поэтому ничего бы не вышло. И все же я был упрям. Я влюбился и ни разу не думал о том, чтобы расстаться из-за того, что мы разные. Я всегда считал себя реалистом, но с удивлением обнаружил в себе черты романтика.

Конечно, в такие моменты не стоит пытаться что-либо понять. Все равно не получится.

— Ну… Я думаю, что ты, Вада, очень хороший человек, — попыталась я подбодрить его. Можно было бы подобрать слова получше, но это единственное, что пришло мне в голову. И это было искренне. Вада действительно хороший.

— Спасибо. Да, я хороший человек. Это верно. Но мне сказали, что я «хороший, но неинтересный». — Он снова захихикал.

— Как-то это некрасиво.

Меня начинала сердить его бывшая девушка. Похоже, она совсем не понимала, в чем заключаются его хорошие качества.

— Вообще я тоже о себе такого мнения. Я был впечатлен тем, насколько точно она попала в цель. Но какая уже разница, закончим этот разговор.

Вада спросил меня, как я поживаю, переводя тему. Но на душе стало паршиво, поэтому я уже не могла нормально разговаривать.

— Прости, завтра рано вставать, — буркнула я и встала из-за стола.

— Понятно. — Вада выглядел немного растерянно.

— Такако, а ты вернешься? — уже на выходе из кофейни окликнул меня владелец.

— Да, — ответила я коротко и вышла.

Ох, наверное, он догадался. Не очень хочется пока ходить туда.

По пути к метро я постепенно успокаивалась и тридцать раз выдохнула.

Только в электричке я заметила, что оставила на столике книгу.

Глава 13

Мы встретились с госпожой Момоко в десять часов утра на станции Синдзюку.

Было пасмурно, но прогноз погоды обещал, что во второй половине дня должно быть солнечно. Я уходила в оплачиваемый отпуск, поэтому отбросила все мрачные мысли о прошлом вечере и вышла из дома.

Госпожа Момоко стояла у переполненного людьми южного входа на станцию, и по ее виду нельзя было сказать, что она собирается в путешествие. За спиной у нее висел рюкзак, который можно было принять за детский. Волосы завязаны в пучок, а из-под зеленой парки выглядывал черный трикотажный костюм. Она была невысокого роста, поэтому издалека могло показаться, что это какая-то девушка собралась на прогулку.

— Боже мой, совсем не выглядишь так, как будто сейчас отправишься в горы!

У госпожи Момоко даже брови подскочили от удивления, когда она оглядела меня. Я давно никуда не ездила, поэтому надела платье, которое недавно купила на распродаже.

— Но я в кроссовках, — возразила я. — А в сумке лежит одежда, которая больше подходит для гор.

— Не нужно так много вещей.

Я сконфузилась. Стало стыдно оттого, что я одна с нетерпением ждала этого дня. Заметив перемену в моем настроении, госпожа Момоко добавила:

— Ну, молодые всегда много одежды берут.

— С годами количество вещей уменьшается? — попыталась я контратаковать.

Но госпожа Момоко твердо ответила, что ей просто не нужны лишние заботы. И я с ней согласилась.

— Что ж, прошу позаботиться обо мне в ближайшие три дня, — торжественно произнесла госпожа Момоко и поклонилась.

— Взаимно. — Я поклонилась в ответ.

В Синдзюку мы сели на центральную линию, а на станции Татигава пересели на линию Омэ. Прошло примерно пять лет с моего приезда в Токио, но в этом направлении я ехала впервые. Электричка была практический пустая. Напротив нас сидел угрюмого вида старшеклассник, который, видимо, проспал и всю дорогу тряс ногой. Похоже, он ненавидел все вокруг. Как только госпожа Момоко села на свое место, то уставилась в окно, напевая себе под нос какую-то песенку. Я не спала до утра, потому что всю ночь думала о всяком, поэтому задремала.